Бесполезный человек

Кристалл шептался с ним, дурманя разум. Несомненно, он был живим.

–Видимо, Эдвард тебе понравился, – донеслось из другого конца комнаты, откуда, отбросив шторки, вышла обнаженная Императрица, скрывавшаяся все это время в тени, и наблюдая со стороны за поведением своего подневольного гостя.

Её бёдра были не сравнимы ни с чьими, её груди наполняла горячая кровь, а глаза излучали демонический и ядовитый яд, но такой манящий и дурманящий. Её эротично обвивала золотая туника.

–Убейте, если это насекомое скажет хоть слово, – приказала Императрица гвардейцам, – ну что же, неуловимый мститель, все-таки попался? – она истерически засмеялась и подняла вверх бокал со столика, наполненный вином и кровью, затем поднесла к губам и отпила.

–Вино и кровь невинных. Затем поднял крышку чаши, достала из неё глазное яблоко человека и, смакуя, проглотила.

Отпив вина, Императрица протянула бокал пленнику, и проводя большим пальцев по своей сочной груди промолвила игриво и тихо, – хочешь меня?

Пленник испуганно отвёл взгляд от обнаженного тела, его сердце бешено забилось, а в кровь проникла пьянящая страсть, окутывая разум непроницаемой пеленой. Но он все-таки продержался некоторое время, не поддаваясь гипнозу, но его сломал все тот же черный кристалл, безмолвно взирающий на него со своей, уже, второй роли в разыгравшемся спектакле.

–«Эдвард, Эдвард» – доносилось у него в голове. Эдвард звал его. Манил в темноту. Злой предмет, отражающий сущность своей хозяйки тянул пленника в трясину, в черный туман. Жажда усилилась, становясь нестерпимой, ему захотелось крови.

–«Иди ко мне, возьми меня! Я знаю кто ты, я знаю»…

–Пей, пей же! – Императрица схватила пленника за скулы, и открыв рот влила содержимое бокала в рот пленнику. Того стошнило.

Императрица подступила совсем близко, и её локоны опустились на плечи узника, и только тогда он разглядел в небывалой красоте морщины – знак увядающей молодости и испугался. Нет ничего страшнее умирающего монстра.

Её руки скользили по телу пленника, заставляя мышцы содрогаться. Её губы коснулись его губ, и пленник поник.

–Так-то лучше, мой маленький бунтарь! Ты создал нам очень много проблем, и тебя приказано казнить, но… – Беллатриса выдержала паузу, – я прониклась любовью к тебе, и дарю тебе жизнь, при одном очень удобном для меня условии, – её губы нашептывали гипнотическим сладким голосом, от которого человек не мог отказаться.

Беллатриса протянула руку охраннику, в которую тот незамедлительно вложил свернутый вчетверо лист бумаги, после чего она сама вложила его в карман покоренного раба.

–Ты должен убить Её! – зашипела Беллатриса, захлопнув на руке пленника браслет, после чего, сверкнув глазами, чуть ли ни прыжком отскочила в сторону.

–Сделай все в срок! До того момента, как ты умрешь!

Человек ощутил холодный предмет на руке, от чего ненадолго пришел в себя и растерянно заморгал.

–Из тебя получится отличный любовник, мой милый, если ты все же останешься в живых, но перед этим тебя все же следует хорошенько отмыть! До встречи, – затем, взмахом руки Беллатриса приказала, – увести!

Незаметно от Императрицы, взгляд человека прояснился, а на уголке губ проявилась довольная и хитрая улыбка.

Так начался его первый танец со смертью.

Глава 2

Дворец, находящийся неподалеку за Плаза Жизни Андромеды, и был построен незадолго до въезда в него императорской семьи и приближенных.

В него внесли все самое роскошное и лучшее, все самое отборное и желанное, что смогли собрать с руин людской цивилизации.

Разграбление осуществлялось совершенно безнаказанно, людей почти не осталось, и на пустынных улицах не кому было защищать сокровища искусства, особенно если расхищением занималась сама лидирующая власть. Некому было защищать дома от мародерства и грабежа. На какой-то промежуток мир превратился в хаос, а затем замолчал навсегда, и не без чей-то помощи свыше.

После того, как стена замкнула город, изолировав его от факторов внешней среды, Император почувствовал себя в тесноте и ему для душевного спокойствия потребовалось созерцание своего неделимого единого царства под названием Земля с самой максимальной высоты. А с годами Император становился ненасытен и алчен, настолько, что одной планеты ему оказалось мало.

Тронный зал вел на открытую террасу, с которой открывался поистине невообразимо красивый вид голубой планеты. Император мог часами созерцать облака, моря или огни единственного оставшегося города – его собственности.

Правитель был уже стар, и силы покидали его, от чего все вокруг готовились ко дню нового Возрождения династии, на котором Император и его свита, задолго жаждала предстать в новом божественном обличье.

Всё было отточено до идеала. Все рычаги воздействия на массу проверены, все винтики смазаны, но за одним большим исключением, которое и встало костью в горле главного демона.

А главной причиной для беспокойства являлась она – его жена, водящая его за нос. Все его попытки поймать её за хвост проваливались, и она всегда выходила сухой из воды. И ему, несчастному, приходилось принимать её чистой и бескорыстной.

Но помимо жены блудницы, у Императора была ещё одна проблема, которая расстраивала его ничуть не меньше – его сын.

Более всего Император любил рассуждать – эти рассуждения, как ему казалось, связывали его с прошлым, с великими знаниями, какими он владел раньше, до своей смерти, и владеет сейчас – его осознанность собственного Я, его самоопределение, как личности.

–Жизнь не настолько проста, как с первого взгляда может показаться – она сложна, многогранна, и по мне, нет на свете очевидных ответов, даже казалось бы на очевидные вопросы. Мы – боги, сверхчеловеки, не ведаем сострадания, мы не ведаем горя, боли, смерти, все человеческие слабости нам чужды, мы и пороки их превратили в наши лучшие качества. На трон мироздания воссел индивидуум, в центр же мироздания встал – тот самый "Я" – личность, индивидуальность разума, мысли и интеллекта. Воцарилось "Я" превознесенное над "Мы".

А ведь существовала религия созерцания. Существовало счастье созерцания, никаких сует, несчастий и страданий – только гармония.

Хотелось бы и мне созерцать и позабыть обо всем. Уйти от проблем, но от себя не убежишь, необходимо менять собственную сущность, и тогда созерцать блаженно. Но я не стал, и так хорошо, не время отрешаться от борьбы, от власти!

Что же такое бытие? Бытие – это наша власть, когда мы решаем – кому быть, а кому нет!

Жизнь – есть борьба противоположностей – антагонизм сущности, это Я говорю, это мои слова вам, о, ушедшие! И вы проиграли эту борьбу, без трагедии проиграли вы её, без триумфа, скоропостижно и безмолвно!

Человек перестал сопротивляться чувству долга, чувство близкой гибели же сменилось чувством к будущему счастью, сладострастием счастья, которого у него нет, но будет – так он предполагал.

Задумавшись, Император произнес громогласно:

–Приведите мне его, – могущественно скомандовал властитель искусственному телохранителю, и через несколько минут дверь парадного входа распахнулась,– у меня свой путь.

–Да, мой Лорд, – склонился перед ним вошедший худой человек. Его кожа имела белый оттенок, его сухие обессиленный мускулы скрывала тёмная вуаль, а от былого здорового тела не осталось и следа. Глаза его наполняла борьба с болезнью.

–Есть для тебя задание, видимо ты уже оправился от недуга, – обратился к нему Император.

–Ты же знаешь, что от такого недуга, отец, не оправляются так быстро, – огрызнулся вошедший.

–Что не даёт тебе права дерзить мне, – грозно подхватил Император.

–Да отец, чувствую свою вину, – юный парень виновато опустил голову, и случайно заметил на черном лакировочном ботинке Императора микроскопическую пылинку, которую могло уловить только самое острое зрение. Пылинка нагло красовалась на носке, раздражая юношу, у которого разгорался маниакальный приступ. Парень элегантным движением достал из кармана шелковый платок, и не обращая внимания на удивленного Императора, подполз к тропу и смахнул пылинку с ботинка, небрежно оставив красующийся жирный отпечаток пальца.

–Встань же с колен, выпрямись! – спина юноши со скрипом разогнулась, и он встал в полный рост, а сам Император, смущенный выходкой юноши, засуетился, но вскоре успокоился.

–Мы ищем лекарство… Черт возьми! Ты думаешь мы не ищем? Это особый случай! Год от года, наши попытки не прекращаются! Лучшие ученные работают над этим! А ты все вытираешь мои ботинки, как слизняк какой-то! Хоть доля разума в тебе осталась? Или ты и меня хочешь свести с ума? Я был непоколебим! Путь наверх, к трону был очень тяжел и требовал чрезвычайного сосредоточения, и ничего не помогло вывести меня, и нас из равновесия! Но твоя болезнь убьет и меня, – Император огорченно вздохнул, – я стал стар… Тебя ещё не было здесь, когда все началось.

–Искать лекарство бесполезно, ты же знаешь! Времени не осталось. Мы уже не раз говорили на эту тему, – юноша развел руками, с силой хлопнув в ладоши, от чего Император подскочил на троне, никак не ожидавший очередной выходки юноши.

–И куда подевался тот самый мальчик, которого я помню? – Император сделал ударение на «тот» мальчик, и обронил руку на свою щеку.

–Его больше нет, отец! Он растворился во мне – он умер, отец! Рак – это не дар, не комедия, не повод для насмешек! Не повод врать и давать надежду обреченному! Тысячи лет я жил, как и все, и только умирая, я понял свою никчемность, всем плевать на меня, всему миру нет дела до тебя, когда ты умираешь, когда ты не существуешь! Как и мне на всех уже наплевать, и на все, на всю нашу жизнь, мне ставшую непонятной… Надежду я давно оставил, она сменилась злобой и ненавистью ко всему, даже к самому себе.

–Нет! Все не так! Никто не смеётся, я не для этого тебя позвал, не для унижения – с тебя довольно. Найдется одно дело. Хочу, чтоб ты не чувствовал себя мёртвым, заинтересован? – Император встал.