Пасынок Вселенной. История гаденыша

У него отвисла челюсть.

– Второй ствол – Беретта 92, – не унимался я. – Боеприпас 9х19 Парабеллум. Принята на вооружение той же американской армией в 1974 году и пришедшая на смену тому, что вы называете Кольт 1911. Пятнадцать раундов… То есть, патронов в магазине. Боеприпас по схеме пятнадцать плюс один. Возможность загрузки патрона через окно экстракции гильз. Основание из алюминиевого сплава. Конструкция на основе Вальтера П-38.

Кажется, я его сразил. Ну или заинтересовал так точно. В его взгляде появилось что-то человеческое.

– Ну и какой из них ты бы выбрал? – спросил он с искренним интересом.

– Никакой. Эти стволы интересны для коллекционеров и стрелков в спокойной обстановке. Для работы я бы предпочел Глок.

– Для какой это работы? – усмехнулся он.

– А для чего они предназначены? – снова пожал плечами я. – Стрелять в людей.

Какой-то время мы молчали. Он, видимо, от потрясения. Я – от некой неловкости и оттого, что не знал что теперь с этой неловкостью делать,

– Ну ни хрена себе, – проговорил он, наконец. – Где ты всего этого нахватался?

– В разных местах, – соврал я.

Он кивнул, продолжая меня разглядывать. А я в душе обматерил себя за тупость. Ответ «В разных местах» просто вопил о подростковой скрытности. И если ему хватит ума понять, что это так, он поймет, что я способен что-то скрывать, что в моей жизни есть некие секреты. И, как человек, наделенный властью надо мной, он непременно захочет эти секреты разгадать… Или Виктор наградил меня паранойей? Во всяком случае, я вовремя остановился. Потому что следующим шагом моего гениального плана была вывалить ему прям между глаз, что, судя по его возрасту, оба эти ствола принадлежали ему, он служил сперва с одним, потом с другим, а теперь вот вывесил на память. И очевидно, очень этим гордился.

Какое-то время он задумчиво смотрел то на пистолеты, то на меня, но вскоре смог взять себя в руки и снова заговорил:

– Ладно. Об этом мы еще побеседуем. А сейчас… Знаешь, сюда попадают разные мальчишки по разным причинам. Наркотики, воровство, даже грабеж. Но ты… Нанесение телесных повреждений учителю.

– Он козел, – сказал я.

– Настолько, что ты пытался его убить? – парировал он.

Тут я просто промолчал.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Знаешь, в твоем личном деле сказано только про телесные повреждения. Но я не поленился позвонить этому человеку. Его ждет долгое лечение. Вряд ли он скоро сможет ходить. А если бы тебя вовремя не остановили, и вовсе был бы уже мертв. Я прав?

– Не знаю, – совершенно честно признался я.

И правда, откуда мне знать что могло бы или не могло бы случиться, если это не случилось? Хотел ли я его убить? Наверное, хотел. Убил бы? Понятия не имею. Может, и остановился бы в последний момент.

– А он вот знает, – сообщил мне Капитан. – И считает, что твое место в психушке. Но вот что забавно – он не упомянул в своем заявлении, что ты пытался его убить. Как думаешь, почему?

Я снова пожал плечами, хотя, как мне кажется, знал ответ.

– Да потому, – развивал тему Капитан, – что дирекция школы в обмен на изменения показаний пообещала снять с него обвинение в халатности, повлекшей смерть ученика.

Я молчал.

– Это был твой друг? – спросил Капитан.

Я молчал. Но ответа, видимо, и не требовалось.

– Удивительно, – сказал Капитан. – Они прикрыли свои задницы и все отделались малой кровью.

Я мог бы с ним не согласиться. Крови было много. Но после того, что он мне сообщил… Если бы сейчас этот физрук оказался передо мной, я бы, наверное, снова попытался его убить. А может, и нет.

Капитан какое-то время ждал от меня ответа, но вскоре понял, что не дождется.

– Я хочу, чтобы ты кое-что понял, – сказал он, наконец. – Может, тебе и впрямь место в психушке – я пока не знаю. Но ты здесь. И парень ты, кажется, неглупый. Хотя и нахал. Я прав? Знаю, что прав. Но мне на все это плевать. И я хочу, чтобы ты знал. Это моя территория и здесь действуют мои правила. Научишься жить по ним – все у тебя будет относительно хорошо. Нет – я скручу тебя в бараний рог и вся твоя дурь потечет из тебя гноем.

Ну елки-палки, где его учили запугивать людей? В армии? Впрочем, на обычных подростков это вполне могло подействовать. «Потечет гноем», «Моя территория»… Он что, мочится каждый день по углам, метя эту самую территорию?

– Мы поняли друг друга? – спросил он.

И вот тут я ответил ему совершенно искренне:

– Да. Только дайте мне время изучить эти правила.

Нет, я ей богу не врал. То, что мы друг друга поняли ведь не значит, что я с ним согласился. А изучить правила и выполнять их – совсем не одно и то же. Виктор учил меня, что правила, засевшие у человека в башке, очень удобно использовать для манипуляции этим человеком. Так что я был абсолютно искренним…

Если б только знать что ожидало меня в дальнейшем.

После этого милого собеседования в кабинете, меня перепоручили некоему старшему воспитателю, который, боже ты мой, и впрямь начал инсталлировать в мою бедную голову всякие правила. Начиная с распорядка дня.

Подъем в семь утра. Не критично.

Пробежка. Не критично.

Уборка комнат. Ладно, черт с ним.

Завтрак. Нормально.

Продолжение уборки комнат. Только б не стерлись комнаты.

Проверка уборки комнат. Охренеть.

Исправление недочетов уборки комнат. Клиника.

Построение. Очевидно – с диким исполнением государственного гимна.

Занятия.

Физподготовка.

Обед.

Занятия.

Физподготовка.