Судный день

– И тут я понял. Конечно, мало быть ученным, и иметь признание в узком кругу. Этот ученный захотел стать телезвездой! Вот только, – губернатор наставил указательный палец на Джека. – Не выйдет. И знаешь, почему?

Джек промолчал. По своему опыту он знал, что когда не знаешь, какая реакция будет верной, лучше молчать.

– Потому что ты вляпался в дерьмо! В самое большое и худшее дерьмо в твоей жизни!

Джек продолжал молчать.

Губернатор откинулся на спинку своего кресла и прищурившись посмотрел на него.

– Итак, мистер Куэрри?

Джек не отвел взгляда.

– Я так понимаю все это, – он развел руками. – из-за одного интервью? Одного единственного интервью? Так, получается?

Губернатор скривил губы.

– Не просто интервью, мистер Куэрри…

– Нет?

– Вы сами это прекрасно понимаете.

– Разве? Напротив, я абсолютно ничего не понимаю. Меня забирают агенты неизвестной службы, отбирают сотовый, везут сюда, я жду больше трех часов, а потом мне заявляют, что я в дерьме! Вот, только в каком? Может, расскажите?

Губернатор усмехнулся.

– Отличный монолог, мистер Куэрри. – он взял со стола вторую папку и раскрыл ее. – Ваше интервью. Проблема не в том, что вы дали интервью. Проблема в содержимом.

– Я высказал свои наблюдения. Только и всего.

– Может быть. Наверное, так и было, – кивнул губернатор. – однако это ровным счетом ничего не меняет. То, что вы рассказали в интервью является государственной тайной. Точнее, являлось. До того момента, как вы огласили эти сведения на весь мир.

Джек ошеломленно уставился на сидящего перед ним губернатора. Он сначала открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл.

– То есть… то есть… – Джек пытался собраться с мыслями. – то есть… администрация президента знала о смещении полюсов…

– Разумеется, – подтвердил губернатор. – на Белый Дом работают лучшие умы страны.

Джек тряхнул головой.

– Тогда я не понимаю…

– Что именно?

– Белый Дом знал о проблеме. Я узнал о проблеме. В чем же тогда проблема?

Губернатор устало посмотрел на Джека.

– Разве не очевидно? Эта информация не предназначалась для широкой массы. Информация с высоким грифом секретности.

– Но, почему? Разве народ не должен знать правду?

– А, что есть правда?

– Вы цитируете Пилата?

Губернатор слабо улыбнулся.

– Он был хорошим политиком.

Джек решил промолчать. У него было свое мнение на этот счет. Губернатору оно не понравится.

– Мистер Куэрри, вы должны понять. Есть вещи, о которых простому гражданскому населению лучше не знать. И это как раз тот случай, понимаете?

– Нет, – Джек отрицательно мотнул головой. – не понимаю. Ведь речь идет о жизни и смерти. О безопасности. Люди обязаны знать, что им угрожает!

– Вот тут вы ошибаетесь, – губернатор подался вперед. – Каждый день что-то угрожает населению нашей страны. Тем не менее, узнают они как правило об одном случае из ста. Почему? Потому что для отражения этих угроз созданы соответствующие службы, которые и предотвращают их. Например, жителям Нью-Йорка не обязательно знать, что в центре Манхэттена выходцы из Сирии намерены распылить Зарин (Фосфорорганическое отравляющее вещество нервнопаралитического действия), или исламские экстремисты заложили десяток грязных бомб в Вашингтоне и требуют освободить своих братьев из Гуантанамо, поскольку ФБР делает свою работу, и делает ее хорошо. А что произошло бы если при угрозе распыления нервнопаралитического газа в центре Нью-Йорка было оповещено гражданское население? Паника и хаос. Это бы серьезно затруднило работу Бюро и вряд ли им удалось сработать так эффективно, как они это сделали в этом случае, и десятки ему подобных.

– Наверное вы правы, – согласился Джек. – правда, сейчас речь о другом. И Бюро тут не поможет…

– Конечно, это не уровень ФБР, не их работа. В то же время Белый Дом не бездействует. Создаются аналитические группы, все под контролем… Было… – губернатор немигающим взглядом уставился на него.

Джек заерзал в кресле.

– Я не знал, что данная информация является государственной тайной, да и откуда мне было знать? Мне что, сообщили об этом? Я лишь думал о последствиях. Вы хоть понимаете, что нас ждет?!

– Я читал ваше интервью, – коротко ответил губернатор.

– Тогда вы понимаете, о чем я говорю! Полюса изменились – и это не шутка. На Севере – Юг, на Юге – Север. Последствия будут глобальными!

Губернатор покачал головой.

– Вы мастер наводить панику, мистер Куэрри. Но не все с вами согласны.

– С чем? – не понял Джек.

– С вашим анализом последствий. Вот, цитата Ричарда Томпсона, профессора Филадельфийского университета, – губернатор протянул ему третью папку, в зеленой обложке. – Это часть его доклада президенту.

Джек открыл. Мелкий шрифт, диаграммы. Небольшой текст.

«… и хотя в данном случае перемена полюсов, это не просто теория и не гипотетическая возможность, а установленный факт, доказательства которого, я привел выше, также вы можете наблюдать это на диаграмме 9, последствия данного явления не будут носить глобальные катастрофические последствие. Скорее, я назвал бы их циклическими. Как волна. Волна набежала, разбилась о камни и исчезла. В данном случае мы будем иметь дело со схожими явлениями. Несомненно, без следа смена полюсов пройти не может. Сам факт перемены уже гигантский след. Однако, самыми глобальными последствиями будут температурные изменения. Что касается территории Соединенных Штатов, нам придется привыкнуть к тому, что через 2—3 месяца Флорида будет Аляской, и наоборот. Кроме того, Северо-Ледовитый океан станет Тихим, Антарктида переместится на Юг, а Австралия станет второй Гренландией. Будут разговоры о повышении уровня Мирового океана – все это не имеет смысла. В теории, повышение возможно, но вряд ли настолько заметное, чтобы можно было об этом беспокоиться. Поскольку хотя льды Арктики и Гренландии без сомнения исчезнут, все это будет компенсировано резким похолоданием в южной части. Не исключено появление новых ледяных континентов. Таким образом повышение уровня воды ы Мировом океане носит весьма условную проблему, с которой вероятно и не придется столкнуться…»

Джек оторвался от папки и посмотрел в выжидающее лицо губернатора.

– Я думаю, профессор Томпсон болен.

Роберт Эмери в отличном настроении возвращался домой.