Топор, парашют и летучие мыши

– Да что ты, мать, разволновалась. Просто поговорим, пообщаемся. Выслушаю претензии. Если понадобится – извинюсь.

– Знаю я твои извинения. После них или учитель увольняется, или директор школы звонит нам домой, телефоны обрывает, голову пеплом посыпая.

– Ну, видишь? Значит, люди порядочные. Признают свои ошибки, каются.

– Уж очень не хотелось бы в этот раз школу менять. И рядом с домом, и ребята в классе дружные.

– Успокойся, Нина, успокойся. Всё решим по справедливости, по-человечески.

– Ох, Володя! Не доведут до добра все эти вызовы в школу. Когда-нибудь и твоего красноречия не хватит, чтобы нашего оболтуса спасти, – Нина тяжело вздохнула, разгладила невидимую складку на джемпере мужа и нежно поцеловала его в щёку.

– А чё сразу «оболтуса»? Я-то здесь причём? Она первая начала, – вступил в разговор родителей восьмиклассник Юрка.

– Ну начала и начала, – мать всплеснула руками. – Взял бы и уступил, не стал перечить.

– Ну уж нет, можете меня хоть выпороть, но я на своём стоять буду. И этой мымре уступать не намерен.

– Да куда ж тебя пороть-то? Вон, какой вымахал! – рассмеялся отец.

– Всё бы вам хиханьки да хаханьки, – сжала ладонь и шутя погрозила отцу и сыну. – Сговорились! Успели? Вот вылетишь, Юрка, из школы с желтым билетом!

– Мам, ты что, на Руси желтый билет распутным женщинам выдавали. Не хочу я на панель с раннего возраста, – Юрка скорчил скорбную обиженную мину.

– Слышь, профессор, не умничай, – отец отвесил игривый подзатыльник сыну. – Оговорилась мать, не жёлтый, а волчий. Хрен редьки не слаще.

– Иди уж, защитник ты наш. Чего доброго опоздаешь к назначенному времени. А ты – марш за уроки!

– Слушаюсь, товарищ генерал! – Юрка отдал честь по «моде» заокеанских коммандос.

– Рядовой! К пустой голове руку не прикладывают, – переступая порог, командным голосом бросил отец.

– Так с чего ей наполненной-то быть? Времена-с не те! – в шутливой перепалке отозвался Юрка.

На резной двери орехового цвета висела табличка: заместитель директора по воспитательной работе.

Мужчина постучался и слегка приоткрыл дверь:

– Разрешите, Элеонора Владленовна?

– Вы кто? Вам назначено? – не поворачивая головы в сторону посетителя, небрежно произнесла сидящая за столом женщина.

– Да, да, вызывали. Смирнов я, Владимир Петрович. Можно просто Володя. По поводу сына. Смирнова Юры, – осторожным тихим тоном произнёс Владимир, неосознанно, по-мужски, «сканируя» со спины внешние данные сидящий перед ним дамы.

Женщина резко обернулась и элегантным движением руки не спеша приподняла изящные очки в скромной на вид оправе.

«DOLCE&GABBANA», – успел прочитать на ярлычке Владимир.

«Невысокий, лысоватый, – тут же мысленно срисовала облик посетителя хозяйка кабинета. – Хоть и плотно слаженный, но одет скромненько: рядовые потёртые джинсы, кроссовки, джемпер турецкого производства… Возраст сходу и не определишь. Вроде бы моложавый, подтянутый, но глубокие морщины на лбу, и глаза… Что-то в них не так. – Элеонора впервые почувствовала себя неуютно в родном кабинете. – Будто сверлят и видят насквозь. Так это у каждой мужской особи при встрече с красивой и неотразимой женщиной, – успокоила себя. – Водитель или охранник в супермаркете», – сделала окончательный вывод, отбросив сожаления по поводу неизученной анкеты ученика.

Судя по всему, на Элеонору Владленовну визитёр не произвёл впечатления.

Мнение представителя противоположного пола несколько разнилось.

В глазах Владимира Элеонора выглядела внешне, если не сказать «сногсшибательно», то, как минимум, шикарно. «Миловидное личико с классическим прямым носом, чуть припухшие губки с минимумом ботокса, светлые вьющиеся волосы. Лёгкая отёчность под глазами – так это последствия недавних косметических уколов, – глубокий взгляд Владимира мгновенно оценивал будущую собеседницу. – Возраст – между тридцатью и сорока, – промелькнул в голове промежуточный приговор. – Приталенная блузка белого цвета – фасон VERSASE. Тёмная юбка-карандаш, плотно облегающая крутые бёдра. Всего лишь какая-то пара сантиметров выше колена, а выглядит вызывающе. И чего греха таить – привлекательно», – подытожил наблюдения мужчина. Тут же быстрым миганием глаз попытался отогнать от себя вовсе неуместный для данной ситуации дурман. И даже на мгновение погрузил взгляд в пол, стараясь не думать о модельных параметрах остальных частей тела.

– Ну что, так и будем молчать? – высокомерно нарушила неловкую тишину кабинета блондинка.

– Да я собственно и по жизни-то не очень разговорчив, – едва сдерживая желание рассмеяться над пафосом собеседницы, спокойно произнёс Владимир. – Наверно Юрка что-то натворил? Он у нас неусидчивый с младых лет. Двоек нахватал или подрался с кем-то?

– Какие двойки? Помилуйте, мужчина…

– Простите, Владимир, – напомнил старший Смирнов.

– Так вот, Владимир… Как там вас по батюшке? – подхватила манеру собеседника Элеонора.

– Петрович я. Отец Петром был. Прапрадеда Юркиного тоже Петром величали, бурлаком на Волге-матушке купеческие суда тянул…

– Ох, избавьте меня от подробностей вашей родословной, – надменно махнула рукой Элеонора.

– Для вас просто Владимир. Или Володя, – повторно напомнил мужчина. – Как будет удобней.

– Обмен любезностями, надеюсь, окончен? – жёстко произнесла Элеонора, плотно сжав свои пухленькие губки и прищурив глаза. Её прелестное личико тут же съёжилось, визуально уменьшилось в размере и стало похоже на мультяшный персонаж из заморских аниме.

Владимир снова с трудом подавил смешок, поднёс кулак ко рту и быстро прокашлялся.

– Что вы на это скажете? – Элеонора нервным движением достала из стола обрывок бумаги и бросила на столешницу перед визитёром.

Сделав удивлённый и заинтересованный вид, давая понять, что впервые лицезреет предмет, Владимир впился в него взглядом. На изрядно помятой и надорванной с нескольких сторон глянцевой наклейке размером примерно пять на пять виднелось потёртое изображение мужчины.

– Кто это? – Владимиру с огромным трудом удалось вложить в вопрос всё своё лицедейство.

И оно, похоже, дало результат.

– Вы не знаете изображённого на наклейке мужчину? – искренне удивилась Элеонора Владленовна.

– Уж поверьте – не знаю, – Владимир в упор посмотрел на собеседницу открытым лучистым взглядом.

– Это же Провальный!

– Какой ужас! – Владимир отшатнулся, будто от источника холеры. – А кто это Провальный?

– Вы издеваетесь надо мной? – Эльвира едва сдерживалась, чтобы не «взорваться». – Эту наклейку я сорвала с рюкзака вашего сына.

– Могу, Элеонора Владленовна, поклясться или побожиться. Как Вам будет удобней. Но я на самом деле не знаю, кто такой Провальный, и откуда наклейка взялась на школьном рюкзаке моего ребёнка.

– Провальный – это террорист и преступник!

– Не может быть!