Сказка и быль. Фрагменты памяти. Том I

«Э-эх безотцовщина, – тихо, с надрывом произнёс дядька, глядя на нас, и горестно вздохнул. Мы всей семьёй сидели около него и слушали, как этот с усеянным глубокими морщинами землисто-серым лицом человек рассказывал нам о последнем бое, возможно о последнем дне жизни моего отца. Он напоминал большую белую куклу, укутанную с головы до ног, вернее до того места, где должны были быть ноги. Вместо ног тело заканчивалось, каким-то обрубом, завёрнутым в чёрное суконное одеяло, тщательно заправленное под матрац госпитальной койки. В конце рассказа мать, сидящая рядом на краю кровати, сдавлено по бабьи всхлипнула и замерла в беззвучном рыдании. Только редкое, едва заметное вздрагивание низко опущенных плеч, и как-то по-старушечьи сгорбившаяся спина, подтверждали, что это живой человек, а не что-то неодушевлённое. Мы сидели с братом присмиревшие, сложив ручонки на колени, с детским недоумением смотрели то на дядьку, вид которого вызывал у меня чувство глубокого сострадания, то на сникшую сгорбленную фигуру матери»… [8.]

Я воспроизвёл отрывок из своего рассказа под названием «Безотцовщина», написанного мною много лет спустя, когда в своих воспоминаниях того периода, я находился под впечатлением той встречи с ординарцем отца, оставившей в моей памяти неизгладимый след на всю жизнь. Рассказ был предназначен для домашнего пользования. Этой жгучей теме я в молодости посвятил стихи, которые и я и мой сын, актёр по профессии, не раз исполняли в концертных программах, посвящённых знаменательным датам в истории моей страны. Этой теме он посвятил одну из своих авторских песен. Пользуясь авторским правом, я воспроизвожу здесь свои любительские стихи.

Безотцовщина

Откуда взялось это горькое слово,
Что бьёт наотмашь, выбивая слезу.
В нём жалость и боль, и, что-то от злого,
Что есть в человеке на самом низу.

Я помню, как часто в мой адрес звучало,
Оттенками разными раня меня:
«Эй, безотцовщина!» и будто сжимала,
Сердце тисками обиды броня.

Дяди и тёти охали, ахали,
Гладили жалостливо по голове,
Иные от «щедрости лёгкими взмахами»
Внушение делали сироте.

Всё обижало: и злость, и жалость
Грудь распирала протеста волна
И дяди чужого «невинная» шалость
Взрывала, но всё заглушала война.

В памяти детской остались навечно
Образы воинов в белых бинтах
Их  по-отцовски улыбки сердечные,
С грустью замешанные в глазах.

Глядя на нас раненный каждый
Мыслью своею к груди прижимал,
Тех малышей, что оставил однажды,
Милую—сердце, которой отдал.

Врезались в память салюта раскаты
В каждой семье ожиданья накал.
Домой возвращались с Победой солдаты,
А я всё ходил на вокзал, и всё ждал.

Не верил, что делаю это напрасно,
Завидовал тем, кто любимых встречал.
Я и сейчас представляю прекрасно,
Те грёзы, в которых отца обнимал.

Да, безотцовщина горькое слово
Я её выстрадал в жизни своей,
Поэтому голос свой снова, и снова
Я отдаю в защиту детей.

Чтоб солнце светило им радостно всюду,
Чтоб не было личиков в горьких слезах,
Пусть мамы и папы всегда с ними будут,
Пусть счастье сверкает в их милых глазах.

Хочу ещё раз напомнить читателю, что описание эпизодов своей личной жизни не является плодом желания как-то обозначить нашу жизнь перед ним и обществом как что-то незаурядное. Мы одни из миллионов простых людей, представляющих поколения, на долю которого выпало жить в определённом историческом периоде, опыт жизни которого как я считаю, заслуживает внимания и осмысления для использования в жизни будущих поколений. Отдельные эпизоды нашей жизни являются частью опыта жизни наших современников, поэтому я и использую его в качестве обобщающего примера, и ничего более.

И сегодня, когда я встречаюсь с грустными глазами ребёнка, не имеющего по каким-то причинам отца, когда я слышу слово «война», я вспоминаю тот день, ту больничную палату и убитую горем фигуру матери, и снова мгла застилает мне свет и мне хочется крикнуть: – «Люди опомнитесь! Детям нужны отцы! Не надо безотцовщины!». Я, как и мои сверстники, и дети старше и младше нас, которых война или ещё что лишили отцов, в полной мере испытал на себе все горести этого периода. Этот период нарушил естественный процесс формирования нас на раннем этапе детства, лишил нас нормального, развития по законам природы, ускорил процесс нашего взросления.

Война по-разному влияла на процессы формирования у нас нравственных качеств. Многих детей моего и близких к нему возрастов помимо указанных мною выше положительных черт, таких как способность, к состраданию, соучастию, сопереживанию в беде, готовность на бескорыстную помощь, не редко отличали и отрицательные качества, такие как дерзость, непослушание, готовность к необдуманным поступкам, иногда криминального характера. Особенно это заметно было у неорганизованных детей старшего возраста, где-то 10—12 лет, потому что старше их дети в своём большинстве уже помогали стране ковать победу, работая наравне с взрослыми, будь то в городе или в деревне. Нередко именно эти дети совершали побеги на фронт, их вылавливали и возвращали домой. В этих скитаниях они приобретали дурные привычки и наклонности. Обретя уже кое-какую самостоятельность в этих путешествиях, часть из них по возвращению домой, в отсутствие мужского контроля собиралась в группы, и придумывали чем бы себя занять. Часто эти занятия носили противоправный характер. Это одно из отрицательных проявлений безотцовщины. Будучи близкими, по возрасту и предоставленными сами себе, мы контактировали с ними, и часть из нас попадало под них влияние. Меня и некоторых моих товарищей можно было отнести к этой части.

Мы не очень утруждали себя уроками и целыми днями слонялись, где попади. Мне помнится как мы с двоюродным братом Сёмой, моим одногодком после школы отправлялись на конюшню, где его дед запрягал лошадь, и мы отправлялись на базар. Там у деда были, какие-то дела, а мы в это время бродили по базару. Нам нравилось прицениваться к разному товару, тогда это не вызывало недоумения у взрослых, потому что дети часто выполняли поручения родителей купить что-нибудь. Прицениваясь, мы просили попробовать то семечки, то орешки, то ягоду, то ещё что, наши карманы при этом наполнялись всякой смесью, которой мы потом лакомились и угощали своих товарищей. Домой мы это, конечно, не несли, потому что нам бы не поздоровилось, узнай о наших походах наши родные. С этого нередко начинался путь в криминал. Как говориться в пословице «сколько вор не ворует, он попадётся». Моя бабушка работала кассиром в столовой рядом с базаром, и мы частенько заходили к ней в надежде, что нам что-нибудь перепадёт. Как-то бабушка пошла на базар и увидела нас слоняющихся около базарных рядов. Она решила незаметно понаблюдать за нами и узнала о наших «художествах». Естественно мы получили дома соответствующую проработку.

Но это меня не остановило. Однажды старшие товарищи попросили меня достать им денег и научили меня, как это сделать. И я это сделал. Я пошёл к хорошей маминой приятельнице и от имени мамы попросил у неё, как сейчас помню, пятьдесят рублей взаймы, и она, не подозревая подвоха, дала их мне. Я не знал ещё в то время счёт деньгам и не соображал, что деньги надо будет отдавать и что, в конце концов, всё откроется. Так оно и произошло. Мне на всю жизнь запомнился этот случай, потому, что мама, будучи потрясена моим поступком, наказала меня иезуитским способом. Она раздела меня догола и выставила в коридор, видимо преследуя цель, усилить мой стыд за содеянный проступок, и долго не открывала дверь в квартиру. Я стоял, мимо ходили люди, и я не знал, куда себя деть. Всю жизнь больше всех я любил свою маму, и сейчас продолжаю любить, хотя она давно уже ушла в мир иной, но я не смог забыть это её наказание, да простят она и Бог меня за этот грех. Я, как бы вынес сор из избы, но сделал я это для того чтобы подчеркнуть, что подобные методы воспитания чаще приводят не к тем результатам, которые ожидаются. В моём случае это наказание не исправило, а наоборот усугубило ситуацию, и я ещё не раз преподносил ей неприятные сюрпризы. Правда «хорошо, что хорошо заканчивается», но об этом разговор будет впереди. Для меня со временем всё закончилось благополучно, а вот мой двоюродный брат Сёма не сумел избавиться от дурных привычек, приобретённых в детстве в годы войны, которые по прошествии времени привели его на скамью подсудимых.

Я привёл этот неприятный для меня эпизод того военного времени ещё и потому, чтобы показать читателю, что тяжёлые времена могут по-разному повлиять на нравственное формирование молодого поколений. Сегодня звучит много призывов к коренным изменениям в государственном и общественном строительстве.

Не спешите господа. Думайте о своём поколении и потомках. Хватит ломать дрова.

Приближался к завершению первый год моего школьного обучения. Я не отличался особым прилежанием, поэтому заметных успехов в учёбе не имел. Первый класс закончил с горем пополам, благодаря усилиям учительницы, которая почему-то благоволила ко мне, что мне явно не шло на пользу, и мамы, которая, несмотря на занятость, не ослабляла свой контроль. Завершение учебного года совпало с окончанием войны с фашистской Германией. Страна ликовала.

После окончания учебного года, чтобы уберечь от дурного влияния улицы, мама решила опять отправить меня на каникулы в Красноярск к бабушке. Мне не понятна была логика взрослых, как будто бы в Красноярске улицы не было. Видимо, она рассчитывала, что там больше глаз для присмотра за мной, и поэтому контроль будет лучше. И, тем не менее, я был рад этой поездке. В Красноярске у меня уже сложился круг друзей и приятелей, с которыми мне было интересно проводить время, и, прежде всего я стремился встретиться с Виталием, моим братом, с которым меня связывали узы дружбы.

Родственники встретили меня доброжелательно. Они сопереживали нам по поводу отсутствия известий об отце. Бабушка, глядя на меня, украдкой вытирала слёзы, я своим внешним сходством с отцом напоминал ей сына, которого она уже и не чаяла увидеть. Меня возмущали эти похоронные настроения, я с ожесточением спорил со всеми, кто высказывал сомнение по поводу возвращения отца, приводя множество «чудесных» примеров внезапного появления дома разных военных, о которых долго ни чего не было известно. То они оказывались в плену, то в партизанах, то долго лежали в госпиталях в беспамятстве. В народе много ходило разных слухов.

Глава пятая:

Годы лихолетья

В процессе работы над этой книгой, знакомясь с источниками, отражающими период войны, я столкнулся с противоречиями в описании одних и тех же событий у разных авторов. Современные историки дают несколько иную оценку положению, складывающему на театре военных действий, чем историки, на чьих оценках и выводах формировалось восприятие происходящего моим и близким ему поколениями. Пытаясь познать истину, я искал документальное подтверждение тем или иным выводам. Всё это, несмотря на множество сегодня публикаций на эту тему, явилось для меня основанием, привести в этой книге и своё переосмысленное восприятие происходящих в то время событий. Обозначить в краткой хронологии по публикациям исследователей картину не только обстановки на фронтах, но и проводимой властью внешней и внутренней политики, и самого состояния власти в критические для страны моменты. Да простят меня читатели за эту мою самонадеянную самодеятельность, если я в чём-то был не совсем точен или заблуждался. Я в своих выводах опирался на официально опубликованные материалы исследований современных историков.

Сегодня ни у кого, наверное не вызывает сомнения факт наличия растерянности и паники вызванный началом войны, в высшем руководстве страной. И в первую очередь у Сталина, хотя было много доводов в пользу такого развития событий, «Вождь» по каким-то ему одному известным причинам, а скорее всего вследствие свойств его характера им не внял. Похоже, в своей «хитрой игре с Гитлером» он допустил промах. Как говорится, «сам себя перехитрил». И, тем не менее, после перенесённого шока он обрёл свойственную ему способность собраться и встать над обстоятельствами, заразив своей энергией окружающих. В выступлении 3 июля 1941 года он сказал:

«Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма».

Хронология первого периода Великой Отечественной войны (июнь 1941 – осень 1942 годов) выглядела следующим образом:

23 июня было создана Ставка Главного Командования Вооружёнными Силами СССР. В состав Ставки вошли: народный комиссар обороны Тимошенко, начальник Генерального штаба Жуков, Сталин, Молотов, Ворошилов, Будённый, Кузнецов. На фоне массовых окружений, так называемых «котлов» в которые вследствие не знания реальной обстановки на фронтах, в начальном периоде войны попадали части Красной Армии, геройская защита Брестской крепости, продолжавшаяся больше месяца и успешное танковое сражение в районе Луцк-Броды-Ровно, происшедшее 23—29 июня вселяли надежду на изменение ситуации к лучшему;

24 июня 1941 года с заявлением о поддержке СССР выступил Президент США Ф. Рузвельт;

Уже в июне была проведена огромная организационная работа по созданию специальных структур для борьбы с диверсантами и десантами вражеских парашютистов, для организации эвакуации на восток населения из западных районов, перебазирования оборудования предприятий;

26 июня был издан Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время»;

27 июня вышло Постановление о мобилизации коммунистов и комсомольцев;

29 июня была принята директива СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям. В директиве содержались меры по мобилизации сил на борьбу с агрессорами и беспощадной борьбе с «паникёрами» и «распространителями слухов»;