Такая игра

В «Онли» действительно гуляли. Слышны были звуки оркестра, лихой топот каблуков, громкие голоса и женский смех, местами переходящий в восторженный визг. Данил постоял некоторое время у входа, прислушиваясь к происходящему, но внутрь войти не решился. Не тянуло его туда. Он уже собрался уходить, как двери бара открылись, и на веранду вывались небольшая изрядно подвыпившая компания. Они с гоготом расположились за столиком и задымили, продолжая начатый ранее разговор. Данил поневоле прислушался.

– Слышь, Шухарт, а до арки что, не дошел?

– Не-а – ответил тот, кого назвали Шухартом – там белый смерч поднялся, куда уж там. Еле ушли.

– А увидели хоть?

– Увидеть-то увидели, да что толку.

– Много не дошли?

– По виду рядом была, но ты же сам знаешь, в Зоне расстояние обманчиво. Можно за полчаса дойти, а можно за день не обернуться.

– Да, жалко.

– И мне тоже. Третий раз пытаюсь, да все никак. Каждый раз вроде все рядом, только руку протяни, ан нет, опять какая-нибудь засада.

– Да уж. Зона. А ты что хотел бы?

– Так я тебе и сказал. Хватит болтать, пошли, девочки уже заждались.

И действительно, из бара высунулся женский силуэт и капризным голосом спросил:

– Мальчики, вы там надолго?

– Все, идем уже – ответил тот, кого называли Шухартом, выкинул окурок, едва не попав при этом в Данила, и скрылся в дверях. За ним ушли и остальные.

«Похоже, Сашка не врал» – думал Данил, медленно бредя обратно – «про смерч он говорил. Если только это не какой-нибудь местный термин. И что за арка, интересно, в книжке такого не было. Завтра спрошу»

Марго оказалась права, народу в зале уже почти не оставалось. Заняты были всего два столика, да и то, там уже явно заканчивали. Данил прошел через стойку на кухню, чмокнул радостно вскинувшуюся ему навстречу Олью и стал перетаскивать грязную посуду к большой ванне. На плите уже закипала большая кастрюля с водой и Данил, перетаскав посуду, надел висевший рядом клеенчатый фартук. На раковине даже обнаружился флакон с вполне современным «Фейри» и Данил, смешав в большой бадье теплую воду, налил туда чистящего средства и стал мыть посуду. Никаких терзаний по поводу того, что занимается не своим делом, Данил не испытывал. Более того, это живо напомнило ему студенческие годы, когда после вечеринок мытье посуды и уборка помещения разыгрывались по жребию. Мойка посуды при этом с завидным постоянством доставалась именно ему. Так что дело было знакомое и, можно сказать, привычное. Данил мыл и ополаскивал то, что принес, потом Олья подтаскивала ему посуду из зала и вытирала уже чистую. Управились быстро, поскольку посуды, в общем-то, было немного. К тому моменту, как Марго закрыла бар и пришла на кухню, все уже было кончено. Марго беглым взглядом пробежала по горе чистой посуды, глянула на Данила с Ольей и со словами «Ладно уж, сама справлюсь» отпустила их восвояси.

Потратив некоторое время на необходимые после кухни водные процедуры, они снова оказались в Ольгиной комнате, где вопреки слабым опасениям Данила, все пошло легко и просто.

Нежные поглаживания сменялись жаркими, легкие касания губ переходили в жаркие поцелуи, одежда непостижимым образом сама исчезала с их тел, кровать гостеприимно приняла их в свое мягкое ложе. Ольга то покорно принимала в себя Данила, подчиняясь малейшим намекам на действия с его стороны, то вдруг сама начинала активные действия, решительно блокируя его попытки вести, то они сливались в едином ритме, подчиняя свои действия друг другу. Данил то проваливался в упоительное забытье, то возвращался в реальность. Горячечный шепот сменялся жаркими стонами, и они уже двигались в едином ритме, приближая себя к финалу. Финал не заставил себя ждать, Данил ощутил, как тело сводит сладкая судорога и тут же в ответ в его руках забилась Ольга, сопровождая это громкими стонами. Опустошенные, они минут десять просто лежали в объятиях друг друга, потом, чуть, передохнув и придя в себя, снова предались ласкам – сначала едва уловимыми, нежным касаниям, потом движения рук становились все смелее, губы искали друг друга и наконец, все повторилось – со стонами, объятиями, сменами позиций и окончательным провалом в блаженство.

Угомонившись, Олья уснула, доверчиво прижавшись к Данилу, а Данил, обняв ее одно рукой, долго лежал без сна, постепенно отходя и обдумывая ситуацию. Он уже жалел, что завтра придется уезжать, причем желание из любопытства посетить Зону вытеснялось сожалением расставания с Ольей. Он не успел ее полюбить, тут вообще глупо было рассуждать о чувствах, поскольку времени прошло всего ничего. Правильнее было рассуждать о мимолетной интрижке, но почему-то Данилу было неприятно думать именно так. Ему было просто очень хорошо с ней, хорошо и спокойно. С Верой так не было никогда, она все время пыталась подавить Данила своим напором, и общение с ней больше напоминало борьбу, чем слияние. Здесь же ничего подобного не было и в помине. Все получалось легко и естественно, без каких-то дополнительных усилий с его стороны. Это было непривычно, но приятно и требовало неторопливого обдумывания. В конце концов, так и не придя к каким-либо выводам, Данил уснул.

Спал он неспокойно, периодически то проваливаясь в сон, то выныривая на грань сна и реальности. Под утро он, наконец, заснул крепким сном. Ему снилось, что он в Зоне, почему-то вокруг никого, глаза режет яркий белый свет и за этим светом на него что-то надвигается, неразличимое, но очень страшное. Данил порывался бежать, но руки и ноги были как будто скованны, движения были замедленные давались с огромным трудом. «Это патока» – понял Данил – «где же Сашка?» Он попытался позвать, но вместо крика из горла вырывался только хрипящий звук, который будто тонул в окружающем воздухе. Неимоверным усилием Данилу удалось сделать шаг назад, но силы уже кончались, а неизвестное надвигалось на него все ближе и ближе, вот оно уже заслонило свет и навалилось на Данила, давя на него и сгибая.

Открыв глаза, Данил не сразу понял, где находится. Было темно, что-то продолжало давить, сердце колотилось, сам он был весь мокрый. Комната была та же, но тяжесть не исчезла. Скосив глаза, Данил увидел, что Олья во сне сползла чуть ниже и ее голова находится не на плече Данила, а на груди. Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, Данил поменял положение тела, так чтобы голова ее легла ему обратно на плечо. Олья погладила его рукой по груди, легко чмокнула, но не проснулась. Данил, почувствовав, что тяжести больше нет, некоторое время лежал, прислушиваясь к ровному дыханию Ольи, потом незаметно заснул сам. Дальше он спал без сновидений.

Проснулся Данил рывком, сразу. Солнце уже вовсю светило в полузанавешенное окно, доносились слабые звуки. Олья, уже одетая, ходила по комнате, что-то собирая или перебирая. Увидев, что Данил проснулся, она отошла к изголовью.

– Вставай, лежебока! Проспишь все на свете!

– Встаю, встаю уже – пробормотал Данил и резким движением привлек Олью к себе. Возникла пауза, которая, впрочем, не затянулась. Олья отошла к шкафу, в котором она что-то перебирала, а Данил принялся одеваться, попутно решая, как сказать Олье об отъезде. В голову ничего путного не лезло, но оказалось, что все потуги Данила напрасны – Олья уже была в курсе.

– Ты когда уезжаешь? – спросила она, доставая из шкафа какую-то вешь – в смысле сейчас или до вечера пробудешь?

– Сашка сказал – с утра поедем. А ты откуда знаешь?

– То же мне, секрет! Мне Марго еще вчера сказала.

– Послушай, я… – договорить Данил не успел, потому что Олья быстрым движением подошла к нему и приложила палец к его губам.

– Не надо ничего объяснять. Мне было очень хорошо с тобой, это самое главное. Но все хорошее когда-нибудь кончается.

– Я вернусь, обязательно – неловко пробормотал Данил, чувствуя, как горят его щеки – правда, вернусь.

– Хорошо, что ты сам в это веришь. Только вы никогда не возвращаетесь. Вас всех Зона забирает, насовсем – в голосе Ольи Данил услышал самую настоящую тоску – Вам после нее уже ничего не надо. Это как наркотик, даже хуже. Вам ни семьи не надо, ни детей, ни уюта. Так, короткие интрижки для удовлетворения потребностей.

– Да нет, ты не поняла. Я же туда не иду, я не такой —ошарашено сказал Данил – Сейчас Сашка решит свои проблемы и я вернусь, честное слово. У меня еще отпуска две недели. Подожди чуть-чуть, ладно?

– Да ну тебя – Олья уже успокоилась, мгновенный выплеск чувств прошел и исчез, как будто его и не было – Не такой он! Все вы одинаковые.

– Да я вообще не хочу быть сталкером. Так, сходить разок для интереса и все.

– Вот-вот. Разок. А потом за уши не оттянешь, насмотрелась уже.

– Нет, ну правда же – Данил обнял девушку и прижал к себе – я вообще сюда не собирался, так случайно получилось. Меня Сашка на какой-то компьютерный проект зазвал.

– Так я тебе и поверила!

– Точно тебе говорю. Хочешь, у Саш… Кромвеля спроси.

– Вот еще! У вас тут сразу мужская солидарность сработает. Знаю я вас. Будет как в том анекдоте «Жена обзвонила 10 друзей мужа и пятеро сказали, что он только что ушел, а еще пять – что он еще спит» – Олья уже откровенно подсмеивалась. Данил был этому только рад, поскольку не очень себе представлял, как уйти от скользкой темы. – Пошли завтракать. Вперед, сталкер!

– Да не сталкер я!

– Все равно пошли, завтрак стынет. Да и Марго ругаться будет.

– За что? Из-за меня?

Олья откровенно фыркнула.

– У вас мания величия, сэр! Она меня, конечно, отпустила, да и Светка сегодня придет, но все равно, совесть надо иметь.

– Тогда конечно! А то еще скажут, что совсем бессовестный.

– А ты как думал? У нас тут строго. Все, отпускай меня и пошли.

–Идем.

Сашку Данил нашел на уже привычном месте – за столиком у окна. Тот уже заканчивал есть омлет, запивая его чашкой кофе. Данил уселся напротив, дождался своей порции и принялся есть, по примеру Сашки также запивая его кофе, только с молоком. Ели молча. Покончив с завтраком, Данил откинулся на спинку стула, нарочито погладил себя по животу и процитировал:

– Ну вот, поели, теперь можно и поспать.

– Ночью надо было спать – беззлобно парировал Сашка.