Амазонки в законе. Вторая часть трилогии «Амазонки в Космосе»

Начали разводить мясных животных, похожих на маленькую зебру. Мясо было невкусным, но к этому люди уже привыкли. А молодое поколение и вовсе не ведало, что такое телятина или свинина.

Таким образом, к концу 2101 года на Цербере проживало всё те же 18 тысяч землян. Большая их часть занималась земледелием, рыбалкой и охотой. Лишь несколько десятков человек, кто имел хоть какие-то знания в науках, пытались заниматься рудным делом, стекловарением, строительством, мастерить по дереву. Методом тыка кое-что у них и получалось. Некоторые детали машин были со временем переделаны на инструменты. Появились добротные телеги, в которые запрягались маленькие зебры. В окна деревянных домов вставлялись мутные стёкла. Первые лодки закачались на волнах, и кое-кто уже поговаривал о паровом двигателе. Но всё меньше оставалось тех, кто помнил Землю, и всё больше тех, кто о ней только слышал. Пройдет еще лет 30—40, и для всех жителей Цербера Земля будет только легендой, не более.

Хотя, к чему гадать, что будет на этой планете через 30 лет. Кое-кто в другом мире помнил об этой планете, и её посещение входило в их планы. Быть может, судьба дарует им встречу, которая окажется судьбоносной.

Глава 5

В конце всё того же 2101 года по земному календарю на Мячике колонисты отмечали свою восьмую годовщину прибытия на эту планету. Почти три года здесь обретался и экипаж «Глории», которому в скорости предстояло покинуть гостеприимную планету.

Около года ушло на то, чтобы переоснастить один корабль минтакийцев для межзвёздных переходов. Ката-Кхил очень хотел, чтобы оба их корабля покинули эту туманность, но Нора ссылалась на нехватку материалов, компьютеров, экипажа.

Половина экипажа с «Альбатроса» настаивала на участии в операции. Пришлось оснащать «Альбатрос» пусковыми установками для ракет и торпед. Усилили электромагнитную пушку. С планеты Близнец с последней партией топлива для реакторов и особо дефицитными минералами прихватили кое-какую горно-рудную технику для сооружения бункеров на Цербере.

Добыча руд на Близнеце ложилась на плечи остающихся колонистов. Поэтому Нора и хотела оставить один корабль минтакийцев для нужд землян, раз уж «Альбатрос» собрался в поход.

Корабль минтакийцев, получивший новое имя «Тигр», был обшит, где это только было возможно, бронебойным стеклом. Оно оказалась настолько прочным, что десятисантиметровый слой такого стекла мог заменить почти полуметровый слой броневой стали. Плазменная струя частично поглощалась стеклом и распределялась по внутренним молекулярным связям. Часть плазмы отражалась, а того, что оставалось, не хватало, чтобы пробить достаточную брешь.

Все единогласно решили, что пятисантиметрового листа такого стекла будет достаточно. Плюс обшивка самого корабля.

На «Глории» тоже установили дополнительную защиту в особо уязвимых местах. Также более тонкими листами обшили все мелкие суда. Не забыли заменить все батареи на энергетических установках.

По настоянию Кацубы из тонких листов такого стекла были отлиты пластины, после установки которых на наружной обшивке полностью изменилась конфигурация «Глории» и «Альбатроса». Это, в свою очередь, не давало возможность идентифицировать суда и узнать их принадлежность.

Такое стекло обнаружило ещё очень полезное свойство. Оно поглощало радиоволны и делало при некоторых условиях корабль невидимым для противника, что было очень выгодно в условиях боя. Кокон Юхенсона в этих условиях проигрывал. Сам Тумба весьма ревниво относился к этому открытию.

Паршивцев, как и планировали, определили на Новую Землю. Бунтарям объявили амнистию. На радостях они готовы были работать на любом участке без сна и отдыха, но быстро выдохлись и дальше трудились в обычном режиме.

А вот паршивцы с первых дней показали себя во всей своей красе. Получив относительную свободу, эти озабоченные придурки начали охаживать олених. После того, как парочка олених околела от таких любовных утех, эти Кинг-Конги переключились на волкособак. Они парами гонялись по окрестным лесам и отлавливали самок этих животных. После отлова возобновлялись любовные утехи, несмотря на яростное сопротивление возвращающих сук.

Не обошлось здесь без укусов. Двух Кинг-Конгов загрызли насмерть. Стаи волкособак, прореженные людьми, после появления паршивцев и вовсе стали малочисленны. Пришлось занести несчастных хищников в красную книгу, а Кацубе срочно вылететь на ферму и устроить там правиловку.

Изъятие топлива для минтакийских судов прошло успешно. Когда на территорию АЭС опустились корабли минтакийцев с десантом на борту, все аборигены разбежались в ближайшие леса. За два дня из хранилища, устроенного в горной пещере, вывезли почти все контейнеры. Было их меньше, чем ожидалось, но один корабль загрузили полностью.

Со слов Ката-Кхила, контейнеров было больше, но где остальные, он не знал. Может быть, возле второго реактора, или на космодроме? Возле второго реактора не было места для посадки, а на космодром наведаться почему-то никто не хотел. Так и решили, что этого топлива хватит. С этим земляне и минтакийцы решили распрощаться с Беглецом и его жителями.

Пилот тоже отлично справились с кораблями минтакийцев. После того, как группа Юхенсона переоснастит эти корабли, управлять ими будет ещё проще, чем «Глорией».

Среди самих колонистов за те три месяца, что «Глория» провела на другой стороне светила, особых изменений не произошло. Разве что детей заметно прибавилось. Большинство женщин, покинувших службу на «Глории», нянчились со своими малышами. Степан не отходил от своей Марианны, которая тоже родила вскорости после Лёли. Кацуба тоже при каждом удобном случае нянчился со своими близнецами. Он всё никак не мог решиться рассказать Лёле о своем решении уйти в экспедицию.

Как ни оттягивал Кацуба разговор с Лёлей, время неумолимо приближало планету в ту точку, из которой надо было стартовать в обратный путь. Как бы там ни было, но разговор состоялся. Однако закончился он неожиданно для обоих – Лёля первая заявила, что не может оставить «Глорию» в такое время.

– Виталик, я всё уже для себя решила. Я не сомневаюсь, что ты тоже хочешь уйти в поход. Я же видела, как ты маешься.

– Что мне остаётся сказать моей глазастой? Ты права, я ухожу в поход. Но я не думал, что ты оставишь наших малышей.

– Детей возьмёт к себе Мариша. За них я спокойна. Инъекции из крови икаров будут оберегать их от болезней. Степан их в обиду не даст, если мы задержимся.

– Мы можем не просто задержаться, мы ведь можем не вернуться. Шансы на возвращение малые, а ставки в этой игре высокие. И нас очень мало.

– Потому я и возвращаюсь на «Глорию», что нас очень мало. И прошу тебя, не отговаривай меня.

Кацуба не был готов к такому развитию разговора, поэтому благоразумно промолчал. Лёля была не тем человеком, который легко сдавал свои позиции. Если и был мизерный шанс отговорить Лёлю от её затеи, то не сейчас.

– Хорошо, мы ещё обсудим твоё решение, А сейчас идём к Степану с Маришей, обсудим это дело с ними.

– Мариша согласна взять Даньку с Вероникой к себе.

– Не стоило это решать за моей спиной. Но, что сделано, то сделано, пошли.

Николаевы проживали напротив, так что долго идти не пришлось. Встретили их радушно. Казалось, что Степан и Виталий никогда не были в соперничающих лагерях. Марианна только уложила спать своего Егорку и собирала на стол. Приход друзей очень её обрадовал, и она быстро утащила подругу на кухню для нарезки салатов и пошептаться.

– Чуйка у меня, что заглянули вы к нам по очень серьёзному делу. Я даже догадываюсь, о чём пойдет речь.

– Не сомневаюсь в твоей прозорливости. Да и Мариша, скорее всего, не держала в секрете Лёлькины устремления.

– Тут ты угадал, эта тема для нас не нова. Правда, есть один нюанс, и я боюсь, что Лёлю поджидает неожиданность, да и тебя тоже. Девчонки, долго вы там? Есть хочется, аж кишки сводит.

Девушки не заставили себя долго ждать. Стол быстро заставили едой и фруктовыми напитками. Кацуба вынул из кармана бутылку коньяка «Наполеон».

– Откуда такое великолепие?

– Тумба позаимствовал из Нориных запасов. Он проиграл мне ящик элитного виски, но на «Глории» такого не нашлось, пришлось рассчитываться коньяком.

– С тобой лучше не спорить! Это я понял ещё тогда, когда фрицев линчевать хотели. Давайте по рюмашке за удачу.

Никто не возражал против рюмочки благородного напитка, чудом оказавшегося так далеко от тех мест, где его разливали.

– Теперь хочу сообщить вам новость. Я тоже решил уйти с «Глорей».

– Вот это новость, так новость! Я уж и не думал, что меня можно ошарашить. Но как же так? А Мариша как, как наши Данька с Никой? Дай и Нора вряд ли согласится взять кого-то, кроме меня.

– Ещё как возьмёт, и ты её в этом убедишь, а я попытаюсь убедить тебя в таком шаге.

– Я весь внимание. Попробуй быть очень убедительным или я палец о палец не ударю, чтобы уговорить Нору.

– Судя из того, что известно мне о предстоящей операции, без высадки на территории противника не обойтись, это факт. Без данных о выходе каравана и сопровождающим его конвое не обойтись. Радиоразведка здесь не поможет. И кто, по-твоему, будет осуществлять вылазку?

– Вообще-то я тоже думал об этом и подготовил для этого наших канониров. Они сами вызвались на эту роль.

– Вот видишь, ты тоже подумал об этом, потому и предлагаю себя на эту роль вместо фрицев или вместе с ними.

– Стёпа, ты опоздал. Я почти два года готовил их к выходу в тыл врага, научил кое-чему из рукопашки, минированию, работе с метательными ножами и сюрикенами. И уверенности в них у меня до сих пор нет. А ты вообще не проходил курс молодого бойца. Я с тобой в разведку идти не смогу, тем более совершить диверсию.

– Тогда позвольте представиться ещё раз: Степан Игоревич Николаев, старший лейтенант или, скорее всего, капитан спецназа ГРУ, стажировался в Израиле в антитеррористическом отделе. Владею русбоем и боевым самбо, стреляю из всех видов огнестрельного, лазерного и прочего оружия, метаю всё, что можно метать, вожу всё, что может ездить, и летаю на всём, что летает. Да, плаваю я тоже очень неплохо.

Когда астрономы обнаружили стартующие с Беглеца звездолёты, Кацуба не был так удивлён, как от признания Степана. Лёля тоже была огорошена. Одна Марианна смотрела на гостей улыбающимися глазами.

– Ошарашить меня дважды за столь короткое время ещё никому не удавалось, ты первый. Ловко же ты придуривался все эти годы. Казалось бы, я, стреляный воробей, но и меня ты провёл, как молокососа. Колись теперь, что к чему и почему?