Оценить:
 Рейтинг: 0

Последняя любовь в Черногории

Год написания книги
2023
<< 1 ... 9 10 11 12 13
На страницу:
13 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Грустно, но не более того. Я и сейчас не вижу ни малейшей ошибки в своем тогдашнем решении. У нас был неформальный кружок единомышленников. В определенном смысле – уникальное явление. Мы собирались вокруг музыки! Говорили о музыке, играли, пели что-то свое. Радовались друг за друга. Намеревались идти в искусство плечом к плечу. В то время уже никто так бескорыстно не собирался – ни поэты, ни художники, ни музыканты. «Святые посиделки» были, если так можно выразиться. Так вот, было нас шесть человек. Я – отошел от музыки первый. Не отошел, а – отскочил, как от большой опасности. Один – спился и погиб по пьянке. Второй – повесился. Третий преждевременно умер от болезни. Но эта болезнь тоже связана и с водкой, и с потерей социального статуса. Четвертый жив-здоров, но он тоже отскочил от музыки, только через три года после меня, занялся чем-то простым, купи-продай, но у него семья, все в порядке. Пятый пишет, прости господи, «музыку для кино» и еще для чего-то. Я сравнительно недавно столкнулся с ним на улице в Петербурге. Он так быстро принялся о чем-то тараторить, видимо, боялся, что я что-то о его «музыке» скажу. Думаю, что с другими он совершенно спокойно разговаривает на музыкальные темы, а со мной на фоне наших бывших «святых посиделок» не смог. Совесть!.. Мари! Ну хватить грустить. Жизнь продолжается! У меня нет никакой психологической травмы, живу, дышу полной грудью.

– Да, конечно! Жизнь продолжается. Закажи мне капучино и еще такой же белый чизкейк с клубникой.

Много позже, у Сергея Львовича часто вставал перед глазами тот разговор в кафе-кондитерской. Впрочем, он вставал не как разговор, а как живописная сцена с фрески рафаэлевой ложи Эрмитажа. Белые столы, белые стулья, белая витрина с выставленными десертами, белые чашки-блюдца, серебристые подносы, пол, выложенный белыми плитами, белые колонны, подпиравшие навес. Белыми были даже пирожные, которые они выбирали. Сам воздух, окружавший их, тоже почему-то вспоминался, как белый. Это воспоминание было поразительно красиво. Фигуры Марии и Сергея Львовича, и сам из разговор были нарисованы на белом фоне. Это было странное, но чрезвычайно устойчивое воспоминание. Странным было и невероятное количество тем, которые вдруг вместились в этот разговор. Быть может, он невольно, уже в своей памяти, присоединил к разговору что-то, сказанное в другом месте и в другой раз? Может быть и так. А может быть, они очень спешили достроить свои отношения, словно какой-то храм, до того уровня, чтобы… Не знаю для чего, но они словно знали для чего. Они спешили. Они говорили и говорили. Строили и строили.

Мария, наконец-то, внятно рассказала, откуда взялось ее «тайное имя» Марисоль. Оказывается, ее отец записал в свидетельстве о рождении в ЗАГСе имя ребенка Марисоль, – красивое имя! – как он объяснил матери. Но та ему объяснила, что с таким именем девочке жить будет очень трудно. Причем объяснила так темпераментно, что отец побежал в обратно в ЗАГС «как ошпаренный». Никаких документов, подтверждающих эту историю, не осталось, но так гласило семейное предание. Чуть больше суток она законно носила имя Марисоль. Потом Сергей Львович принялся угадывать, кем работает Мария. Он был уверен, что «слова прямого действия» связаны именно с ее работой. Сергей Львович был в ударе и выдвигал варианты один остроумней другого. Мария очень смеялась. После варианта «руководит работой бригады грузчиков при авральной разгрузке вагонов с щебенкой и со шпалами», Мария согласилась:

– Что-то вроде этого. Администратор на киносъемочной площадке. Там действительно требуются «слова прямого действия». Но, если ты думаешь, что я – «грубиянка», то ты глубоко ошибаешься. Если бы ты услышал, как разговаривают другие, то ты бы понял, что я – эстет и филолог. Просто надо крепко держать «бразды правления». Ключевой вопрос при съемке кино – вопрос времени.

– Я думал, что ключевой вопрос – художественный результат.

– Таких слов даже в шутку никто не произносит.

– Интересно, а вот…

– Сережа! – жестом оборвала его Мария. – Я наперед знаю, что ты скажешь! Но, согласись, нельзя тратить слова и мысли на пустое место. Кто-то говорит, что наше современное кино – помойка, я так не считаю. Что-то ниже плинтуса, что-то чуть выше. В среднем – ноль. Пустое место. Не о чем говорить.

– Н-да… Похоже. Иногда, что-то проблескивает, вроде.

– Бывает. Особенно жалко молодых, операторов, художников-постановщиков, режиссеров. После ВГИКа они приходят такие чистые, такие свежие, прямо – светятся. Вот, у них творческий заряд есть, они действительно думают о художественном результате. Но жизнь их обламывает на втором-третьем фильме уже приходится что-то с собой делать – либо тупеть, либо загнивать, либо уходить на обочину со всеми вытекающими – безденежьем, «поиском истинного искусства» и так далее.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 ... 9 10 11 12 13
На страницу:
13 из 13