Любовь цвета зебры. Часть 1

Она отрицательно покрутила головой.

– Как хочешь, – сказал я равнодушно, – в случае чего, можешь кинуть его в кого-нибудь, вместо булыжника. Всё, ходу отсюда.

Куролесил по всяким лабиринтам до тех пор, пока окончательно не запутался. Тогда сел и стал соображать, где это мы находимся. Случайно моё внимание привлекла куртка Ребекки, вернее, её рукав, который был выпачкан маслянистой технической грязью. Вот грязнуля! И когда только успела? Курточка такая нарядная: джинсовка с кожаными вставками и вышивкой. А она её загубила. Схватил рукав, отряхиваю и выговариваю:

– Неряха! Испачкалась как свинка.

Ей обидно такие слова слышать, да ещё от такого отрицательного персонажа как я, вот она и стала отбиваться:

– Убери свои лапы, ничего я не испачкалась.

Я совсем разгулялся. Нравится мне, когда она злится, что тут поделаешь? Провёл по стене пальцем, он сразу стал чёрным, затем взял её руку, размазал по ней грязь, которой почти не было видно на тёмно-коричневой коже, отвратительно улыбнулся и спросил:

– Не испачкалась, говоришь?

Поднял руку на уровень глаз, покрутил, повертел, удивился:

– А как ты это определяешь, интересно?

Что тут началось! Вскочила, по шее мне съездила и зашагала прочь энергично: бёдра туда – сюда. Смотри и любуйся. Только я наслаждаться приятным зрелищем не стал, а тоже вскочил, шею огорчённо потираю и ору:

– Ай-ай-ай, какое ужасное оскорбление! В расисты меня записала, да? Дура!

Сделал передышку и продолжил в том же духе:

– Знаешь в чём твоя проблема, дорогуша?

И сам за неё ответил:

– Ты шуток ни черта не понимаешь.

Ребекка резко остановилась, обернулась, посмотрела на меня презрительно, как на гадкую тварь какую-то, и на одном дыхании выдохнула:

– У меня нет никаких проблем. Вот у тебя есть – твой болтливый, мерзкий язык.

– Слушай, оставь мой язык в покое. То ты его кусаешь, то ругаешь, он от огорчения вообще скоро отвалится.

– Прекрасно!

Оскорбила, унизила, в грязь втоптала и пошла дальше, а я стой тут оплёванный. Не хотел с ней ссориться, просто так уж получилось. И главное, момент для ругани выбрала! Кругом бродят вражьи силы, а мы отношения выясняем.

– И куда вы направились, мисс Джонсон, разрешите вас спросить? – крикнул ей вслед. – Думаешь, я на повышенной передаче рвану прощения просить? Не дождёшься!

А Ребекка всё дальше и дальше.

– Ладно, извини, – не выдержал я. – Слышишь?

Слышать наверняка слышит, но показательно игнорирует. Цаца какая, слова ей не скажи, сразу обижается!

14

От коридора шли ответвления. И когда Ребекка стала пересекать одно из них, послышалось клацанье затворов.

– Берегись! – крикнул я.

Она замерла на месте, повернулась в сторону раздавшихся звуков, да так и осталась стоять как вкопанная. Мне опять пришлось спасать положение. Рванулся, что было сил, на ходу автомат к бою изготовил, и выскочил с ним навстречу очередным неприятностям. Схватил Ребекку и вместе с ней пулей пролетел опасную зону. Как это они в нас не попали, понятия не имею. Видать, слишком быстро всё произошло, можно смело им единицу за реакцию ставить. Отдышался, несколько раз выстрелил наугад. Тишина. Осторожно высунул голову – никого. Озверел вдруг, ни с того, ни с сего. Ребекку к себе прижал, руку поднял, и выговариваю:

– Будешь меня слушаться, будешь?

Ударить её не смог, рука сама собой опустилась. Злости как не бывало, улетучилась куда-то. Она прямо-таки вжалась в меня, и дрожит. И чего я, подлец такой, на неё накинулся? Уж если кого и следовало шлёпать, так только самого себя. Болтаю не пойми что, ерунду всякую, вот и выходят такие досадные накладочки.

Как можно осторожнее её от себя отстранил, вытер ей слёзы и задал вопрос, который, в принципе, мог и не задавать:

– Испугалась?

Она, вот честная натура, утвердительно кивнула в ответ:

– Ага.

Хотел сказать что-нибудь вроде: « не бойся, малышка, я с тобой», но вместо этого залопотал:

– А я, думаешь, не испугался? Такой бесстрашный, что ли?

Поправил ей волосы, заглянул в глаза бездонные и продолжил:

– Теперь от меня ни на шаг, понятно?

Вижу, что ей понятно. Вот и ладненько, вот и договорились. Сделал шаг и остановился. Метров через десять снова было скрещение коридоров, и мне пришло в голову, что нас там ждут. Но идти то всё равно надо, вот в чём дело. В задумчивости Ребекку оглядел, и меня осенило:

– Снимай куртку, – сказал ей.

– Зачем? – удивилась она.

– Раздеть тебя хочу. Самое, знаешь ли, подходящее время выбрал. Снимай и всё, некогда объяснять.

Ребекка безропотно стянула с себя одёжку и подала мне, хотя с её лица не сходило недоумённое выражение.

– Так, теперь давай сюда свою «пукалку», – указал на «Узи», – и держи гранаты.

Отстегнул сумку, вынул одну гранату с взрывателем, соединил их, забрал её автомат, а взамен отдал свой. Вложил ей в руку гранату и провёл инструктаж:

– Когда скажу, бросишь её мне, но только когда скажу.

Осторожно, бесшумно подошёл к углу, кинул куртку. Тут же раздались выстрелы, и она упала уже с полудюжиной симпатичных дырочек. Как хорошо, что не я был на её месте. Отступил на три шага назад, разбежался и прыгнул.

Если бы мой прыжок снимала кинокамера, зрителям было что посмотреть. Лечу, лицо серьёзное – серьёзное, и из «Узи» строчу. У ребят, что в коридоре стояли, от удивления челюсти до пола отвалились. Это я хорошо рассмотрел, как и их позорное бегство. Бежали как зайцы, толкаясь и мешая друг другу. Одного мне удалось подстрелить. Он даже взвизгнул. Естественно, пуля то ему в задницу попала. Такое ранение – позор для солдата. В общем, скрылись они за спасительным углом, и начали меня обстреливать. Но было уже поздно, я коридор пролетел и находился в относительной безопасности. Приземление, надо сказать, было не очень удачным – руку ушиб.

– Кидай гранату, – крикнул я Ребекке.