Деловая история

Что же представляло собой ельцинское ГБЧП? Гэбэчепистом номер один, безусловно, был Е.Т. Гайдар. Именно на него возлагалась надежда к осени 1992 года стабилизировать экономику и начать повышение благосостояния народа. Через полгода Ельцин назначит Гайдара и.о. премьер-министра. Егор Тимурович ни одного дня не работал на производстве и не имел даже общего представления о системе управления экономикой. Гайдар после окончания МГУ был аспирантом, а затем младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником и один год редактором отдела журнала «Коммунист». В «Правду» Гайдара пригласил И.Т. Фролов. К экономическим познаниям Егора Тимуровича критически относился даже его отец. С Тимуром Аркадьевичем у меня сложились добрые отношения, и, как человек, далекий от экономики, он во время совместных дежурств выбирал у меня «свободное окно», чтобы поговорить о нашей экономике. А однажды он сообщил, что Егор защищает докторскую, и попросил меня дать ему отзыв. Я ему объяснил, что все знают, что отец Егора работает в «Правде», и отзыв заместителя главного редактора не совсем тактичен. Он расстроился. Я его успокоил: «Пусть Егор готовит «болванку» отзыва, а я попрошу жену подписать его; она тоже доктор, но у нее сохранена девичья фамилия». После защиты Егора его отец продолжал заводить со мной разговоры об экономике. На мое замечание: «У тебя теперь есть свой доктор экономики» он отвечал: «В практике-то он не разбирается», что Егор блестяще подтвердил во время блицкрига у руля экономики всея России.

Геннадий Эдуардович Бурбулис был единственным первым вице– премьером в новом правительстве. Учитывая занятость президента и частые его запойные отключения от служебных дел, Бурбулис был фактическим руководителем государства, а до этого преподавал научный коммунизм. Директор Екатеринбургского издательства «Кедр» В. Коршик в статье «Хлестаков в Кремле» пишет, что Бурбулис «шесть раз безуспешно защищал кандидатскую диссертацию в Уральском госуниверситете, побив все существовавшие по этой части рекорды. И ведь тема-то диссертации по тем временам была плевой – о коммунистическом воспитании молодежи».

По характеру и действиям у Михаила Никифоровича Полторанина много общего с Борисом Николаевичем Ельциным. С 1975 года он был корреспондентом «Правды» в Казахстане, а с 1978 года – ее специальным корреспондентом по отделу партийной жизни. Здесь он попросился собкором за рубеж, к чему тогда стремились многие.

Журналист он хороший, трудолюбивый и поэтому попал в обойму претендентов. Его готовили направить собкором в Польшу. Но, видимо, конкуренты сообщили заместителю главного редактора по международным вопросам Е.Е. Григорьеву, что Полторанин имеет пристрастие к спиртному. Евгений Евгеньевич предложил мне включить Полторанина в состав делегации, направлявшейся в Северную Корею, и присмотреться к нему, тем более что недавнюю северокорейскую делегацию в «Правду» в поездке по стране сопровождал Михаил Никифорович. Но те северокорейские коллеги, которые посетили СССР, в контакт с нашей делегацией в Пхеньяне не вступали. Причину мы знали, но Полторанин, как выпьет, так начинал требовать встречи с ними. При отъезде из Пхеньяна он перепил и сказал много лишнего на эту тему в недозволенном тоне. Это переполнило чашу терпения хозяев, и они в присутствии провожавшего нас посла СССР, по-моему Шубникова, заявили официальный протест о недостойном поведении Полторанина. Я протест признал обоснованным, принес официальные извинения и заявил, что редакция примет необходимые меры. С послом мы договорились считать инцидент исчерпанным. Он обещал «телегу» в Москву не посылать. Кстати, когда мы вошли в самолет, мне «мальчики» из спецслужб прямо у сидения поставили увесистый пакет и любезно сказали: «Это вы забыли в гостинице». А я там сознательно оставил подаренные мне восемь увесистых томов избранных произведений Ким Ир Сена на русском языке. Они теперь вместе с произведениями Хрущева, Брежнева, Горбачева стоят на книжных полках моей дачи.

Михаил Никифорович пришел в себя лишь в Хабаровске. Договорились так. Если посол «телегу» не пришлет, то я проинформирую Афанасьева и Григорьева. Дело останется без последствий, но о Польше теперь не может быть и речи. Но нет худа без добра. Вскоре Полторанин готовил статью первого секретаря Московского горкома партии Ельцина для «Правды». Борис Николаевич как раз подбирал себе команду на новом месте, и Михаил ему приглянулся. Два года Михаил Никифорович был главным, затем стал министром, а вскоре и вице-премьером. Он – один из ближайшего окружения Бориса Николаевича. Но экономика и для этого вице-премьера была такой же далекой сферой, как и для Бурбулиса.

Главным детищем А.Б. Чубайса, безусловно, является «ваучеризация» и приватизация, которые стали притчей во языцех. Сумма ваучера – 10 тысяч рублей. Когда начали делить основные фонды, то подлежало разделу почти полтора триллиона рублей. По тем ценам сумма в десять тысяч равнялась двум «Волгам», о чем Анатолий Борисович заявил публично. Но в процессе дележа произошли тайные и явные метаморфозы. Цены на все и вся повысили в сотни и тысячи раз, а стоимость приватизационного чека, как и сумма сбережений граждан в «самом надежном месте» – сберкассах, осталась прежней. И теперь за ваучер можно было лишь заправить машину, но, чтобы купить колесо для «Волги», уже не хватало ваучеров всей семьи. На лекциях и различных встречах с общественностью я часто задавал вопрос:

– Кто из вас получает доход на вложенный в дело ваучер?

Пока таких не выявилось. Мы с семьей вложили ваучеры в нефтяную компанию. Она процветает, но под другим названием, а прежнее предприятие «обанкротилось». Реальные солидные доходы получают те, кто стоял у руля «прихватизации», включая зарубежных советников. Об этом свидетельствует выдержка из интервью послечубайсовского председателя Госкомитета по имуществу В. Поливанова, которое он дал после отставки его с этого поста, так как не хотел заниматься махинациями и мошенничеством. Корреспондент спрашивает его:

– Но неужели вы не догадывались о правилах игры, о нравах и целях ельцинской команды, когда согласились сотрудничать с ней?

– Что значит «сотрудничать»? Я ехал в Москву работать. До назначения на пост губернатора Амурской области я вообще не касался политики, работал в совершенно иной сфере – в геологии. Даже будучи на посту губернатора, я и отдаленно себе не представлял всей той грязи и всего разбоя, который учинен в стране. И только уже будучи председателем Госкомимущества (ГКИ), увидел горы нераскрытых папок ФСБ, прокуратуры с документами, которые просто кричали о безобразиях, но которым не давали хода. 35 иностранцев и 25 русских работников американских фирм имели беспрепятственный доступ в Госкомимущество, к совершенно секретной информации. Я запретил им приходить. Ведомые Евстафьевым (тот самый Евстафьев, который в 1996 году таскал доллары из Белого дома в коробках из-под ксерокса на выборы Ельцина), они просто смели кордоны из наших старичков-вахтеров и забаррикадировались в одной из комнат. Причем их охраняло одно из охранных подразделений «Выбора России», которым я лично перечислял по 70 миллионов в месяц для двоих лишь охранников. Но они не выполнили моего распоряжения не допускать иностранцев. Сейчас там, в ГКИ, установлены снова прежние порядки, там снова проходной двор для иностранцев, а владеть информацией – это все равно, что побеждать. Знаешь где, когда и за сколько что будет продаваться. Потом знаешь всю правду: насколько изношено оборудование предприятий, какова их истинная цена, их технический потенциал[1 - Выводы В. Поливанова подтверждаются и Справкой Счетной палаты о проверке ГКИ. В ней говорится: «Особую тревогу вызывает захват иностранными фирмами контрольных пакетов акций ведущих российских предприятий оборонного комплекса и даже целых его отраслей. Американские и английские фирмы приобрели контрольные пакеты акций МАПО «МИГ», «ОКБ Сухой», «РКБ им. Яковлева», «Авиакомплекса им. Ильюшина», производящих сложные комплексы и системы управления полетами летательных аппаратов». Разве это не предательство?].

Более подробно о мошенничестве и преступлениях в процессе разграбления государственной собственности поведал известный американский экономист, директор Центра по изучению России и Евразии при Гарвардском университете Маршалл Голдман в своей книге «Пиратизация России»[2 - Голдман Маршалл. Пиратизация России / Фонд социо-прогностических исследований «Тренды». – Новосибирск/Москва, 2005.]. Он утверждает, что «приватизация в России потерпела такую неудачу, что для нее «пиратизация» является более подходящим определением». Голдман пишет, что в знак благодарности за победу на повторных выборах Ельцин с радостью и без разговоров согласился с тем, что семеро участников команды – Петр Авен, Борис Березовский, Михаил Фридман, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и Александр Смоленский – поделили между собой некоторые из самых ценных источников сырья, предприятий и средств массовых коммуникаций в стране. Кроме того, он назначил двоих из них – Потанина и Березовского – на высокие правительственные посты: Потанина – первым заместителем премьер-министра, Березовского – заместителем секретаря Совета Безопасности России. Будучи невосприимчивыми к вопросу о «конфликте интересов», они использовали правительственные назначения для расширения собственного бизнеса. Так что к концу 1996 года Березовский имел все основания похваляться тем, что эти семь влиятельных банкиров получили контроль над 50 процентами всего имущества страны. Возможно, это и было преувеличением, но не слишком большим.

Положение в стране ухудшалось и обострялось. Это во многом объяснялось, как и предсказывал Дж. Гаррисон, «грубыми инстинктами, пьянкой и непредсказуемым поведением Ельцина». В этой связи приведу две исповеди соратников Ельцина. В первой речь идет о ельцинском председателе телерадиокомпании, а затем главном редакторе «Общей газеты» Егоре Яковлеве. В своем обращении к Ельцину он пишет: «Не ожидал, что буду писать такие строки в Ваш адрес, Борис Николаевич. Однако странности Вашего поведения с каждым днем дают все больше о себе знать». И в заключение: «Поверьте, Борис Николаевич, Ваше пристрастие к спиртному представляется тайной лишь Вам самому».

В доброжелательном тоне Яковлев в своем обращении напоминал Ельцину о случаях его появления на людях в нетрезвом виде, которые «высвечены» и стали достоянием общественности. Вспомнил, как после очередного исчезновения Борис Николаевич вдруг объявился на крейсере в Новороссийске, где свободно можно пошатываться, ссылаясь на качку. И после с раздражением говорил Яковлеву: «Из-за чего журналисты подняли такой шум?» Напомнил Егор Владимирович и о той обиде, которую Ельцин нанес Ирландии, где его ждал премьер-министр, а он перепил и не смог выйти из самолета. А далее Яковлев пишет: «Не могу забыть тот позор, который пережил на одном из совещаний глав государств СНГ далеко от Москвы. Поначалу президент был в форме и активно вел переговоры. А после обеда полетела в тартарары вся последующая официальная часть, разъезжались главы государств, стараясь не встречаться глазами друг с другом, бегал пресс-секретарь Костиков, умоляя убрать телекамеры: «Не дай Бог, запечатлеют Ельцина в таком виде».