Не пылит еще дорога, —
Но везде уже тревога,
Непонятная тоска.
Утомительно для слуха
Где-то ноет, ноет муха
В тонкой сетке паука.
И похож далекий гром
На раскат глухого смеха.
В черной тьме, в лесу ночном —
Грозовой тяжелый запах
Удушающего меха,
В небе – гул глухого смеха.
О тяжелый, душный запах!
Этот мрак не успокоит, —
Сердце бьется, сердце ноет.
В сердце – вещая тоска.
Где-то муха ноет в лапах,
В страшных лапах паука...
<1896>
Спокойствие
Мы близки к вечному концу,
Но не возропщем на Создателя...
Уже не в зеркале гадателя,
Мы видим смерть лицом к лицу.
Всю жизнь безвыходным путем,
Сквозь щели узкие, бездонные,
Во тьме, кроты слепорожденные,
К могиле ощупью ползем, —
К той черной яме, к западне,
Где ожидает неизвестное, —
Сквозь подземелье жизни тесное
Идем и бредим, как во сне,
И шепчем: скоро ли конец?
Верховной Воле покоряемся,
За жизнь безумно не цепляемся,
Как утопающий пловец...
С печатью смерти на челе
Искали правды в беззаконии,
Искали в хаосе – гармонии,
Искали мы добра во зле, —
Затем, что нас покинул Бог:
Отвергнув ангела-хранителя,
Мы звали духа-соблазнителя,
Но нам и Дьявол не помог.
Теперь мы больше не зовем,
Перед дверями заповедными,
Блуждая призраками бледными,
Мы не стучимся и не ждем.
Мы успокоились давно:
Надежды нет и нет раскаянья,
И, полны тихого отчаянья,
Мы опускаемся на дно.
<1896>
Зимние цветы
В эти белые дни мы живем, как во сне.
Наше сердце баюкает нега
Чьих-то ласк неживых в гробовой тишине
Усыпительно мягкого снега.
Если в комнате ночью при лампе сидишь,
Зимний город молчит за стеною,
И такая кругом бесконечная тишь,
Как на дне, глубоко под водою.
Даже снег в переулке ночном не хрустит.
С каждым днем в моей келье все тише,
Только саван холодный и нежный блестит
При луне на белеющей крыше.
И подобье прозрачных невиданных роз —
По стеклу ледяные растенья.
Ночью в лунном сиянии чертит мороз —
Невозможных цветов сновиденья.
<1897>
Воля
Слышишь, где-то далеко
Плачет колокол?
Как душе моей легко
В одиночестве!
По неведомой тропе,
В бледных сумерках,
Ухожу к немой толпе