Демон

Демон
Дмитрий Яковлевич Парсиев

История одного эволюционера #2
Это только в голливудском сериале горстка отважных американцев пытается выжить в окружении кровожадных орд зомби на протяжении десяти бесконечных сезонов. Наши люди сообразительны, изобретательны и с готовностью объединяются в охоте за ценным ресурсом, дающим опыт и добычу.

***

Уже через три месяца после начала зомбокалипсиса уцелели только те зомби, что успели обзавестись инстинктом самосохранения и попрятаться по щелям и подвалам.

***

Как говорит демонская народная мудрость, апокалипсисы по одному не ходят. Зомби – это еще только начало.

Дмитрий Парсиев

Демон

Глава 1

Умением выживать в неблагоприятной агрессивной среде человек с легкостью способен посоперничать с крысами, тараканами и болезнетворными микроорганизмами. Не прошло трех месяцев с того времени, как пропало электричество, перестал возгораться порох и девяносто процентов населения планеты превратилось в зомби… а человечество уже неплохо освоилось, и теперь самих зомби, чтобы избежать их полного истребления, можно заносить в Красную книгу. Как приходится заносить в нее все, что человек счел для себя полезным ресурсом, но не сумел одомашнить и разводить в неволе.

Хотя… может оно и к лучшему, что спариваться и размножаться естественным путем зомби не способны, иначе человек нашел бы способ окультурить даже этот независимый и не поддающийся дрессировке образчик псевдожизни. Что подумали бы о человеке представители иных цивилизаций и рас, если бы увидели, как тот наращивает поголовье нежити на обустроенных зомбофермах, ловко подсовывая недалеким зомбакам вместо настоящего сырого мяса напичканный нитратами и пестицидами подкрашенный соевый заменитель?

Понятно, что ни в какую Красную книгу зомби заносить никто не собирается, но те тучные времена, когда их стада свободно разгуливали по проспектам, ушли безвозвратно. Успевшие обзавестись инстинктом самосохранения зомбаки теперь ныкаются по щелям и подвалам, всячески избегая встречи с рыщущими отрядами охотников.

Прокачка для игроков существенно осложнилась, достигших двадцатого уровня совсем немного, да и те взяли его в большинстве своем в первый месяц апокалипсиса. В текущих же условиях взятие нового уровня – событие, которое празднуется всем поселением. Причем берутся эти уровни все чаще в сражениях с живыми, а не с мертвыми.

Всего поселений в городе довольно много, сотни, а если считать совсем маленькие, то может быть даже тысячи. Каждое выживает, как умеет, выстраивая свой собственный вид общественного устройства. Между поселениями постепенно налаживаются торговые и гуманитарные связи. Некоторые, как «Новая федерация» ведут активную экспансию.

Получив решительный отпор в «Универе», комендант «Новой федерации» бывший полковник на тормозах ничего не спустил и с позором не смирился. Мужчина решительный, волевой и умеющий из поражений извлекать уроки, следующий поход на «Универ» возглавил лично.

В отличие от почившего командира второго отряда показухи перед парадным входом не устраивал, зато устроил штурм по всем спецправилам спецоперации спецназа: передовая группа влезла через форточку женского туалета, а затем, сняв охрану, открыла для остальных налетчиков черный ход. Универ был захвачен. В назидание и во устрашение Красавчик, Тролль и даже почему-то Плюшик были с позором повешены на фонарных столбах перед зданием универа.

Один только Котяра, торгаш хитрожопый, сумел избежать намыленной веревки. При этом не то что тела снимать, а даже упокоить обернувшихся в зомби бедолаг полковник запретил под страхом смерти. Все трое так и болтались в петлях высоко над землей и начинали дергаться, раскачиваясь на фонарях, когда мимо кто-нибудь проходил.

Вопреки опасениям многих, переход под протекторат «Новой федерации» в устоявшейся жизни универа практически ничего не изменил. Просто раньше поселенцы отстегивали за обеспечение безопасности процент Красавчику, а теперь тот же процент система отбирала в пользу полковника. Сам полковник после штурма в здании универа почти не показывался и в вопросы самоуправления не влезал, у него других дел хватало.

Впрочем, для обеспечения охраны личное присутствие полковника не требовалось, его авторитет в городе достиг той высоты, что любому лихоимцу достаточно прочитать всплывшую перед глазами системку: «вы вошли на территорию поселения «Универ», находящееся под защитой «Новой федерации», – чтобы враз растерять любые влажные мысли о захвате власти или грабеже. Хотя мысли такие, особенно поначалу, посещали многих.

Со смертью Куклы общественный уклад тоже не изменился. Только теперь «послушницы храма жизни» и, по совместительству, жрицы любви, заняли уже целых два этажа. В соответствии с установленными правилами, они принимали всех, чьи достижения отметила система. Но девчонок много, в том числе и тех, что прибились к универу уже после апокалипсиса, прокачать свою привлекательность хочется каждой, а достойных мужей, которых выделила система, – маловато.

И потому, если у кого-то из посетителей не набиралось достаточно славных деяний, чтобы система поощрила такого везунчика электронным талоном на совокупление с девочкой из «храма жизни», недостающие очки репутации по обоюдному согласию сторон всегда можно было добить системными деньгами.

Понятно, что поселение «Универ», ввиду особого рода предоставляемых услуг, стало одним из самых популярных во всем городе. И хотя в самих его стенах было принято соблюдать системное название: «храм жизни», за пределами здания предпочитали называть вещи своими именами и говорили прямо: «деньги есть, я – в бордель!»

Новым комендантом в универе подавляющим большинством голосов была избрана Алена. И вовсе не за ее организаторские таланты, тем более, что Алена заново начала процесс само-трансформации и большую часть времени проводила погруженной в себя. Выбор поселенцев был обусловлен тем, что Алена по-прежнему оставалась единственной провозглашенной самой системой жрицей храма. И не только в универе, а во всем городе.

Ну нет в городе другого человека, над которым всплывающая системная подсказка выдает надпись «жрица», и этот факт несомненно поднимает авторитет всего поселения на недоступную для других высоту. Сама Алена при этом ни разу не принимала жаждущих ласки, хотя слюни на нее пускали многие. Злые и грязные языки даже пустили слушок, что мол возлечь с самой системной жрицей можно только совершив столь выдающееся деяние, которое система оценит, как «эпическое» или даже «легендарное».

Разумеется, все эти домыслы так и остались домыслами. Ни эпического, ни легендарного поступка так никто и не совершил, во всяком случае от системы такой хвалебной оценки никто не дождался. Обо всех этих слухах Алена ничего не слышала, она не знала даже того, что «послушницы» давно уже принимают клиентов за деньги.

Это не значит, что Алена полностью замкнулась в себе и не принимала в жизни поселения никакого участия. Когда она случайно узнала, что превратившиеся в зомби тела Красавчика, Плюшика и Тролля болтаются подвешенными за шею на фонарях, она лично вытащила на улицу стремянку, упокоила тела своим жреческим кинжалом, а затем и развеяла.

Оставленный полковником в универе офицер попытался встать на ее пути, но Алена наорала на него как на шкодливого пацана. Офицер проглотил и смолчал. Идти против Алениного авторитета он не решился даже под страхом полковничьего гнева. Надо сказать, полковник, когда ему об этом доложили, только махнул рукой и наказывать офицера не стал. Алене никаких претензий не было высказано и подавно. Полковник – не дурак, понимает, что даже у его власти свои пределы имеются.

Алена действительно превращалась в глазах горожан в мифическое существо. И чем реже она показывалась перед людьми, тем более сильный отпечаток оставляла в людских душах ее ослепляющая красота. Про нее ходили не только грязные слухи, но слагались и целые легенды, подчас довольно страшные.

К примеру, ходит такая страшилка, что Алена держит на универском чердаке прикованного цепями зомби, ходит к нему каждый день, кормит сырым мясом, поит собственной кровью и разговаривает как с возлюбленным. Услышав подобные россказни, большинство крутит пальцев у виска, но вот надо же, слушок не только не пропадает, а крепнет и набирает силу, обрастая нелепыми подробностями. Впрочем, очень скоро наступил день, когда людям резко стало не до слухов…

Это случилось в разгар зимы, аккурат под новый год, когда в поселениях наряжали елки и морщили умы, чем можно заменить в салате оливье отсутствующее вареное яйцо. Прямо среди бела дня на перекрестках вспухли трехметровых размеров синеватого цвета силовые поля, а затем сквозь эти пленки начали продавливаться тела… одно за другим… десяток за десятком… сотня за сотней. По всему городу во множестве мест через порталы в город вливались новые поселенцы, и людей среди них не было…

* * *

Почти все время я оставался в беспамятстве, а в те краткие мгновения просветления, когда возвращалась способность себя осознавать, я мечтал как можно скорее провалиться обратно в черную бездну безвременья. Осознавать себя в этом разлагающемся теле, отказывающемся мне подчиняться было невыносимо.

Будучи запертым в ненавистном куске плоти, я вынужден наблюдать изнутри его же собственными глазами, как кидается оно на окровавленный кусок мяса и с урчанием жрет. На то время пока тело питается, пронзительный раздирающий нутро голод и жажда немного притупляются. Чавкающее тело начинает обращать внимание на того, кто это мясо принес, и страстно желает добраться до живой плоти. Наполненная теплой кровью трепещущая плоть для него предпочтительней. К счастью тело крепко приковано цепями, дотянуться до кормящего и разорвать его не может.

После кормления натягивается и выбирается на барабане шейная цепь. Моя голова крепко фиксируется и кормящее существо подходит ближе. Вонючий псевдо-живой организм, в котором я заключен как в тюрьме, начинает предвкушающе порыкивать, он помнит, как сладка будет следующая подачка.

Кормящее существо достает предмет, вызывающий ощущение острой опасности, чиркает себя по запястью и возносит руку над моей головой, сладкая кровь льется в пасть и тело успокаивается, его боль затихает настолько, что мне удается частично перехватить над ним управление. Я чую, что где-то рядом, за соседней стенкой, завозилось, загремело цепями другое такое же псевдо-живое нечто. Оно тоже чувствует дурманящий запах, оно ревнует, оно хочет тоже…

– Ты помнишь, как тебя зовут? – раз за разом я слышал эти слова, но только сегодня я их понял и только сегодня я смог удержать контроль над телом до такой степени, что попытался ответить.

– И-а, – язык во рту как чужеродный шмат, совершенно не слушается.

– Все правильно, тебя зовут Витя.

– А ты помнишь, как меня зовут?

– А-о-а, – по-моему даже ишак владеет речевым аппаратом лучше меня.

– Все верно, это я, твоя Алена.

– Вить, ты понимаешь меня?

– А.

– Хорошо. Тогда слушай. Я не успела пройти полную трансформацию… пришельцы уже здесь. Они меня заберут, надежда только на тебя… и на нее… понимаешь меня? Она тебе поможет. Доверяй ей. Вить, обещай мне, ты будешь ей доверять!

– А.

– Большую часть силы я потрачу на тебя, поэтому ей помочь должен будешь ты. Понимаешь?

– А.

– Обещай, что поможешь ей.

– А.