Трактат об азбуке

Когда в азбуке сквозное развитие (в рамках выделения половин, 2х частей), то видим вехи (этапность): «аз»; «есть» – включен; «мыслете» – собственный вектор; «ук» – указыванье; «и (а)» – движенье по жизни как оно должно быть, а не день вечного повтора (и уж точно не у кого-то под сапогом); «ижица» – полное становление.

Уважение к Себе, жизнь от Себя порождают уважение к Другим. А Вы всегда в этом мире на месте «другого» («Аз он») при взгляде со стороны, либо Вы один. Не Вы первые, не Вы последние, но единственные (единственные в своем роде из двух).

Секреты этого мира хоть и утеряны, но мир не изменился от того. Об азбуке («Аз» «Буки» «Веди») говорят: «Азбука – к мудрости ступенька». Русский язык, основанный на (древне) русской азбуке, – это и есть открытые от рождения знания наших предков, возжелавших добра Себе и потомкам Своим. Кто же не способен взять их – для того жизни быть наукой.

Кириллица призвана помочь человеку разобраться во внешнем, но не надо искать причин в оной – движет сокровенная причина (со кровью, внутренняя жизненная, которая сопряжена с предопределенностью рождения и внешними обстоятельствами).

От глубокого понимания понятий, что заложены в каждом русском слове, ведут начало тексты великих русских классиков, от того содержат в себе величественную плавность и столь доступную к восприятию емкость слога. К слову, «кровь» – «како» «держать» «всеобъемлющее» «ведение» (подобно совершенству кровеносной системы, жизненной основе женского рода, где мягкий знак показывает судьбоносность выбора «второй половинки», важность стремления к удержанию в плюсе, и в то же время слово отражает важность ее защиты). Мужской род (кров) – защита (укрытие от невзгод), обереганье женского начала и семьи, дома в его цельности в конце концов. Русский язык прекрасен в правде своей.

Согласно ключа слова «сокровенный» дает для себя же понимание: «слово» «в объемлющем» об удержании ведения (подобно крови). Сокровенное не может таиться не проявляясь без потерь и потому проявлено в действиях (деле) в самой жизни. То есть «Сокровенный (отъ сокрыть, …), сокрытый, … или схороненый отъ кого.…» не есть скрытый полностью, однако и не откровенный, потому как открытие «сокровенных замыслов» выбивает их силу. И «со кров», говоря о сокровенном, тождественно «крови» (сокрыть), но есть и «образ крова» (скрыть). Скажем, слово «сокровище» есть обязательно (когда понимается как клад) скрытие (имея ввиду аспект «от других»), имея явный иной посыл на основе «ща».

Обучайте (древне) русской азбуке детей (обучайте силе слова) и у них будет развиваться самосознание и уважение к Себе.

Краткие пояснения

Смысловое начертанье и прилог

Отдельно и направленно вычеркнули сильное начертанье при трансформации кириллицы в современный алфавит прописи букв « (и) а» («I-Аз»), попытавшись присвоить само значение «Аз», и « (и) е» («?») [«Я» и «Э» современные].

В первом случае, «Аз» в значении своем присвоено последнее место по порядку букв, затем «Аз» человека развернуто в обратную сторону и обращено к пределу (вертикальной черте) для движенья вперед (сравните написание «Я» – «I-Аз»). Вернув прежде в свой разговорный (круг близких и знакомых) язык произношенье и транскрипцию исходной буквы «Аз» легче вновь свое место («мысль» обретающая («есть») «твердое» «слово») в жизни обресть.

Во втором, благостное течение « (и) е» («омега» направленный вперед, бытие) обращено в обратную сторону от глупого удобства писарей (даже названа как «Э оборотное»), а быть может и явного намеренья, что неважно («Э» – «?»). Даже коли чертить с ошибкой, но с мыслью о верном начертаньи – посыл начертанья уяснится.

И снова о смысловом начертаньи

Отдельно принимайте «Юс малый» в кириллице. «Юс малый» является лигатурой, продолжением – развитием букв «аз» и «люди» – устремленьем «аз» вверх. Для того, чтобы понять всю смысловую глубину звука «л», его критическую важность для пути человеческого, следует на одну чашу весов положить слово «любовь», на другую же возложить все то, что «любви» достичь мешает: ложь/ лесть, лень, лукавство во всех проявлениях и в итоге злость («зело» (усиление) «л…» или абсолютная противоположность «любви») / зло (тьма как таковая). Любовь нельзя держать… Если бы это было даже немного так – любви не было бы вовсе…

И нет краше выбора «любви», пусть даже не ведает человек что творит.

Те, кто во тьме идут каждый день выбор Свой делают и нет страшнее выбора для души, чем зло в любой его части творить ведая как своими руками так и посредствуя. И не найти тем, кто во тьму идет покаяния на Земле потому как не ищется то, что изничтожено.

Хорошо и почитание (то есть стремленье к пониманию) проповедующих «Юс большой», как обращение человеком осознанного добра на Землю, несущих крест третий.

Прилог у славян

«Прилог» у древних славян – начальный мысленный импульс (положительный, отрицательный или нейтральный, содержащий поиск). Для наших предков согласиться означало «приим в уме», и то неизменно осталось потому как иное – лукавство есть.

От того в некоторой степени важно переосмысление в поиск положительного и уход от заблуждений (хоть то и сложно) – и это как раз те энергии, что поддержат Вас впредь.

В словообразовании по смыслу и фонетике «прилог» близок к «предлог» и «слог» в словах, то есть то что лежит до формирования слов, осмысления и присвоения оценки. Данный импульс подобен некому настрою и не обязательно должен сопровождаться Вами в дальнейшее развитие (может быть понят в его направленьи и отпущен/ оставлен с оценкой «не интересен/ чуждый/ проходящий»). К слову, в части развития мысли, обратите внимание, что в кириллице нет значений букв (простейших мудрых слов) с отрицательным смыслом и любая расшифровка текстов не может априори иметь оный (в крайнем случае это некое описание заблуждений (прелесть – по направленью к (до) лести; прелюбодействовать – перед появлением чувства любви действовать; презрение – человек недостоин зрения/ внимания), разъяснение (кража – взято в сравнении на поддержание собой жизни своей, то есть отъем поддержки у другого и отсутствие в понятии «добра»; суд – «слово» «указывающее» на «добро»), двунаправленные значения букв как предупрежденье о «подводных камнях» (лень – излишнее умягченье, разрушающее душу, с плененьем плоти. Мягкий знак («ерь») в словах показывает не ослабленье, но «раскрепленье» буквы и высокую вероятность снижения «здорового» значения (в данном случае «наш», где в слове лень «нь» – негоже), в отличие от твердого, почитаемого на Руси и подчеркивающего твердость и честность понятий (из слова о полку Игореве: «съ Вами, русици», где в призыве твердо вместе с русскими, несущими «цы»; себя в прямой речи Олег именует «ми» (в согласии с окруженьем («иже»)) или «мъй» (то есть им, Олегом, твердо мыслимый как его и все точки над «и» расставлены)). Из всех числительных только «одинъ» в написании своем исключает сомнения в самой душе («наш») каждого живого существа)). Или скажем «отмель», то в сторону «от» «мели», посыл в сторону воды кругом. «Мель» же есть уход «воды».

Русский язык – язык добра. Даже ударения расставлены в нем по-доброму – ба?ловник (протяжно).

Русский язык очень красивый, он идеально рифмуется.

Более того, самые казалось бы однозначные по современному словарю слова (толкованье, которых и вовсе могли не знать создатели кириллицы и языка русского, жившие в Мире, а лишь предполагать как некую крайность) разъясняются. Убить значит убыть (в понимании убавить/ уменьшить либо вовсе уйти, где «ерь» (как и во всех глаголах) – предупрежденье о ненасилии, о соизмерении сил), то есть сделать бессильным. В русских народных сказаниях это значит при сражении убавить у врага – и первый на то шаг есть побороть в Себе дабы разум возобладал. Так при сражении со змеем брошенная «шапка земли» есть голова, наполненная силой мысли «аз» (земля же кругом безусловно русская, другой на месте действия не найти; под словом «греческая» скорее подразумевается «глаголить речь» и пробудить соратников). Кроме того, крайнее и греховное понимание слова, убить – «двою»/ «вилу» (всеобъемлющее) бить/ отрицать, двигаться в сторону от жизни, отрицая свое второе начало и далее двойственное/ парное строение мира, разрушая Себя. Либо, например, из пословиц В. И. Даля «Дворъ убили и умостили хорошо (либо плохо) *.», где «убить» – указанное «бить» («букву» как материю). Или, например, «привести» исходно говорит о передаче информации, близко к выражению «быть при действии» (быть рядом)…

«Кириллица», хотите того или нет, основа жизни русского. Слово при произношеньи (слово звучащее) мыслится ровно так, как оное пишется (или, когда неизвестно, как разложено по звучанию). И от этого же идет и понимание.

Помимо русского понятия прилога есть колебания «обиноваться»/ «обинуться», исходящие от «в объемлющем буквы иной» к «наш». «Обиноваться, обинуться (объ и иной) црк. колебаться, …, опасаться двоякаго, нев?рного исхода. Аще обинется, если усомнится. || црк. и поныне: скрывать, татить, умалчивать изъ опасенья; || говорить заагдочно, непрямо, намеками, причтами, иносказаньемъ. Говори не обинуясь, чемъ недоволенъ? … Обиновенье ср. дл. обинутiе однкр. сомн?нье, двусмысленая дума; || обходъ, минованье чего, и потому || лицепрiятiе, пристрастiе. Обинякъ м. намекъ, иносказанье, обоюдность речи, двусмысленость, загадочное объясненье. Не говори обинякомъ, говор прямикомъ. Тонокъ обинякъ, да сквозитъ. Не люблю обиняковъ. Закинуть обиняка. Подъ спудомъ и не обинякъ векъ пролежитъ, не скажется.…». (В. И. Даль, 1863).

Когда «колебания» не разрешаются, то следующим этапом приходят «сомнения» (многовероятно пагубные). Отказ от колебаний (материальная жесткость, однообразность характера) есть отношения «недов?рия» либо просто точное знание (правдиво или обратно правде сказанное/приведенное в трактовке примера).

Словообразование

Понятийность и речевая правда

Прямая речь – речь без лукавства (часто говорят «в лоб»), от чего и речь прямой называется – путь к пониманию

В прямой речи: «Нет, не надо», – «наш» «есть» «твердо», не надо. «Нет» – означает сохранение своего пути и лишь косвенно связано с желаниями других (желающих видеть свой ход развития событий) людей, а точнее может задеть их от их же бестактности (действия не в «такт», эгоизма).

Сутевое наполнение речи без иносказаний.

«Мертвая» вода – в сказках креп прошлого опыта («мыслете» есть «рцы твердое ведение»). Так, только лишь застыв на прошлом, человек почти что мертв (образно), ведь даже обучая (прошлому) человек волей-неволей продолжает познавать. Тогда как «живая» вода есть текущее жизни ведение (дает способность, идет от прохождения все новых испытаний и получаемого опыта в развитие навного понимания), движенье по жизни.

«Волшебный» есть относительное к стороннему восприятие («ведать» «в объемлющем» «людей» «ша» – «есть» «буква»). «Волшебный» дает по потребности «букву» (материальную категорию), скажем «волшебный ковер».

«По Сеньке и шапка» – «в мирском среди объемлющего» … и «ша Аз в мирском» (первичная энергия, доступная Аз на фоне мирского) «како Аз (то есть соответствует Аз; согласно представленью Аз, или еще говорят «Прыгнуть выше головы»). И здесь видим укор, и вряд ли подспудный посыл к развитию человека, а потому развивайте себя… В былинах «… кинуть шапку земли греческой» – своим представленьем в мирском како (от головы, главы) «от силы есть мыслете» «глаголь «речь» (глаголь рцы (удержать) сквозь сомнения слово како)».

Когда же говорить о трехкратном забросе невода, то суть в его забросе, а не в кратности.

Интонационная и заменяемая нагрузки букв. Абзац сей не носит характер популярного научного правила, но различие интонационных трактовок должно быть подмечено, так как выделяет существование букв, способных быть использованными для выражения настроя человека. Так долгое тихое «ш» – просьба тишины (короткое громкое – требование), протяжное тихое «м» – показательное обдумывание, восклицательное «у» (сопоставимо с «ну», «ух») – восхищение… Пример заменяемой нагрузки есть «А, со. но, же, да, напротивъ, анъ; однако, сл?довательно; потомъ, зат?мъ; выражен. противоположности, вопросительное, заключительное ипр. … А ты как думаешь? … А случалось и такъ. Сперва погяди, а там зри. А тебе что за д?ло до него? || Межд. … А, можно счесть и за союзъ и за междометье.…». Вот ряд вариаций в русском: «А ты…?» («к» тебе обращение), «А случалось…» (в зависимости «от» случая), «А я занят…» (ответ на просьбу как «не», допуская даже усиление отрицания: «Не, я занят (то есть не свободен)…»), «А так?» («подобно» этому образу), – при этом «А» как таковое не утрачивает своего значения и выражает диалог от первого лица.

Языковые перетоки. Русский язык более чем совершенен в логике построения и содержит глубокий потенциал развития от «собственного корня» (может и должен обходиться без слов, отличных от русского словопостроения). Языковые перетоки (скажем, «А, … || Слитно, впереди словъ, част. а, перешла къ намъ: съ греческ. означая отрицанiе, не, безъ (апатiя); съ латинск, изъ, отъ, (ab, абстракцiя), или къ (ad, апеляцiя), съ фрнц. подобiе чему (a la, ажуръ).» (В. И. Даль, 1863)) не есть расширение языковой практики. Говоря же о словах иностранных, указанных в определении к «А», последние (включая начальное «а») требуют проверки на соответствие русскому и на изменяемость их речью бытовой, но грамотной азбучной, до тех пор являясь набором звуков. К слову, на одно понятие в русском не может приходиться два и более слов.

О допуске глухих букв. Ранее слово писалось «Слнце» (сие видно по записям старинным: на древних иконах («Пророки Соломон и Иезекииль», XVI век), в книгах (см. также печать царя Слолмона)). На полотне «Времена года» (копия) в Коломенском в записи «Сонце». По словарю В. И. Даля «Солнце, солнышко ср. … Солнце, а в нарч. славнскх. слонце, слунко и сонце, сунце,…» и «Солнце ср. юж. зап. солнце, но говорятъ: сонечко. Если это не одна перестановка буквъ, по свойству произношенья, то можно принять общiй корень для слонить, … слонце (перед?ланое въ солнце)…». Кажется близким речевое «слоняться» (вероятно, под слонцем), тогда как «Слонить, … || заслонять ч?мъ. … Слоняться, … бродить,…», то видим есть слова, кои полностью произносятся. По записи в словаре В. И. Даля также видно, что он склоняется к исходному «слонце».

«Слнце» – «слово» «люди юсъ (учат) по добру (раскрытие „люди“) наш» «Цы» (закон ведения для Аз есть Цы). Отступленье от «Цы» (чистой энергии, заложенной исходно природой в человека) есть знанье ложное.

К слову, наши предки воспринимали солнце как источник энергии, ориентировались на объемлющее и понимали, что жизнь дается от солнца, настраивая связь (выстраивая верно свой быт под солнце и ища прочие взаимосвязи).

Или же «молиться» – мыслете в объемлющем о люди в ином. От этого речевое «молица» (как и ряд сходных глаголов) – то есть от Цы Аз, как созвучие здоровой энергии, от понимания люди.

О пропуске букв уточняющих. «Любовь» – близкое также и к «люди» жизненное чувство, глубокое и точное слово («юсъ») как пояснение («буки») «в объемлющем ведения умягчающего». Истинные проявления любви другого есть показ (о мирском среди объемлющего объясненье (како) от Аз силы) просто и беспристрастно человеку реального положенья его (истинного) и объясненье сути выбора и прохождения путей жизненных (приоткрытие их для взгляда). Любовь же есть и ответное чувство на то. И от этого идет передача добрых чувств от сердца к сердцу, идут проявления и нежной заботы, просто так, бескорыстно. И в падеже созвучном первопричине (винительном) и творительном сохранена точка отсчета как «объемлющее», тогда как в прочих идет склоненье («любви»).

Письменные и речевые вариации букв. Прежде всего стоит обозначить проявленную во времени, а точнее общественную, перемену букв в словах. И часто это относится к различию мирского[65 - Хотя по сути мирское есть мировое и включает устройство церкви как общественного института.] и церковного написаний. Например, «Дочь, дочка, …, дщерь…» или «Нощь, ночь.» (словарь В. И. Даля, 1863).

Если посмотреть на смысловое вложение, то явно видится сильное по смыслу написание при изложении «добро энергий вторичных („ща“) есть удерживающая аккуратно» (дщерь) и зыбко, но вариативно, при изложении «добро в объемлющем при червь (сомнениях) умягчается» (дочь, подчеркивая должную женскую нравственность), и «дочка» (с «…червь како Аз», дабы родители были примером). То же и «нощь» есть время благостного отдыха в развитие надежд (говорят «утро вечера мудренее») и не должна, не может завязывать «наш» (душу) на сомнениях («червь»), впрочем, оттого умягчаемых. И еще раз обращаясь к словарю В. И. Даля находим русское реченье «Жить и день и ночь,…» (то есть никак не в сомнениях).

Речевые вариации могут исходить и из стойкого говора, но всегда по степени заменяемости букв (подмена идет на спектр букв корректных, то есть опуская вариант искажающей лености к языку). Скажем «червь» и «ша» не имеют выраженности. Подмены эти (когда имеем стойкую замену) скорее идут с прежних времен. Вариации эти уточняют основной смысл в малой доле, не критично (хотя иногда используются нарочито показано), влияя более на его раскрытие:

«По что обидел?» – из каких сомнений в твердо (добре) «обидел»?

«По што обидел?» – зачем свою накопленную энергию на формирование жизни утверждаешь «обижая»?

Или же, возьмем окончания форм».. и»/».. е», как то:

– «теченье» («твердое», но сопряженное («есть» обрамляющее) с «сомненьем» (как с переменной формой понятия «теченье», скажем, ровное или бурлящее, глубоководное и пр.), и от того с записью о «наш» «умягченьи»): «в теченьи (реки, потока)» (совр. полагает «в течении»), как в ином, но «в теченье (времени)», как в том, что естьбезусловно, умягчает, как бы уносит и неразрывно («в теченье суток», но по итогу – «по источеньи суток» (в мирском истончаясь до крайности (в том числе когда исток не восполняется и не стоек), путем выхода в «иное»; «по жизни слово твердое» «в объемлющем влияя на сомнения» («есть наш умягченного в ином», говоря о слове правды и истины знания, но «есть (переходит в) наш умягчая в ином» по источеньи грязи[66 - «глаголь», как речами или действием, удерживать («рцы») «I-Аз (по жизни)» «зело» (силой) «умягчая».], смрада[67 - «слово (как вестник, передатчик)» в «мыслете» (либо в есть твердо (реальности), согласной с мыслью) «рцы» (удерживается), давая знать об «аз», инициировавшем что-либо как некий исток «добра». «Смрад от помойки». Для сравнения «град» – действием удерживает (забирает) аз добро. Истинное добро же: «Добро бродит о мире тихо» (говорят).]).