Все байки старого психиатра

– А на хрена? Вась, да ты чего, совсем, что ли, с дуба рухнул?

– Так, Слава, давай не будем разборки устраивать. Ты лучше расскажи, что у тебя случилось? – перевел я диалог в более конструктивное русло.

– Мне, конечно, не скорая, а мчсники нужны… Ну ладно, расскажу и вам. Давайте я по порядку начну. Вчера мне кто-то подкинул трех попугаев. Вон, видите, какие красавцы? Они, наверно, стоят немерено! И главное, не улетают, не боятся! А вечером хомяки появились. Много, даже не сосчитаешь! Прямо прорва! А ведь они же грызуны – и одежду, и провода попортят! И главное, не поймаешь их никак, сразу разбегаются и прячутся. Но это еще ерунда. Ну а сегодня, до кучи, еще и удав завелся! Он на кухне лежит, идите, посмотрите, если не верите!

– А давно ли ты выпивал последний раз?

– Нет, а при чем тут выпивка-то? Я два дня уже вообще не пью! Вообще ни капли не выпил!

– А до этого?

– Ну, это… Дней десять, наверное.

К нашей беседе подключился Василий.

– Вот давайте честно, как на духу. Слава – запойный. У него строго, как по графику, критические дни минимум на неделю. Он настоящий талантище, но пьет, зараза! Сколько раз я ему закодироваться предлагал, и деньги я бы сам заплатил! Но нет, ни в какую! Я, говорит, сам брошу, когда захочу. Но вот никак не бросает, почему-то.

– Вась, да ты чего? У меня что, «белка», что ли?! – изумленно спросил Вячеслав. – Я же второй день вообще ни капли не выпил!

– Ну а сам-то ты как думаешь? Твой домашний зоопарк видишь только ты один, – ответил я.

– Да япона мама, ну как же так-то? Ну, я же трезвый! – в отчаянии воскликнул он, доставая дрожащей рукой сигарету.

– Слава, алкогольный делирий, он же «белая горячка», всегда возникает после обрыва запоя, – объяснил я. – Так что не тешь себя иллюзиями.

– Ну, так вот же, попугаи-то сидят! Вот, на спинке дивана, посмотрите как следует! – не сдавался Вячеслав. – Ну а потом, Вась, ты же сам знаешь, что я, даже выпивши, нормально работаю!

– Не, не, не, Слава! Вот это больше не прокатит! Забудь! Короче, если ты и в этот раз не закодируешься, то ищи себе другую работу. Все, хватит! – категорично ответил Василий.

– Ладно, все, я все понял. Поехали, – наконец-то созрел Вячеслав и тут же, резко встав на четвереньки, стал ловить на полу кого-то невидимого. – Ну, ты смотри, а?! Опять набежали! Да это что такое-то?! Ведь никогда такого не видел! Вы видели, да, как они разбегаются?

По дороге в наркологию он показывал моим фельдшерам хомяков, бегающих по салону машины.

А на прощание Вячеслав нас озабоченно предупредил:

– Мужики, вы дверь в салон откройте и повыгоняйте этих зараз! Иначе они вам там все погрызут!

– А зачем выгонять-то? – говорю. – Мы их переловим и продавать будем. Неплохой бизнес замутим!

К сожалению, Василий напрасно уповал на «кодирование» своего работника. Ведь у того не было искреннего настроя на трезвость. А без этого любая «кодировка» будет абсолютно бессмысленной.

Вот и следующий вызов: боль в груди у мужчины пятидесяти четырех лет. Терпеть не могу такие вызовы. Мало того, что для нас они непрофильные, так еще и всякими бяками чреваты. Но ничего не поделаешь, спорить нельзя. Ведь главный в свое время уже высказал, что я излишне привередливым стал, вызовы, как блюда в ресторане, выбираю. Вот теперь и исполняется его воля – на все подряд ездим.

Дверь нам открыл сам больной, лысоватый мужчина с бледным лицом.

– Что-то у меня сердечко прихватило. Ноет и ноет вот здесь, – морщась, показал он в область грудины.

– Давно болит?

– Да уж часа два, наверное. Думал, пройдет, а оно даже и не думает.

– У вас первый раз такое?

– Да нет, не первый. Раньше тоже, бывало, побаливало, но отпускало быстро.

– Куда-то обращались?

– Нет, никуда. Это ведь только начни, и будешь по врачам, как на работу ходить!

Фельдшер Толик отдал мне кардиограмму со словами:

– Иваныч, там полная блокада левой ноги!

– Н-да, и это не есть гуд.

И тут больной возмутился:

– Ерунда какая-то! Причем здесь левая нога? У меня с ногами вообще никаких проблем не было!

– Александр Алексеич, это не то, что вы подумали. Левой ногой мы называем левую ножку пучка Гиса, который в сердце находится. Это означает, что электрические импульсы к сердечной мышце проводятся плохо. А что самое-то нехорошее, за этой блокадой часто инфаркты прячутся.

– Так у меня что, инфаркт, что ли?

– Точно в кардиодиспансере установят.

– А вы меня повезете, что ли?!

– Да, разумеется. И это даже не обсуждается!

– Вот блин! Ну надо же, как невовремя! Мне завтра надо жену встречать на вокзале. А может вы мне просто сделаете обезболивающее?

– Обезболим мы вас обязательно, но в больницу ехать все равно придется. Это буквально вопрос жизни и смерти.

– Даже так?

– Да, именно так.

Сделали и дали мы все, что по стандарту положено. Больного следовало бы на носилках нести, но отказался он категорически. Заявил, что тогда вообще никуда не поедет. Ну что ж делать, пошли мы у него на поводу. Сам он до машины дошел. А вот после того, как приехали к приемнику, мои фельдшеры чуть ли не принудительно усадили его в кресло-каталку. Но это не потому, что мы все из себя такие правильные. Просто коллеги из кардиодиспансера на нас «настучать» могут. И это уже проверено, к сожалению.

Не успел освободиться, как сразу вызов пульнули. Поедем на психоз к тридцатилетнему больному.

Подъехали к «хрущевке». И прямо сразу к нам подошел мужчина средних лет.

– Здравствуйте! Я его сосед, это я вас вызвал. Он один живет, жена от него ушла и ребенка забрала. Он больной на всю голову. Уж не первый раз так чудит, в дурке лежал пару раз. Короче, сегодня он на балкон вышел и орать начал, что сейчас спрыгнет, что все вокруг….

– А этаж-то какой?

– Пятый, у него окна сюда выходят. Ну вот. А я как раз из магазина шел. Я ему кричу, мол, хватит херней-то заниматься! Ну а он покобенился еще немного и ушел. Это он просто внимание хотел привлечь. Если б действительно задумал с собой покончить, то прыгнул бы сразу, безо всяких разговоров. Да и то, с пятого этажа – это не факт, что погибнешь. Только поломаешься весь.