Карибский кризис

Адольф Гитлер, «Mein Kampf»:

Ибо одно надо помнить и не забывать: большинство никогда не может заменить собою одного. Большинство не только всегда является представителем глупости, но и представителем трусости. Соберите вместе сто дураков и вы никак не получите одного умного. Соберите вместе сто трусов и вы никак не получите в результате героического решения.

Марина Маликова, компания Совинком:

Жизнь и предпринимательская деятельность Андрея Разгона неразделимы. Одно покрывается другим, питает, объясняет, и дополняет. Он сложный человек, хотя на первый взгляд кажется достаточно простым и доступным. В нём чувствуется соединение смятения, неудовлетворенности, мятежного порыва, ожесточенности, разъедающего скепсиса и разочарованности, а также… какого-то демонического обаяния. Определенно, его образ далёк от приземляющего бытовизма.

Екатерина Третьякова, журналист:

Вы боитесь быть счастливым,
Вам тоска милей любви,
Вы талантливы, красивы
И немножечко глупы.
Вам пугаться нет причины:
Я всегда могу уйти.
Путаете вы личины
С ликами судьбы.
Ваша боль пройдет с годами,
Жизнь не кончилась теперь.
Я влюбленными глазами
Провожала вас за дверь.
Как в пословице про воду
Долго будете вы дуть,
Остужая ваше сердце,
Захолаживая грудь.
Есть для этого причина,
Но не в боли жизни суть.
Вы поймите: вы мужчина,
Вы найдете счастья путь.
Стали вы мне вдохновеньем,
Вдохновеньем буду я.
Только чуточку терпенья
И немножечко огня.
Мне так страшно вам наскучить,
Навязаться невпопад,
Вас не буду больше мучить.
Знайте: нет пути назад…

Татьяна Кондаурова, актриса:

…Наивная уверенность откуда,
И как в любви, непостоянной страсти,
Я нахожу спокойствие и счастье?
Все оттого, что друга полюбила
Так хорошо, с такою нежной силой,
В себе соединяя неизменно
Все то, что есть в особе совершенной,
Чем будет он всегда во мне пленен,
Едва лишь встретится со мною он.
Он ищет красоты – прекрасной стану,
Ума – божественной пред ним предстану.
Пусть мне поверят – не солгу я, право,
Когда ему воздам я в этом славу:
Он добродетель доказал мне честно,
Но и моя теперь ему известна.
Все, что он хочет, что любовь желает,
Что знает он, иль слышит, иль читает,
Все есть во мне – но только для него,
Другой не отыскал бы ничего.
Все радости во мне находит он, —
Так чем в других он будет соблазнен?
И если трудно верным быть одной,
Он тысячу найдет во мне самой:
Коль хочет, пусть меняет их беспечно,
Все ж от меня не отойдет он вечно!
Так я живу при нем, в часы свиданья,
А без него, клянусь, не в состояньи
Я мысль иметь такую, чтобы он,
Её узнав, был ею оскорблен.
Так жизнь моя мне сделалась священна,
Так видеть друга жажду неизменно.
Когда беседую с друзьями иль с родными,
Им отвечая, тягощусь я ими,
И знает каждый, что взамен его
Хотела б видеть друга своего.

Часть I

Как всё началось

Глава 1,

Повествующая о том, как проходило моё путешествие по маршруту Петербург-Гавана, в которое я отправился в первых числах января 2005 года, волоча за собой из прошлого года груз кошмарных проблем

Первую бутылку Хеннеси я купил в петербургском аэропорту Пулково-2 при вылете. Через три часа, когда приземлились в Париже, больше половины бутылки было сделано. Мы выполнили необходимые формальности и пошли гулять по аэропорту Де Голля. («Мы» – это я и моя жена Мариам, а также мои друзья и компаньоны: Владимир и Игорь Быстровы, братья-близнецы, 44-х лет, и братья Ансимовы – 37-летний Артур и 32-летний Алексей, мой ровесник, все с женами, и еще 37-летний Павел Орлов, однокурсник Артура, один, незадолго до поездки серьёзно поссорившийся с женой). Мы с Мариам купили часы нашему пятилетнему сыну Алику, который остался дома с тещей, плюс кое-какие мелочи для себя, основным моим приобретением на тот момент был алкоголь: ещё один Хеннеси и Вильям Лоусонс. За четыре часа пребывания в аэропорту первый Хеннеси был добит, пора было приниматься за второй. Вторая бутылка коньяка была откупорена на борту авиалайнера, который должен был доставить нас в Гавану. Трансатлантический перелёт в эконом-классе – это сущий ад. Несмотря на большое количество выпитого, мне не удалось нормально поспать в этом тесном, как для микроорганизма, кресле, аналогичные ощущения испытывали мои друзья. Мы периодически собирались в задней части салона, чтобы выпить и обсудить полёт. К нам присоединилась кубинка лет 45-ти, оказавшаяся приятной собеседницей. Владимир представился капитаном подводной лодки (он всегда так представлялся незнакомым людям), а меня выставил врачом-гинекологом, владельцем частной клиники. С места в карьер кубинка засыпала меня профильными вопросами, и я даже что-то отвечал ей, кто-то при этом предложил устроить гинекологический осмотр, чтобы дать исчерпывающий ответ (мы общались по-английски). Таково было наше развлечение во время полёта по маршруту Париж-Гавана.

В жаркую кубинскую ночь я вывалился в полуразобранном виде. Весь в липком поту, я сразу же снял с себя свитер (дома в Петербурге стояла типичная для начала января холодная погода). Чтобы пройти паспортный контроль, мне пришлось трижды выстаивать очередь – при заполнении декларации буквы плясали перед моими глазами, и я делал ошибки. Девушка в униформе, дежурившая в зале, заметив моё полуобморочное состояние, подошла и помогла в заполнении документов.

Когда вышли на улицу, Павел толкнул меня в бок, показывая на группу молодых кубинок в откровенных нарядах, которые, выстроившись вдоль тротуара, разглядывали приезжих туристов.

– Мясо! – протянул он, и его губы расползлись в хищной улыбке.

Безучастным, уже заранее пресыщенным взглядом я рассмотрел девушек, молча надел тёмные очки, совершенно неуместные в три часа ночи, и поплёлся к автобусу вслед за женой.

Я был почти что в отключке, тогда как мои друзья только вошли в раж. В автобусе они устроили реальное шоу, заставив попутчиков хохотать до слёз. В устах Артура даже переперченые остроты звучали достаточно невинно, он пытался поддеть меня и втянуть в общую беседу, но я пребывал в коме, меня укачало, мне казалось, что автобус не едет прямо по дороге, а кружится в трёх плоскостях.

Когда мы приехали на место, в отель Tryp Peninsula Varadero, находящийся на оконечности полуострова Варадеро, мне немного полегчало. Было около пяти утра – поездка от двери до двери заняла ровно сутки. Двадцать четыре часа назад мы вышли из нашей петербургской квартиры. Нам с женой не спалось, и мы, узнав, какие заведения открыты в этот час, отправились туда. Артур составил нам компанию. Мы устроились в одном из ресторанов отеля, где заказали пиццу и бутылку вина. Еще в Париже друзья обратили внимание на мой хмурый вид, и, в ответ на их настойчивые расспросы, я поделился своими проблемами. Я рассказал лишь малую часть того, что происходило на моей фирме. (у нас было общее дело, кроме того, мне принадлежал бизнес, в котором мои друзья не были задействованы, но куда были инвестированы их деньги, с которых они получали дивиденды). Узнав причину моего плохого настроения, они заявили, что это ерунда, и велели мне не забивать себе этим голову, а спокойно отдыхать, и по возвращению обратно, если мои проблемы не решатся, то будут преодолены совместными усилиями.

Действительно, никому не могло прийти в голову, что у меня могут быть серьёзные проблемы: имя Андрей Разгон было на хорошем счету, со мной вели дела, мне доверяли крупные суммы денег.