Кировская весна 1936-1937

1. Современная большая война, которая может быть навязана капиталистическим миром Советскому Союзу, потребует максимального напряжения всех людских сил и материальных средств нашей страны. Эту будущую войну вплоть до последних лет большинство из нас представляли себе как сумму чисто маневренных операций, характеризующихся высокой подвижностью, действиями на флангах и в тылу противника, организацией оперативного охвата, обхода и окружения. Мы исходили из механического перенесения на будущее опыта нашей гражданской войны, которая, в силу специфических условий (широкие фронты, относительная малочисленность войск, слабость техники, огромная непосредственная роль политических факторов в ходе боев и операций и так далее), действительно носила почти исключительно маневренный характер.

Из установки на маневренную войну вырастали и основные положения уставов Красной Армии, оперативно-тактические нормы и практика боевой подготовки. Личный состав воспитывался в духе высоких темпов наступления, что фактически вело к пренебрежению огнем противника. Взаимодействие родов войск строилось исходя из расчета на минимальное время артиллерийской подготовки, на легкость преодоления танками оборонительной полосы противника, на возможность изолированных действий танков в глубине неприятельской обороны, в полном отрыве от своей пехоты. Тут же и воздушные десанты.

Коротко говоря, отрабатывалась маневренная война, а теория и практика действий в позиционных условиях, а также защита своих укреплённых районов и прорыв укрепленных районов противника типа линии Мажино или Зигфрида в войсках и военных академиях почти не отрабатывались.

Теперь ясно, что в тех войнах, которые нам придется вести, в зависимости от конкретного театра или района, от реального противника и ряда других условий, могут возникнуть и развиваться как маневренные, так и позиционные формы. Не исключена возможность, что позиционная и маневренная формы войны возникнут одновременно. Примером этого служит война в Испании. Военные действия Франко начались и развивались до зимы 1936 года, как чисто маневренные. В то же время под Барселоной сразу, а под Мадридом с ноября 1936 года возник позиционный фронт, и обе стороны стоят друг против друга уже много месяцев.

Первый вывод: Нужно учить и воспитывать Красную Армию так, чтобы она в одинаковой степени была подготовлена – и технически, и морально – как к маневренным, так и к позиционным формам борьбы.

2. Из первого вывода вытекает необходимость изменения оперативного искусства и тактики. Как правило, Красная Армия будет наступать, применяя все виды наступления, включая прорыв долговременных укрепленных полос противника, и во всех случаях стремясь к полному уничтожению противника и захвату его материальных средств борьбы путем окружения. Но активный, наступательный характер оперативно-тактической доктрины Красной Армии отнюдь не исключает возможности и целесообразности как обороны, так даже и временного отступления – в тех случаях, когда последнее необходимо и целесообразно. Надо учитывать конкретную обстановку и когда нужно – уметь отступать, а когда нужно – наступать. «Нельзя победить, – говорил Ленин, – не научившись правильному наступлению и правильному отступлению» (Ленин, том XXV, с. 177).

В наших Уставах нет главы «Отступление» и Красная армия, таким образом, почти совершенно не обучена воевать в условиях отступления, как будто его не может быть никогда.

Второй вывод: Широко разъяснить, что с теорией огульного наступления вне зависимости от ситуации надо решительно и быстро покончить. Следует добавить тему «Отступление» в Уставы, наставления, в число вопросов, которые прорабатываются в учебных заведениях и в ходе боевой подготовки войск.

3. Для того чтобы легче достичь победы малой кровью, Красная Армия должна воспитываться в духе умелого сочетания и содружества родов войск. Нам необходимо отбросить однобокое увлечение танками, самолетами и парашютными десантами в ущерб другим родам войск, что привело нас к недостатку внимания к артиллерии и минометам и явному недостатку внимания к основной силе современного боя – пехоте.

Третий вывод: Красная Армия должна прежде всего высоко поднять престиж своей пехоты, обеспечить ей действительно ведущее место среди прочих родов войск. В то же время следует уделить значительно большее внимание артиллерии – этому «богу войны», не забывая наших задач и по развитию других технических родов войск.

4. Война в Испании оказалась первым после нашей гражданской войны боевым столкновением, в котором командиры нашей еще молодой и по существу необстрелянной армии столкнулись с современными средствами и условиями. Выявилось, что представления командиров о войне и бое оказались не вполне отвечающим действительным требованиям и реальным условиям современности. Это привело к отдельным неудачам, вскрыло в ряде случаев низкую тактическую подготовку, неподготовленность некоторых командиров к управлению войсками в современном сложном бою и операции и их неумение правильно использовать технические средства.

Четвертый вывод: тактическую подготовку командиров, вопросы управления войсками в современном сложном бою и операции нужно пересмотреть в сторону значительного усложнения учебных задач.

5. Война в Испании показала то, что о чем мог догадаться каждый. Боевые действия ведутся и летом, и зимой, а наша боевая подготовка ведется в основном с учетом жалости к людям летом.

Пятый вывод: надо расширить планы боевой подготовки, чтобы войска подготовить к бою и операции в любое время года, в любую погоду, в дождь, в снег, как днем, так и ночью.

6. Обнаружилось, что в ходе пропаганды и агитации мы даем искаженное представление о характере современной войны (лозунги: Красную армию всегда встретят цветами, в тылу противника поднимется рабочий класс, и т. д.). В ходе войны в Испании в фашистском тылу массовых восстаний трудовых классов не отмечено. В тылу у фашистов все спокойно, более того – в фашистскую армию призывают нормальным образом всех военнообязанных, в том числе рабочих и крестьян. У Франко рабочие и крестьяне воюют в массе своей так же, как и представители нетрудовых классов. Случаи, когда распропагандированные бойцы фашистской армии оставляют ряды фашистов и переходят на сторону трудового народа имеются, но относительно всей массы войск они чрезвычайно редки и заметного влияния на ход боевых действий не имеют. О братстве по классу враги вспоминают только после того, как их часть разгромлена или пленена в результате военных действий, стараясь этим облегчить свою участь в плену.

Шестой вывод: Нужно меньше говорить о роли рабочего класса и крестьянства в тылу противника, о восстаниях, о том, как нас встретят цветами. Больше говорить о словах Ленина: «Наш лозунг должен быть один – учиться военному делу настоящим образом» (Политический отчёт ЦК VII съезду РКП(б), 7 марта 1918 г.– ПСС, 36-е изд., стр. 26 т. 36, с. 26.)

7. Когда мы призываем в армию новое пополнение, мы почти не говорим, что наш красноармеец должен быть готовым к некоторым лишениям и трудностям походной жизни. Часто лакируют действительность, изображают Красную Армию, как какой-то университет.

Наши красноармейцы теперь не те люди, которые вливались в армию прежде. Я лично знаю, что такое солдат старой армии – он был закален суровыми условиями своей жизни, он гнул горб у помещика и всячески им эксплуатировался. Сейчас в армию идут молодые люди с десятилетним образованием, но не имеющие жизненного опыта. Они часто не знают, что такое лопата, не знают, как косить, не знают самого элементарного, они не переносили тяжести жизни.

Седьмой вывод: в гражданских журналах и газетах военная пропаганда должна призывать заботиться о постоянном совершенствовании военных знаний коммунистов и комсомольцев, призывать молодежь готовить себя к трудностям, обратить больше внимание на физическую культуру молодежи.

8. Грубо ошибочна наша пропаганда, что наша Красная Армия состоит сплошь из грамотных людей. Призывы последнего года в САВО и ЗАКВО показали, что красноармейцы – узбеки, таджики, армяне, грузины и других национальностей – не всегда владеют даже русским языком. Буржуазные националисты основательно поработали, чтобы вытравить изучение русского языка в национальных республиках. С точки зрения армии боец, не владеющий русским языком, больше чем неграмотный, ибо с ним разговаривать нельзя.

Восьмой вывод: прекратить самообман про поголовную грамотность и вернуть в полковые школы преподавание русского языка тем красноармейцам, которые не сдадут экзаменов.

9. Слабо изучается военная история, в особенности русская. У нас проводится неправильное охаивание старой армии, а между тем мы имели таких замечательных генералов царской армии, как Суворов, Кутузов, Багратион, которые останутся всегда в памяти народа как великие русские полководцы и которых чтит Красная Армия, унаследовавшая лучшие боевые традиции русского солдата. Эти выдающиеся полководцы забыты, их военное искусство не показано в литературе и остается неизвестным командному составу.

Военно-исторический отдел Штаба РККА работает совершенно неудовлетворительно и не выполняет задач организатора пропаганды военно-исторических знаний в толще армии. Все это приводит к игнорированию конкретного исторического опыта, а между тем самый лучший учитель – это история.

Девятый вывод: изучение военной истории нуждается в коренном пересмотре, надо перейти к прославлению лучших традиций русского солдата и русских полководцев.

10. Совершенно неудовлетворительно поставлено изучение армий вероятных противников и возможных театров военных действий, а имеющиеся разведывательные данные слишком засекречены и не делаются достоянием начальствующего состава. Материалы Разведывательного управления, освещающие и обобщающие новейший боевой опыт (войны в Парагвае, в Китае, в Абиссинии, в Испании), тоже излишне засекречены, скучны и широким кругам военных читателей просто неизвестны.

Десятый вывод: в деле засекречивания данных об армиях вероятных противников кардинально сесть и пересмотреть подходы к этому вопросу, или снизить эту секретность в десять раз, или даже совсем отменить.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Что нам необходимо для поднятия военной идеологии и военной науки на уровень требований современной войны?

Для этого нужно, прежде всего, ликвидировать болтовню о непобедимости Красной Армии, ликвидировать зазнайство, верхоглядство и шапкозакидательство. Нам нужно прекратить разговоры о том, что Красная Армия непобедима, а больше говорить о том, что мы должны многому учиться, чтобы идти вперед. Нам необходимо отказаться от топтания военной мысли на ступени военного искусства эпохи гражданской войны и переключить ее на изучение и обобщение более широкого опыта, начиная от империалистической войны и до современных войн. В условиях ведения войн многое изменилось, а поэтому и наши требования, а также и задачи, должны быть обновленными. Нужно гибче, быстрее делать выводы из того нового, что вносит в военное дело современность, и немедленно претворять эти выводы в жизнь, как в области усовершенствования техники, так и развития тактики и оперативного искусства.

Создать в системе Штаба РККА авторитетный отдел по исследованию опыта войн; передать ему функции существующего военно-исторического отдела и Разведывательного управления РККА (последнего – в части разработки опыта современных войн), а также руководство научно-исследовательской работой Академии Генерального штаба и Военной академии имени Фрунзе, ведение военными архивами, музеями, центральной военной библиотекой.

Учитывая, что литература издается явно недостаточными тиражами, и часто издаются ненужные вещи в ущерб тому, что могло бы принести пользу для воспитания армии, – дать четкую программу для работы Воениздата. Разработать и издать «Библиотеку командира» и «Библиотеку младшего командира» применительно к родам войск и разным категориям начальствующего состава.

Поставлю также как один из важнейших вопрос о чести, этике, морали. Эти вопросы должны быть пересмотрены. Мы очень часто уверяем себя в том, что если человек является коммунистом, то он, якобы, делает все хорошо, и мы забываем о его проверке. Нам нужно сказать, что воспитание царских офицеров было поставлено так, что они никогда не валялись в канавах. Они пили и гуляли, но делали все закрыто, и это не было достоянием масс. У нас же сейчас очень часто бывают открытые пьянки, и часто за это командир или красноармеец не несет наказания.

Частично эти вопросы взаимосвязаны: пьют иногда от безделья, от наличия свободного времени. Должная нагрузка в части самообразования командира послужит также и к снижению пьянства в комсоставе.

07.07.37 Военная идеология

/Примечание Автора: нижеследующий текст выступления включает обильные цитаты из сборника Н. С. Тархова (ответственный составитель) «Зимняя война»: работа над ошибками. {34}, с измененными фамилиями лиц, участвующих в совещании, и дополненные авторским вымыслом.

Уборевич: я просил бы выступить товарищей в продолжении доклада Яна Борисовича с поправками и дополнениями. Никто не записался, так что давайте с места.

Левандовский: я хотел бы отдельно остановиться на вопросе подготовки молодого командного состава германской армии. Бывая на полигонах, мне пришлось столкнуться с артиллерийскими курсами. У немцев система подготовки командного состава поставлена очень гибко. Вот один мне рассказал, что после производства он стал лейтенантом, а потом ни одного следующего чина не получил без сдачи как бы дипломной работы. Дается задача, причем его заставляют работать не только в роте, но требуют работы в письменном виде, тогда он через некоторое время получает чин. Мне раньше представлялось, что раз офицер, то он шатается по кабакам и пьянствует. Неверное это представление. Немецкий офицер очень большую работу проводит. Он сидит до часу ночи – работает. У него один день отдыха был в неделю – в воскресенье, и он нигде не шатается. Нужно разбить это представление о противнике – раз он офицер, то шатается где попало. Противник готовится воевать, учится и заставляет учиться. А мы у себя почему-то этот вопрос обходим. Мы при таких условиях, которые имеются, никогда хорошего командира иметь не сможем.

Павлов: я хотел еще одну вещь сказать. Я за границей был с открытым паспортом. Я был там генералом, мне было неудобно чувствовать себя такой персоной, где бы я ни был, куда бы я ни пришел – всюду я господин генерал. А у нас такого положения нет. На улице у нас даже не приветствует младший старшего командира. Это иная крайность и тоже в своем роде не хорошо.

Гамарник: у нас внедрили, что вне строя – каждый вольный гражданин. Это вошло в плоть и кровь каждого.

Павлов: Да, вошло, и надо бы это поменять. Еще тема такая: меня Наркомат обороны посылает за границу. Я приезжаю оттуда на свою границу. Имею в купе 2 чемодана вещей. Около меня 2 человека ходят, крутятся, вертятся. Я сам себе задаю вопрос, что я такое сделал, чтобы меня у себя дома так встречали. Я спрашиваю: «Что, вы хотите чемоданы посмотреть?» Они отвечают: «Да». Беру ключи, открываю чемодан. Они опять крутятся, потом спрашивают: «А у Вас оружие есть?» Этот вопрос на меня очень подействовал. Если, например, смотрят, что я чемоданы везу, в которых 2-3 пары чулок жене, ну, пусть возьмут, но такой вопрос ставить относительно оружия – это безобразие. Я часа 3-4 сидел в поезде и не соображал. А потом спокойно подумал и нашел логическое объяснение. Но это, товарищи, неправильно. Таким образом авторитет нельзя создавать – в одном месте создавать, а в другом разрушать. Милиции можно носить оружие, а мне нельзя. Почему?

Федько: действительно. Разве о высшем комсоставе только речь? Милиционеру рядовому можно носить оружие в городе, а командиру роты или батальона, у которого до пятисот человек подчиненных, пистолет дать нельзя. Почему?

Смолин: вот относительно использования товарищеских судов имею сказать. Наши товарищеские суды превратились в широкий суд над командиром. Хотя их пользуют не так часто…

Гамарник: там командир командира судит.

Смолин: но все равно объявляют на партийной организации, на комсомольской организации, и решение товарищеского суда становится достоянием широких масс. Что это за командир, над которым состоялся суд. Ведь присутствуют и младшие командиры, а если судят командира дивизии, то присутствует командир роты. Нужно посмотреть этот вопрос и не допускать такого положения, при котором командира судила бы широкая общественность.

Якир: здесь надо лучше иначе организовать. Собрали, например, для какой-то цели личный состав. Обсудили красноармейцев. Красноармейцы вышли. Обсудили потом вопросы по младшим командирам. Далее младшие командиры вышли. Обсудили потом что-то по средним командирам, вышли они и тогда только старший комсостав обсуждать.

Каширин: по вопросам дисциплины, надо немедленно поставить вопрос относительно взысканий. Наши наказания на гауптвахте являются для многих командиров, можно сказать, прямо отдыхом.

Гамарник: товарищи, ведь вы возьмите по уставу. Там ясно сказано, что на гауптвахте должны находиться шахматы, шашки, радио и прочие развлечения.

Штерн: нужно провести обязательно в жизнь, что арест на гауптвахте являлся бы определенным наказанием. Мне кажется, нужно обязательно ввести вопросы физического труда на гауптвахте.

Федько: предлагаю обсудить повторно вопрос в секретности. Зачастую нужные материалы оказываются засекреченными, даже в таких вопросах, как новое в области оружейного производства. За границей я узнаю об этом скорее и пользуюсь иностранными журналами, и даже гражданскими журналами. От кого засекречивают и зачем засекречивают, неизвестно. Я приезжаю на завод, и у меня в командировочном предписании не указано, что я допущен к секретности, и для этого требуется терять мне два часа, затем оказывается, что комендант сделал ошибку в моей фамилии, и приходится опять терять целый час времени. Мне кажется, это надо как-то упорядочить. Засекречивание без разбора и без меры зачастую прямо противоречит вопросам бдительности. Если командир видит гриф «секретно» почти на всех бумагах, его бдительность притупляется.

Якир: тут надо согласиться. Вот система вооружения 1934 года. Что в ней совершенно секретного было? Если оружие попадает в войска, обязательно его характеристики станут известны раньше или позже. А если личный состав с ним не ознакомить – зачем оно нужно тогда?