Бесполезный человек

–Вы, машины, даже представить себе не можете, как я рад своей будущей смерти – человек горько ухмыльнулся, что заметили солдаты.

–Вы не умрете, – заговорил до этого молчавший солдат, младший по званию, – по крайней мере, не сейчас.

Даже по ступенькам гвардейцы двигались бесшумно, словно их и не было вовсе, и даже ему, обладавшему невероятным обаянием и слухом, было сложно определить их местоположение у себя за спиной. Его ослепляли вспышки света, пробивающегося из небольших окон нижних этажей. Заключенный прижмурился.

–Неужели свет бывает таким теплым? – ухмыльнулся он, его знобило от волнения и ожидания чего-то великолепного и ослепительного.

Никому не известный человек, чья личность претерпела столь много перевоплощений за последние прошедшие десятилетия, в тот момент не ждал чей-то помощи, а отнюдь, испытывал мучительное ожидание, которое помогало ему смиренно идти туда, куда вели его, возможно, убийцы, возможно, будущие мучители его плоти и души.

–Если не умирать, но что тогда, жить? Разве жизнь в камере можно назвать жизнью разумного существа? Вы ведете меня на пытки? А я и так достаточно пострадал за последние годы! Я больше не выдержу вывернутых суставов и переломанных костей…

–Мы не можем обещать вам безопасность, сэр, это всего лишь наша работа. Ваша жизнь в других руках.

–В чьих же? – заключенный задумался, ему на ум пришли знакомые руки, от которых бросало в дрожь.

–Вы скоро узнаете. Как ваше имя? – спросил сержант, интуитивно меняя тон на более доброжелательный.

–У меня его попросту нет, я его потерял… Еще очень давно, меня толком то и не назвали, то одно, то другое, так я себе его не приобрел, а у вас, у машин есть имена? Вы умеете думать, как я понял, за последние годы роботы существенно превзошли мои ожидания.

–Увы, в этом мы с вами похожи, у нас есть только номера, имена нам чужды, но не чужды чувства и сострадание машин, конечно, ещё примитивные, наш мозг приближен к человеческому, но уступает ему, а разум коллективный, он абстрактен и неиндивидуален. Мы мыслим категориями и сравнениями. Наш создатель сделал нас обходительными, как палачей.

Узник чувствовал, как шаг за шагом уходит его жизнь, словно утекает вода, сквозь пальца. Пленник в нерешительности сбавил шаг, увидев дверь лифта в конце коридора, но его протолкнули вперед.

–Не бойтесь, идемте, – солдат завидел нерешительность человека, – там нет ничего страшного.

На глаза натянули тугую повязку, железная рука скользнула по спине, вдоль позвоночника к ногам, в поиске оружия. Затем та же рука вытащила из штанины небольшую стеклянную заточку и положила на белоснежную мраморную плитку.

–Запрещенное, – воскликнул гвардеец, но уже металлическим голосом.

Человек тяжело вздохнул, ощутив потерю, так горячо любимого холодного предмета, но предпочел выкинуть горечь утраты из головы и сосредоточиться на хороших воспоминаниях, стараясь не обращать внимания на творившейся с ним кошмар. Он стал отстраненным, пересилил страх.

И сейчас его, последнего из первых, вели к врагам надеясь лишить жизни и покоя.

Его губы шептали молитву, а жажда быстрой смерти переполняла горло. Худшим вариантом для него было провести остаток жизни за решеткой, подвергаясь невыносимым мучениям и истязаниям, унижению и голоду.

Пленник помнил о том, что Золотые Люди не гнушались пытками, тем более пытками над жителями Дна, не считавшихся людьми. Для них они являлись только говорящим мусором, о котором, в связи его отдаленности от района горожан, никто практически не знал. Тем более никто не знал, кто он есть на самом деле, а иногда ему казалось, даже не знает он сам, словно его никогда и не было, словно это была чья-то больная фантазия.

Для избранных счастливчиков, которым удосужилось в свое время позабавиться над несчастными пленниками, было увлекательным занятие подобного рода, когда приходилось выжигать плоть и глаза, словно насекомым обжигая крылья и конечности, испытывая при этом радость, граничащую с любопытством. Интерес усиливали наркотики. Они искренне полюбили это делать, и иногда тосковали об ушедших возможностях. Люди тосковали о том, что не осталось тех, кого можно было бы пристрастно мучить древними орудиями инквизиции, которые придумали ещё в древности. После этого они могли спокойно заварить себе кофе, либо лечь спать, как ни в чем не бывало. Система породила жестоких циников извращенцев, наделенных сверхинтеллектом.

Пленник не раз слышал о казематах, их существование держалось в тайне даже от самых близких приближенных Императора, но от его тонкого слуха и пытливого ума, подобные мифы ускользнуть никак не могли. Но он жил в камере одиночке, но и не раз слышал человеческие воплей, видимо ему была удостоена иная судьба.

Как долго он провел наверху? В этот, заключенный не видел знакомой площади, и знакомой архитектуры города – это означило то, что его ведут совсем в другое место – во дворец. Это его напугало ещё больше. Лучше вниз в подвалы, чем в логово зла.

–«Неужели меня раскрыли?» – подумал он, закусив потрескавшуюся губу, – «столько лет молчали, и все поняли? Но как? Этого не может быть».

Убежать от закаленной и молниеносной охраны самого Императорского Дворца не представлялось возможным – ему в мгновение ока сломали бы хребет.

Человек облизнул зубы сухим языком и оскалился от холодного потока воздуха, вырвавшегося из открытого люка.

–Что происходит? – поинтересовался он.

Не дав ему опомниться, его быстро посадили в кресло, замкнули на руках наручники и хорошо притянули ремнями, как самого опасного преступника столетия. Не хватало лишь намордника и прочных цепей на ногах. Его мучила жажда.

–Можно воды? Очень хочу пить.

Гвардеец поднес к его губам воды, и позволил сделать несколько глотков.

–Хватит, – убрал он в сторону бутылку.

–Спасибо. Куда меня везут?

–Наверх, а теперь потерпи, – солдат достал из коробочки шприц с жидкостью и резким движением ввел препарат заключенному.

Головной мозг пленника озарила вспышка, словно ему под кожу впрыснули смерь электрического тока с адреналином. Его закружило, легкие отказали, застыв на глубоком вздохе, но все же дышали.

–Мы на месте, сэр. Мы ввели вам инъекцию, чтобы вы легко перенесли взлет на орбиту. Теперь действие его проходит. Солдат достал второй шприц.

–Не надо, – выдавил из себя пленник.

–Нет-нет, это адреналин, он приведет вас в прежнее состояние.

После укола, ему стало лучше, пространство перестало давить на него. Сердечный ритм пришел в норму.

Да, пленник на самом деле являлся самым опасным преступником, самым неуловимым террористом, оставшимся от самой могущественной и самой известной группировки повстанцев на Дне, уничтоженной несколько лет назад.

Его подвела роковая ошибка. Их братство кануло в никуда из за предательства. Их Счастливое будущее исчезло ещё на горизонте, оставив лишь несбывшиеся желания и белый дым надежд. Их символ перестать сиять и был забыт навсегда.

Пленник очень давно знал того человека, а точнее – ту женщину, которая боялась его до истерики, до дрожи в коленях, и которая уже сейчас с нетерпением ждала его, но и представить себе не могла, что не узнает его.

А боялась его сама Императрица Беллатриса, всегда умевшая плести интриги за спиной своего ещё более могущественного мужа. Её любовники имели связи в любых слоях общества, Императрица всегда была столь хитра, что даже высокопоставленный муж не догадывался о её связях на стороне, хотя подозревал жену в ведении своей политической игры. Усомниться в её верности и преданности он не мог, во-первых, из-за предубеждений, а во-вторых, из-за своего наивысшего статуса публичной власти.

Внешностью Императрица напоминала дьяволицу, выползшую из утроба ада. Её демонический взгляд зеленных глаз мог ввести в гипноз и подчинить волю любого смертного, пусть даже самого сильного.

Прошло ещё несколько минут после посадки машины, от перегрузки его не тошнило, но сделалось душно и не комфортно, когда действие препарата прошло.

С корабля пленника подняли в палаты дворца, парившего над городом в экзосфере, в тысячи километров от Земли. Пленник давно не разговаривал с людьми высшего сорта, сейчас уже живущими так высоко – с захватчиками, возомнившими себя богами, вернувшимися из древности. И вот судьба представила ему возможность насладиться их дурманящим голосом сполна…

Андромеда всегда являлась гарантом стабильности власти Золотого Человечества.

Они зашли в лифт, и благополучно поднялись, зашагали вперед. Человек шел поначалу спокойно и старался делать вид непринужденный, но с каждым шагом его волнение увеличивалось, а сердце начинало бешено колотиться в груди, готовясь вырваться из грудной клетки вон.

С глаз пленника сорвали повязку, и, держа крепко под руки, грязного завели в спальные апартаменты дьяволицы, с чего и начался его первый танец со смертью.

Комнату наполняли произведения искусства самых известнейших на то время и давно умерших творцов и художников, в воздухе витали великолепные запахи духов, они кружили голову несчастному. Спальня Императрицы являлась эталоном роскоши всех времен и народов, а теперь всего одного народа поработителя. В углу стояла огромная китайская ваза.

По центру комнаты располагалось императорское ложе, усыпанное драгоценными камнями и золотыми украшениями. В бархатной изумительной коробочке, на пьедестале лежал перстень с сияющим чёрным алмазом – знак власти Императорской семьи и принадлежность к белому роду кристаллов. Перстень заворожил пленника, схватил его взгляд и притянул к себе в объятия.

Ходили поверья, что кристаллы на перстнях высшей знати – это не что иное, как сырье, из которого создали кристаллических паразитов, внедряемых в мозг разумного существа. Но кто их создал, и зачем пленник не знал, либо забыл. Возможно, монолит являлся кометой, упавшей когда-то на Землю. Хотя, кто знает… Может быть они всего лишь инопланетяне.