Пять с половиной подвигов

Пять с половиной подвигов
Дмитрий Золов

Кто в доспехах – тот и рыцарь. В этом убеждается сапожник-неумеха Вегрик по прозвищу Два Гвоздя, случайно примерив необычный шлем. Отныне ему предстоит распрощаться с размеренной жизнью и вступить в борьбу с порождениями зла. Сможет ли неудачник оправдать гордое звание рыцаря, или же никакие блестящие латы не способны сделать из простофили героя? Это станет известно в конце пути, полного забавных и волнующих приключений.

Глава 1. Яловое поле

Ве?грик по прозвищу Два Гвоздя и Уто?пий Уховёрт шли по пыльной дороге. Лето едва началось, но уже обдавало жаром, будто в пекарне. Старый Утопий толкал тачку, и на его аккуратно залатанной рубахе проступали тёмные круги пота. Вегрик шагал налегке. Он насвистывал трактирную песенку и щурился от слепящего солнца.

– Вот помяни моё слово, – ворчал Утопий, – не стоит нам на Яловое поле идти. Нехорошая это затея.

– Да брось ты! – отмахивался от него Вегрик.

– А я говорю, нехорошая, – настаивал Уховёрт. – Яловое поле всегда скверным местом было. Если корова туда забредёт, так от неё потом три года телят не жди.

– Так ты же не корова – тебе-то чего бояться?

– Скверное место, – продолжал Утопий, не обращая внимания на хихиканье приятеля. – А уж после того, как там Ла?рада Хвостатого повесили, лучше вообще близко не показываться.

– Подумаешь, повесили, – пожал плечами Вегрик. – На рыночной площади каждую субботу кого-нибудь вешают. Так что же, и туда теперь не ходить?

– Это не кто-нибудь, а Серый барон. Все говорят, что он в волка превращался. Оборотни просто так не умирают. Их надо две недели в бочке с уксусом вымачивать и только потом уже вешать. А эти неумехи из Тлира как вздёрнули Ларада, так и оставили его на суку висеть. Утром смотрят – верёвка перегрызена, и тела нет. Не иначе, как барон волком обернулся и сбежал.

– Ага! – усмехнулся Вегрик. – Волком! А что уж сразу не слоном? Давно известно, что сплетни про Ларада распускал Ригудий Маленький, чтобы дядьку со света сжить да наследство прикарманить. Видать, неплохо он сейчас устроился в Вили?ре!

– Если не был барон оборотнем, так почему же архиепископ Тлирский против него войско послал?

– Чтобы пошлины за проход по реке не платить – вот почему! Новый-то наследник сразу для Тлира пошлины отменил.

– И всё равно это место нехорошее, – настаивал Утопий. – Тысяча человек на поле полегла. Наверняка призраки там так и кишат.

– Хватит жути нагонять! Перед битвой всех солдат причащают, так что они с миром упокоились. Вот Иглир Мизинец ходил на поле, и никаких призраков не видал. Полную тачку железа привёз и говорил, что там ещё много осталось.

– Врёт твой Иглир. Никуда он не ходил.

– А где же он взял столько денег, что всю неделю из трактира не вылезает?

– Кошелёк на рынке подрезал, а историю эту для отвода глаз сочинил.

– Может, и сочинил, – кивнул Вегрик, – да только мысль-то дельная. После битвы в поле куча доспехов осталась. А кузнецы за железо платят хорошо.

– Конечно. Держи карман шире! Оставят тебе доспехи в поле гнить! Небось, солдаты сразу всё забрали, – проворчал Утопий, вытаскивая из рытвины застрявшую тачку.

– Хорошие доспехи, конечно, забрали, – согласился Вегрик Два Гвоздя. – А пробитые да покорёженные кому тащить охота? Нам они в самый раз сгодятся. Наберём железа, сдадим кузнецу, и денег на целый месяц хватит!

– Всё-то вам, молодым, лёгкой наживы хочется, – бухтел Уховёрт, – а честным ремеслом зарабатывать никто не желает.

– Вот ты заладил: ремесло, ремесло! Я, к примеру, сапожник. А что мне толку с этого ремесла? Как ходил без гроша, так и хожу.

– Потому и нет толку, что сапожник из тебя, как из жёлудя корыто.

Старик был прав. С башмачным делом у Вегрика шло неладно. И прозвище своё он получил потому, что всякий раз, как прибивал подмётку, самое малое два гвоздя оставлял торчать остриём внутрь сапога.

– Ещё чего! – фыркнул Вегрик. – А кто тебе починил башмаки почти за бесплатно?! Разве плохо починил?

– Плохо.

– То-то я смотрю, ты в них ходишь и не жалуешься!

– Чего ж мне жаловаться? После твоей починки подошва на третий день отвалилась, так я и пошёл в приличную мастерскую. Теперь вот ничего, слава Богу, держится.

– Больно ты умный! – разозлился Вегрик. – Всё тебе не так! А чего ж ты тогда со мной попёрся?! Я силой тебя не тянул! Вот и зарабатывал бы ремеслом! Стоял бы сейчас на рыночной площади со своим дурацким ящиком! Скажи честно, сколько у тебя клиентов было на этой неделе?!

– Ни одного. Теперь люди глупые пошли. Никому не нужен чистильщик ушей, – вздохнул старик и поправил шапку с длинными наушниками, указывающую на его принадлежность к почти забытой профессии.

– Конечно! Кто же захочет, чтобы у него в ухе палкой ковыряли?!

– Не палкой! – воскликнул Утопий. – Это не палки, а инструменты! Они из кипарисного дерева сделаны, и каждый для своей цели. Чистильщик ушей – ремесло тонкое. Тут надо знать особые точки. В ухе ведь отражается всё наше тело. Посередине раковины, например, – точка сердца. Чуть повыше – бороздка, которая за желудок отвечает, и так далее. Чистка ушей – это не просто там серу соскрести. Это всё для здоровья. Сейчас мало кто в таких вещах понимает, вот и болеют все. А ты на меня посмотри! Я хоть годами стар, но бодрее вас, молодых! А это почему? Потому что понимаю, откуда берётся здоровье!

– Ладно! Будет тебе шуметь! Хорошее у тебя ремесло, спору нет, – примирительно улыбнулся Вегрик.

Злость его прошла. Всё-таки, нравился ему этот занудный старик. В А?рентене не найдёшь второго такого честного голодранца. Не случалось ещё, чтобы Уховёрт не вернул долг или же отказался дать взаймы, если сам бывал при деньгах. Только монеты у него появлялись редко. Говорят, ещё лет двадцать назад к хорошим чистильщикам ушей люди в очередь становились. Но теперь мало кто согласится на такую дикость. Вот и приходилось Утопию на старости лет добывать себе хлеб подённой работой: огороды копать, уголь грузить, нужники чистить. Он ни от какого труда не отказывался и всякое дело выполнял аккуратно. Вегрик жалел старика, потому и позвал его с собой на Яловое поле. Да и с честным Уховёртом хорошо добычу делить – не обманет.

Утопий тоже успокоился. По правде сказать, когда сапожник предложил пойти за поломанными доспехами, он согласился, не раздумывая. Деньги ему были нужны. В оборотней и призраков Уховёрт не очень-то верил, а ворчал больше для виду, чтобы молодые не думали, будто всё легко и просто достаётся в жизни. Да и немного попугать Вегрика хотелось ради шутки.

Смахнув пот со лба, Утопий сказал:

– Что-то притомился я. Может, ты теперь тачку повезёшь?

– Ну, уж нет! – замотал головой Вегрик. – Давай-ка по уговору! Туда пустую ты катишь, а обратно полную – уже я.

– Ладно, – пропыхтел Уховёрт. – По уговору, так по уговору.

***

До Ялового поля они добрались за полдень. Вегрик огляделся и не заметил ничего подозрительного. Травяная зелень тянулась чуть ли не на три мили вперёд. Кое-где островками из неё выступал кустарник, а поодаль виднелся лесок. Самое обычное поле. Даже и не верилось, что на нём могло быть какое-то сражение.

Россказни про оборотней Вегрика не пугали. Его волновало другое. Что если их увидит кто-нибудь из местных и донесёт стражникам в Вилир? Всё-таки здесь земли барона, и собирать на них железный лом – почти то же самое, что воровать. Но вокруг не было ни души, и Вегрик держал свои опасения при себе. Если о таких вещах говорить, так старик, чего доброго, совсем струсит.

Спускаясь с пригорка, Утопий подобрал ржавый гвоздь и бросил его в тачку.

– Вот и первая добыча! – заулыбался Вегрик. – Гвоздь найти – это к удаче!

– Чего городишь-то? – прокряхтел Уховёрт. – К удаче – это подкова, а гвоздь – к болезни.

– Сам ты городишь! Гвоздь – тоже к удаче. А к болезни – это когда паук на голову упал.

***

Трава доходила почти до колен. Колёса тачки путались в ней, вязли. Вегрик и Утопий вот уже час рыскали по полю, но к добыче за это время прибавился лишь наконечник стрелы.