Павел. Августин

Два эти слова: «помиловать всех» – звучат для нас, как никогда, ни для кого не звучали.

XLV

«Сделавшего такое дело (кровосмесителя) я решаю предать сатане, во измождение плоти, чтобы дух был спасен, в день Господа нашего Иисуса Христа» (I Кор. 5, 3–5). Это значит: может человек спастись не только во времени, но и в вечности. «Дело каждого обнаруживается, потому что в огне открывается, и огонь испытывает дело каждого… У кого дело… сгорит, тот потерпит урон… сам, впрочем спасется, но так, как бы из огня» (I Кор. 3, 13–15). Это тот самый «огонь», о котором сказано: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный» (Мт. 25, 41). Слово «вечный» на арамейском языке Иисуса не имеет вовсе того отвлеченно-метафизического смысла «бесконечного времени», как греческое слово aiоnion, и слова того же смысла, на философском языке, от Аристотеля до Канта. «Вечность», «век», aiоn, на языке Иисуса, так же подобна мигу, как и бесконечно длительному времени.

Сколько верующих соблазняет и отвращает от Христа, «губящего Спасителя», догмат вечных мук! Но если бы не обрек на них и злейшего врага своего самый жестокий человек, то обречет ли Милосерднейший?

Что же значит «вечность мук» в Евангелии?

«Как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет и при кончине века сего», – в конце «вечности земной», tou aiоnos (Мт. 13, 40). «Плевелы», «сыны Лукавого» – «мнимые», «несущие», сгорят, как солома, в огне; миг сгорания и будет для них «вечностью мук», а «пшеница», «сущие», «сыны Божий», спасутся все.

XLVI

В тайне Предопределения Павел понял Иисуса, как никто из святых.

«Все да будет едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе; так и они да будут в Нас едино» (Ио. 17, 21). «Я в них, – во всех» (Ио. 17, 26). Это последние слова Иисуса, сказанные на земле ученикам. «Многое еще имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придет Дух… то откроет вам всю истину… и будущее возвестит вам» (Ио. 16, 12–13).

«Господь (Христос) есть Дух, а где Дух, там свобода» (II Кор. 3, 17). – «Дух дышет, где хочет, и голос Его слышишь, и не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает и со всяким, рожденным от Духа» (Ио. 3, 8). – «Дух Господен на Мне; ибо Он послал Меня… проповедовать пленным освобождение… отпустить измученных (рабов) на свободу» (Лк. 4, 18). Это и значит: тайна Духа – тайна свободы.

Первое царство, Отца, – Закон; второе, Сына, – любовь; третье, Духа, – свобода.

«Сам же Дух ходатайствует за вас воздыханиями неизреченными» (Рим. 8, 26). Павел, «восхищенный до третьего неба», слышал, может быть, в этих «воздыханиях Духа» «слова неизреченные, которых человеку нельзя пересказать», и слово неизреченнейшее: «Бог будет все во всем – во всех, Theоs pаnta en pаsin».

«Все покорил уже однажды под ноги Сына Отец. Когда же все покорит Ему (снова), тогда и Сам Сын покорится все Ему Покорившему, да будет Бог все во всем» – во всех (I Кор. 15, 27–28). – «Все из Него, Им и к Нему» (Рим. 11, 36).

Вот что значит тайна бесконечной свободы – любви бесконечной, всех радостей радость – Предопределение.

«Ибо кого Он предузнал, тех и предопределил… а кого предопределил, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил, edоxasen (осиял – обрадовал). Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына своего не пощадил, но предал за нас всех, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих (предопределенных)! Бог оправдает их. Кто осуждает?.. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 29–39).

Не было на земле и не будет большей радости, чем эта.

XLVII

В тайне Предопределения ближе всех святых к Павлу Ориген (II–III вв.). Он первый понял, вместе с Павлом, что значит: «Да будут все едино», – «Бог будет все во всех»; понял радостный ужас Предопределения – Восстановление всего, apokatаstasis. «Благость Божия, через посредство Христа, вернет всю тварь к началу и концу единому… ибо все падшие могут возвыситься – (не только во времени, но и в вечности) – от крайних ступеней зла до высших – добра».[37 - Origen. Peri archon. III. I. 21. – Cont. Cels. VII. 3. – In Matt. XIII. 2. – Hieronim. Epist. CXXIV. ad Avit. – Immortalis est anima et aeterna, quod in multis et sine fine spatiis, per immensa et diversa saecula, possibile est, ut vel a summo bono ad infima mala descendat, vel ab ultimis malis ad summa bona reparetur. «Вечная душа и бессмертная, в протяжениях бесконечных, в бесконечных веках, может нисходить от высшего добра к последнему злу и восходит от крайнего зла к высшему добру». Слово apokatаstasis существовало и до Оригена: en tе legomеne apokatastаsei в так называемом «Восстановлении всего». Origen. In Joan. I. 16. – Pradt. Orig?ne. 1907. P. 105–107.]

Церковь осудила Оригена (543 г.): «Кто говорит, что… муки ада не вечны, что произойдет Восстановление всего, apokatаstasis, да будет анафема. Изобретатель сего, Ориген Адаматий, – да будет анафема. Гнусное и ненавистное учение сие да будет анафема».[38 - Cyrill. Scythopol. Vita Sabbae. 83–90, ap. Cotelier (Jean-Baptist). Ecclesia graoecae monumenta… Johannes Baptista Cotelerius. Lutetia Parisiorum, apud F. Muguet, 1677–1686. III. 360–376. – II. 338. Vita Eutymii. – Папа Афанасий, в 400 г., осудил учение Оригена. Император Юстиниан обратился к восточным патриархам и папе Виргилию, предлагая анафематствовать Оригена за девять утверждений, в Peri archon, что и было сделано в 543 году. Mansi. Collect. Concilior. Т. IX. – Migne. Patr. Graec. T. LXXXV. Pars I. Col. 945–981. Сам Ориген считает «спасение бесов», включенное в анафему, «нелепостью, которая не могла бы прийти в голову и сумасшедшему» – Ptat. XXX.]

Павел и Ориген учат одному: «Бог будет все во всех, – все спасутся». Церковь, осудив Оригена, осудила и Павла.

«Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением», – мог бы сказать и Ориген, вместе с Павлом (II Кор. 3, 12). В этом «великом дерзновении» свободы Христовой оба – вне Церкви. «Павел старался пристать к ученикам (Иисуса), но они боялись его, не веря, что он – ученик» (Д. А. 9, 26). Так же будет Церковь бояться и Оригена; так же не сможет и он к ней «пристать».[39 - После Оригена, в IV в., приняли великий опыт-догмат Павла о «Восстановлении всего» два великих святых: в Восточной Церкви, Григорий Нисский (Orat, catechet. 26, 35, 40; De anima et resurrect. Col. 72, 104, 105, 157), и в Западной – Амвросий Медиоланский (Joseph Tixeront. Histoire des dogmes dans 1'antiquitе chretiennе. Paris: J. Gabalda et fils, 1924–1930. II. 200, 231). Церковь уже не могла их анафематствовать, но и с Оригена не могла снять анафемы. Кажется, не надо быть святым, чтобы знать несомненно, кем и когда это проклятие человеческое будет снято.]

Павел такой же, как Ориген, – «возмутитель всесветный», ten oikoumеnen anastatоsas, «возбудитель мятежа» (Д. А. 17, 6; 24, 5). Но «Возмутитель» больший – сам Иисус.

И мир Его не узнал (Ио. 1, 10).

Меньше всего узнал в этом.

Вот где Павел, так же как сам Иисус, – «Неизвестный» – «Ужасный». Больше всех учеников разделил он с Учителем ужас этой неизвестности.

XLVIII

О том, как глубоко столкновение Павла с Церковью, лучше всего можно судить по глубине его столкновения с Петром. Вечная противоположность или противоречие, антиномия, закона и свободы, терзающее сердце Павла, терзает и сердце всей Церкви.

Вскоре, кажется после первого апостольского путешествия Павла, произошло, весною 43–44 года, в Иерусалиме то, что в позднейших преданиях Церкви названо будет «Собором Апостольским».[40 - Меуег. III. 171. – Otto Pfleiderer. Das Urchristenthum, seine Schriften und Lehren, in geschichtlichem Zusammenhang beschrieben von Otto Pfleiderer. Berlin: G.Reimer, 1902. I. 2. – Arthur Cushman Mc. Gifford. A history of Christianity in the apostolic age. Edinburg: T. & T. Clark {1897}; New York: C. Scribner's sons, 1897. P. 171, 214.]

«Я ходил с Варнавою в Иерусалим… по откровению и предложил там знаменитейшим (Апостолам) особо (наедине, kat'idian) благовествование, проповеданное мною язычникам (чтобы узнать), не напрасно ли я тружусь и трудился… Вкравшимся же лжебратиям, тайно приходившим подсмотреть за нашей свободою… во Христе Иисусе, чтобы поработить нас (Закону), мы ни на час не уступили и не покорились… И знаменитые не возложили на меня ничего (более)… А напротив, увидев, что мне вверено благовествование для необрезанных, как Петру для обрезанных… Иаков и Кифа, и Иоанн, почитаемые Столпами, styloi, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им – к обрезанным» (Гал. 2, 1–9).

Это свидетельство Павла подтверждается и в «Деяниях Апостолов», с такою точностью, что историческая подлинность его, по крайней мере в главных, внешних чертах, несомненна.

«Когда же началась великая распря, pollеs de xetеseos genomеnes, Петр, встав, сказал им: «Мужи братия! вы знаете, что Бог, от первых дней, избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали… и не положил никакого различья между нами и ими, верою очистив сердца их. Что же вы (ныне) искушаете Бога, возлагая на шею учеников иго (Закона), которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатью Господа Иисуса Христа спасемся, так же, как и они» (язычники). – Тогда умолкло все собрание, слушая Варнаву и Павла, возвещавших, какие чудеса и знамения сотворил Бог через них среди язычников» (Д. А. 15, 7–12).

Слишком невероятно, чтобы Петр мог действительно так говорить: кажется, здесь (особенно в этом противоположении «спасемся благодатью», а не «делами Закона») говорит устами Петра сам Павел; но еще невероятнее, чтобы Павел мог говорить устами Иакова (Д. А. 15, 13–21). Слишком не похожи в этом свидетельстве Иаков и Петр на тех двух Апостолов, которых мы знаем, по свидетельству Павла.

Смутный след какого-то исторически подлинного воспоминания, может быть, уцелел и в свидетельстве «Деяний Апостолов» о чудесном обращении римского сотника, Корнилия, после видения Петру сходящего с неба полотна, с нечистыми животными: «того, что очистил Бог, не почитай нечистым» (Д. А. 10, 15). Смысл видения – тот, что Павлова проповедь – не новшество, потому что и Петр такой же, как Павел, – «Апостол язычников». Но отделить историческую действительность от покрова легенды здесь уже невозможно.

«Нет у меня ни в чем недостатка против высших Апостолов» (II Кор. 11, 5), «почитаемых Столпами» (Гал. 2, 9), – с этим выводом Павла, сделанным на «Апостольском соборе», не могли бы согласиться Двенадцать, уже потому, что Петра поставил «Верховным Апостолом» и положил его «Камнем» в основание Церкви не кто иной, как сам Господь. Грех сатанинской гордыни помнит ли Павел, когда говорит: «Лучше для меня умереть, чем уничтожить похвалу мою» (I Кор. 9, 15)? Так же не могли бы согласиться Двенадцать и с другим выводом Павла, что Закон отменен не только для язычников, но и для обращенных Иудеев.[41 - Meyer. III. 425.]

Как бы то ни было, высшая точка, – зенит будущей Церкви Вселенской – достигнута Деяниями в этом именно свидетельстве об Апостольском соборе, где Павел входит в Церковь. Но если теперь входит в нее, значит, не был в ней раньше или, по крайней мере, не был так, как теперь. Очень знаменательно, что Петр, после того, исчезает из Деяний уже навсегда и почти бесследно: остается только Павел. Но тщетно пытается Лука, «врач возлюбленный» (Кол. 4, 14), исцелить эту зияющую рану Церкви – «великую распрю» Петра и Павла: через пятнадцать веков, в протестантстве, Реформации, рана зазияет снова и уже не исцелит ее никто, кроме одного Врача.

XLIX

Очень скоро – вероятно, между первым и вторым путешествием Павла – «великая распря» вспыхнула снова, еще большим пламенем.

«…Когда же Петр пришел в Антиохию, я лично противостал ему, потому что он подвергся нареканию. Ибо, до прибытия некоторых учеников от Иакова, он ел вместе с язычниками; когда же те пришли, начал таиться и устраняться, боясь обрезанных». Те, вероятно, так же точно укоряли и обличали Петра, как Павла, за то, что он ест с «нечистыми», а слова Божия: «того, что очистил Бог, ты не почитай нечистым» – уже не вспомнил Петр.

«Вместе с ним лицемерили, synyperkrithesain, и прочие Иудеи (христиане), так что Варнава увлечен был их лицемерием. Но когда я увидел, что они поступают не прямо, по истине евангельской, то сказал Петру при всех: «Если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?.. Мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою… Если же Законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал. 2, 13–21).

Петр, конечно, не мог лицемерить. Робок был, застенчив и неуклюж, что показал в ту памятную ночь, в разговоре с привратницей и слугами, во дворе Каиафы: «Не знаю Человека сего» (Мк. 14, 71); но и правдив был бесконечно, что покажет всей своей жизнью и смертью.[42 - Ernest Renan. Saint Paul. Paris: Caiman Lеvy, 1923. P. 296–297.]

Нет, Петр не лицемерил. Был правдив и тогда, в Антиохии. Но, в вечной «распре» между Законом и свободой, верен будет Иисусу, вне Церкви – против Церкви, один только Павел. Та же и здесь антиномия – «согласная противоположность» – у самого Иисуса, как у Павла.

«На путь к язычникам не ходите… а идите… к погибшим овцам дома Израилева», – говорит Господь ученикам (Мт. 10, 5–6) и теми же почти словами скажет о Себе Самом: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мт. 15, 24); и жене Ханаанеянке, молящей об исцелении дочери: «Нехорошо взять хлеб у детей (Израиля) и бросить псам» (язычникам), говорит как будто жесточайшее слово Милосерднейший (Мт. 15, 26). Если же, все-таки, бросит, то уже, конечно, не с легким сердцем.

«Будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака, Иакова и всех пророков в царстве Божием, а себя изгнанными вон» (Лк. 13, 28). – «Истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры», – как у римского сотника, в Капернауме. «Многие же придут от востока и запада и возлягут… в Царстве небесном, а сыны Царства извержены будут во тьму внешнюю» (Мт. 8, 10–12). – «Се, оставляется дом ваш пуст» (Мт. 23, 38). – «Идите и научите все народы во имя Мое» (Мт. 28, 19).

Та же мука, раздирающая сердце Господне, – противоречие Закона и Свободы, – раздирает и сердце всей Церкви, в «великой распре» между Петром и Павлом.

L

«Если бы кто начал проповедовать (вам) другого Иисуса, которого мы (Павел) не проповедуем… вы были бы очень снисходительны к тому (Петру или ученикам Петра)… Это лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых, и неудивительно, потому что и сам сатана принимает вид Ангела света» (II Кор. 11, 4–5, 13). – «Если бы даже мы (Павел) или Ангел с неба стал благовествовать не то, что мы благовествуем вам, да будет анафема» (Гал. 1, 8–9). Если же самому Петру, то ближайшим ученикам его, – эта «анафема» Павла.[43 - Meyer. III. 424–426.]

«Симон Волхв» и «лжепророк Валаам», в Откровении (2, 14), очень вероятно, Павел.[44 - Renan. 303.] «Ангелу Пергамской церкви напиши: есть у тебя держащиеся учения Валаамова (Павлова)… чтобы сыны Израиля вкушали идоложертвенное и блудодействовали… учение Николаитов (учеников Павла), которых Я ненавижу» (Откр. 2, 14–15).

«Враг-человек (Павел) разрушил Закон», – насадил, как диавол, плевелы в пшеницу. – «Некоторые из язычников, отвергнув благовестие мое (Петра), приняли беззаконное учение врага-человека», – скажет, по преданию Церкви, от начала II века Петр в Послании к брату Господню Иакову,[45 - Hennecke. I. 151, 158. Первое «Послание» – от 116 года, второе, – от 130 г.] и он же – о видении Павла, на пути в Дамаск: «Кто верит снам и видениям, тот может быть обманут; ведь и нечистый дух является (под видом Ангела света)… Видящий видение не знает, от Бога ли оно… И может ли кто-нибудь поставлен быть видением (в Апостолы)? А если может, то зачем Господь, в течение целого года, обращался и говорил с нами (не в снах и видениях, а наяву)? Если же Господь тебе (Павлу) являлся воистину, то не противься мне (Петру), бывшему с Ним, ибо ты восстал на меня – твердый Камень, положенный в основание Церкви».[46 - Pseudo Clement. I. 2. «Послание Петра Иакову». Pseudo Clement. II. 17, 14–17.]

LI

Кажется, самим Иисусом, в предсмертную ночь, на Тайной Вечере, предсказаны всемирно-исторические судьбы Церкви, в этой «великой распре» между Петром и Павлом: «Симон! Симон! вот сатана просил (у Бога), чтобы сеять вас, syniаsai, как пшеницу (сквозь сито). Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись (покаявшись), утвердил братьев твоих» (Лк. 22, 31–32). Вечная распря между Петром и Павлом – не одно ли из этих «диавольских сит»?