Рожденный умирать. Легенды бесконечности

– Я ничего не знаю о том, какой была моя жизнь раньше.

– Возможно это новый шанс, а?

– Что вы имеете в виду?

– Все игроки команды были застрахованы. Причем на крупные суммы. Алекс, ты был официально мертв целых две минуты! И это сделало тебя богаче на десять миллионов! – Последние слова Чарли почти выкрикнул.

– Мертв пару минут, и уже миллионер – Снова усмехнулся Генри. А о некоторых забывают, пока даже тело не успело остыть.

– Что ж, Алекс. Ты был хорошим игроком. Хочу, чтобы ты знал. Я тоже оставляю карьеру. – Не заметив иронии, продолжил Сайкс.

– Что же заставило вас принять такое решение, Чарли? – Искренне удивился Генри.

– То, что случилось с тобой на поле, в первую очередь – моя ошибка. Пресса уже изрядно потрепала мое имя за это. Но, причина не в этом.

– А в чем же?

– Всю свою жизнь я посвятил бейсболу. Я отдавался работе целиком. Я горел идеей быть лучшим, а потом – тренировать лучших. Я был одержим, и в конечном итоге это разрушило мой брак. Моя жена сказала мне, прежде чем уйти: «я не могу жить с человеком, для которого я игрок на скамье запасных».

– И почему вы решили уйти именно сейчас, Чарли?

– Увидев, как ты упал замертво, словно скошенный, я подумал, что смерть и меня может настичь в любой момент. И тогда я задал себе вопрос. А что у меня есть в жизни кроме работы?

– И, конечно же, ответа не было, так? – Усмехнувшись, спросил Олдман.

– Именно. – С печальной улыбкой ответил Сайкс.

– Так, и чем же вы хотите заняться?

– Пока не знаю, но я открыт возможностям.

– Надеюсь, вам понравится на пенсии, Чарли.

– Я тоже надеюсь. – Уже с мечтательной улыбкой ответил бывший тренер. – Выздоравливай, Алекс. Рад был повидаться.

Чарли вышел, и как только дверь закрылась, Генри услышал уже знакомый до боли голос.

– Смертные. Всегда поражался вам. Живете так, словно никогда не умрете. Хоть этот старик понял, что осталось немного. – Блэк стоял и смотрел в окно, сложив руки за спиной.

– Дестер? Снова ты?

Смерть развернулся, и одарил Олдмана приветливой улыбкой.

– Это же больница, Генри. здесь я частый гость. Как самочувствие?

– Лучше, чем болтаться привидением по городу.

Взгляд Дестера внезапно стал серьезным.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Меня попросили присматривать за тобой, но пойми, даже я не всесилен.

– Что за загадки, Дестер? – Осторожно спросил Олдман.

– Тебе выпал отличный шанс прожить жизнь заново. Ты знаешь, что будет, когда ты умрешь. И это серьезное преимущество. Просто… постарайся пожить еще, прежде чем ты опять окажешься призраком, ладно?

– Хорошо. – Слегка ошарашено произнес Олдман. – Не знал, что смерти есть дело до чьей-то жизни.

– Мне пора, Генри. Увидимся. – Дестер пересек палату, и скрылся, пройдя сквозь стену.

В течение дня к Генри несколько раз приходили посетители: Редженальд Кларк – друг и коллега Миддла; Луиза Паттерсон – родная сестра погибшей матери Алекса. Приходили и другие, но их имен Генри не запомнил.

Дни в больнице летели, и, Генри, устав лежать, пробовал ходить. Первые попытки успехом не увенчались, но к концу недели Олдман, уже мог свободно передвигался по палате.

Доктор О’Брайн похвалил Генри, но советовал нагружать организм постепенно, поэтому Олдман в коридор выходил редко.

Нескончаемым потоком, словно караваны, стремящиеся к оазису в жаркой пустыне, к Генри приходили посетители: друзья, знакомые, болельщики, родственники. Все они с одинаковыми улыбками желали выздоровления, хорошего настроения, снова и снова приносили букеты цветов, которыми уже была завалена вся палата. Все эти люди хорошо знали Алекса Миддла, но, ни один из них даже не подозревал о Генри Олдмане, ставшим новым хозяином тела, которое когда-то принадлежало знаменитому спортсмену.

Генри общался с гостями неохотно, желая скорее остаться один. Но все менялось, когда заходила Николь. В эти моменты Олдман по-настоящему становился живым. Его сердце начинало учащенно биться, мысли начинали путаться, временами его щеки даже заливал румянец. С Генри Олдманом после его смерти случилось то, чего никогда не случалось при жизни – он влюбился.

Вечером четырнадцатого дня, к Генри снова пришла Николь. Но в этот раз она была не одна. Николь зашла в палату, а рядом с ней стоял мальчик, на вид которому было не больше семи лет. Несмотря на юный возраст, у него были серьезные по-взрослому, карие глаза, взгляд которых с порога начал сверлить Олдмана. Золотистые, как зрелая пшеница волосы, небрежно торчали в разные стороны. На нем были джинсовые шорты и яркая красная футболка. Сама николь была одета в спортивный костюм и кроссовки, как будто она собиралась на пробежку после посещения больницы. Ее светлые волосы на этот раз были собраны в конский хвост.

– Здравствуй, Алекс – Улыбнувшись, проговорила Николь.

– Привет, дорогая. – Вставая с пастели, ответил Генри. – А кто это с тобой?

– Знакомься, Алекс. Это наш сын – Томас. Я не хотела приводить его, пока ты был слаб, но скоро тебя выписывают, и я решила, что сейчас самое время вас познакомить.

– Привет, Томас – Сказал Олдман, подходя ближе.

– Ты не мой отец. – Отступая назад, сказал Том.

Олдман остановился, опешив от такого заявления.

– Томас, что ты говоришь такое? Конечно же, это твой отец. – Удивленно проговорила Николь.

– Мама, нет. Это не мой отец. Мой отец умер, я видел.

– Сынок, твой отец чуть не погиб, но его спасли. Мы должны благодарить Бога за то, что Врачи смогли вернуть его с того света.

– Нет, мама, ты не понимаешь. – С наворачивающимися на глаза слезами проговорил Томас. – Я видел, как его забрали.

– Это врачи забирали твоего папу с поля! Это их ты видел. – Воскликнула Николь, начиная нервничать.

– Там был человек в черном костюме! Он забрал папу! – Томас, уже не сдерживая слез, выбежал в коридор.

– Прости, Алекс. У него просто стресс. – Извиняясь за поведение сына, сказала Николь.

В горле у Генри пересохло, еле движущимися губами он только и смог выдавить из себя: