Упыриха

Тлеющий пепел кружил над хутором, седыми мухами садясь на крыши и траву. Курился горький, зловонный дым.

Никто и не подозревал, что пожар – лишь присказка к страшной сказке той ночи.

Утром никто из хуторян отчего-то не встретил ни Гордея, ни Катерины. Пошли на сеновал. У дверей сарая лежал упившийся до беспамятства «дружко» с бутылкой в одной руке и казацкой шашкой в другой. А внутри… Кто-то заплакал, кто-то испугано крестился, шепча молитвы. Гордей лежал на сене в одних кальсонах со свернутой шеей. Катерина исчезла. В крыше прямо над местом, где лежал труп, зияла огромная дыра.

– Урки… вот кто ночью приходил, – глухо проговорил Агафоныч.

Вот только никакой урка не сделает того, что обнаружили хуторяне, когда вынесли тело Гордея на свет. В основании шеи, чуть выше ключицы чернели два глубоких, круглых прокола. Настолько аккуратные, что шилом такие не сделаешь.

– Как будто змея укусила… – прошептал сослуживец Гордея дрожащими губами.

В тот день хутор стоял, как будто в оцепенении. Птицы скакали по заброшенному свадебному столу, клюя остатки еды. Чернели пепелища. Из хаты в хату, нарастая, словно снежная лавина, ползли чудовищные слухи, один дичее другого. С особым ужасом говорили про Катерину. Было ясно, что ее похитили, вот только кто? Об этом на хуторе не решались даже гадать.

Возвращение в церковь

Капитан милиции Рюмашев кашлянул в кулак и зажег в зубах толстую, как гильза папиросу.

– О, знакомое лицо! Имя, фамилия!

Пашка представился.

Капитан раскрыл записную книжку и обмакнул перо в чернильницу.

Он был в доме сельсовета всего сорок минут, а в воздухе уже висел едкий туман, словно курил целый взвод.

– Говоришь, знаешь, что случилось? – недоверчиво спросил капитан.

– Знаю.

Пашка действительно знал, что именно там случилось. И в который раз был вынужден врать.

– Кто устроил пожар?

– Мужик один. Бездомный, у нас на хуторе живет. То ли Прохор, то ли Пахом, не помню точно. Кличка Леший.

– А на кой ему это, как ты считаешь?

– Чтобы отвлечь внимание.

– Интересно выходит… А откуда тебе это известно?

Пашка рассказал про то, как следил за Лешим после истории с топорами, рассказал про церковь, и о том, как Леший говорил кому-то, что подожжет хутор.

– А кто его сообщник был, ты не разглядел?

Капитан смотрел на Пашу странным взглядом, в котором не было ни доверия, ни заинтересованности. Только какая-то бесстрастная насмешка.

Пашка помотал головой.

– Может, татарин. Тот который меня тогда…

– Ты мозгами своими пошевели, – капитан постучал себя пальцем по лбу. – Пахом, хрен с ним, сумасшедший что угодно выкинет. А приличному гражданину все это на кой? Вот на кой? Чего ему приходить на свадьбу, убивать Бурлака, похищать невесту. Он что Чингачгук тебе? Ну потискает он ее, а дальше? К стенке? В леса?

Пашка пожал плечами.

– Ну, меня-то он безнаказанно обобрал.

Это уже был прямой вызов капитану. Рюмашев нахмурил брови и выпустил из ноздрей кучерявое облако дыма.

– Значит так… Никто не знает, что с тобой там произошло. Есть свидетель – видел, как тебя в доску пьяного ночью тащили по улице. Одетого! При каких обстоятельствах тебя споили неизвестно.

– И что…

– Улицы, которую ты назвал в поселке нет. Человека ищем. Пока без результатов.

Пашка вспомнил о краденных брюках, которые как раз были на нем, и решил тему не развивать.

– Сколько их в подвале было? Двое? Или еще кого-то слышал?

– Двое.

– Ладно.

Милиционер сунул перо в чернильницу и затушил папиросу о ножку стула.

– Проверим. Коромысло!

В коридоре загрохотали чьи-то сапоги.

– Если обманул, ноги оторву!

В дверь, пригнувшись, вошел гигант с могучими плечами и смуглым нагловатым лицом, в котором легко угадывался бывший хулиган.

– Слушаю, товарищ капитан!

– Готовь машину, у нас тут свидетель вроде.

Пашка сел на обшарпанную скамейку в заднем отделении пропахшего бензином милицейского ГАЗа. Старшина Коромысло, покручивая руль, не спеша вел казенную машину по каменистой дороге на окраину хутора к маслобойне Лешего.

Как и ожидалось, хибара была пуста. На полу лежали два растоптанных окурка, соломенный матрас и рваный носок.

– А это что за художество? – удивился капитан, разглядывая нарисованных на стене уродцев. – Он на иконописца не учился случайно?

Коромысло нашел в темном углу грязную двухлитровую банку.

– Товарищ капитан…

Капитан повертел банку в руках и сунул в нее нос.