лИса

Посреди кучи спама, навалившегося за месяц моего отсутствия, в электронке лежало письмо от мамы:

«Сынок, привет! Вот и конец месяца. Скоро новолуние. Сейчас очень возможны трудности с деньгами.

Поделюсь с тобой секретом, который я прочитала у одной мудрой женщины – Дарии Жочкиной. Понимаешь, когда Луна полнится, она энергетически помогает росту и развитию наших дел. Этот принцип используется и для взращивания финансов. Луна не сделает тебя миллиардером, но точно очень быстро позволит закрыть все необходимые расходы. Ну так вот. Возьми купюру, желательно достоинством покрупнее. Если у тебя только иностранная валюта – ничего страшного, и так сойдет. Спустя приблизительно пару суток ПОСЛЕ НОВОЛУНИЯ, кладешь купюру на подоконник. Через двое-трое суток убираешь. Желательно, чтобы на деньги попадал лунный свет. Но даже если ты Луны не видишь, помни – она все равно там есть, на небе, и неуклонно растет, что бы в мире ни происходило. ВАЖНО. Купюра не должна лежать свыше семи дней после новолуния. Береги себя. Целую, твоя мама»

«Когда ж у меня купюры-то лежали свыше семи дней» – подумал я, попутно отметив, что таких точных совпадений между моей жизненной ситуацией и мамиными письмами, пожалуй, еще не бывало:

«Привет, мама! – набрал я. – Спасибо, деньги сейчас мне как раз будут очень кстати. Люблю тебя».

Хотя, наверное, в любой момент, получив такое письмо, я решил бы, что именно сегодня – оно точно в тему, так как денег у меня никогда по большому счету не водилось. Да и по маленькому – лишь временами.

Оказалось, что газета «Труд за три копейки» располагается в помещении редакции «События и Факты». Пока ехал на встречу, позвонил Лисе:

– Как ты, Ли?

– Ох, навалилось, – сразу пожаловалась она, – Мить, сегодня не получится встретиться, и завтра тоже. Но я по тебе уже скучаю.

– Я по тебе тоже скучаю, милая. Еду на встречу. Намечается работенка.

– Митя, извини, не могу сейчас говорить. Удачи тебе с работой!

– Хорошо, созвонимся позже.

В редакции «Трех копеек» встретили так, будто без меня все стояло, а вот теперь-то уж точно заживем. Выписали пропуск и удостоверение сотрудника сроком на год. Командировка оказалась в Костромскую область, где 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизией планировались командно-штабные учения, на которые меня и аккредитовали у пресс-службы ВДВ. Выезжать нужно было через два дня. Это и радовало, и огорчало одновременно. Мы с Лисой еще даже не узнали друг друга «городских», а мне уже нужно куда-то ехать за пределы МКАДа. После того, как я получил задание, весь в противоречивых чувствах, сгонял в Контору, дав знать девчонкам в аналитическом, что буду в Москве лишь завтра, а потом – только через неделю.

Затем зашел в «свою» кофейню, побродил по центральным улицам и поснимал фичеры[5 - Фичер (англ. Feature) – характерная особенность.].

Идея, сокрытая в жаргонном словечке «фичер», словно палочка-выручалочка для стрингера без определенного заказа. Картинки будничной жизни, сюжетные сценки, происходящие на улицах, что-то необычное, характерное лишь для этой местности. Локальные кадры, понятные любому, независимо от города или страны съемки. Небольшую серию фичеров всегда можно предложить какому-нибудь агентству. Не одному, так другому. И они охотно берут, особенно если снято хорошо и со смыслом.

К вечеру я вернулся в свою келью, в которой, несмотря на последние события, так ничего и не поменялось.

– Лиса? – набрал я ее номер.

– Да, Мить, трудный день. Ты как? – ответила она усталым голосом.

– У меня хорошо. Работу от одной газеты предложили, на неделю.

– Это же здорово!

– Да, но придется под Кострому ехать, уже послезавтра.

– Эх, но тебе же нужно это предложение, – вздохнула Лиса.

– Да, а когда же мы увидимся?

– Получается, что теперь, когда ты вернешься.

– Это очень долго, может, отказаться?

– Съезди, не дури, я буду тебя ждать.

– Ну, если будешь ждать, то ладно, – как-то вдруг успокоился я, – как там Катя?

– Все отлично у нее. Передает тебе привет.

– И ей привет.

Мы еще немного поболтали и распрощались, чмокнув друг друга через трубку.

Уснуть быстро не получилось. Я лежал, рассматривал колышущийся от сквозняка тюль на окне и думал о том, что так запросто, шаг за шагом, можно отдалиться друг от друга. Один неразлучный месяц – вот и все, что у нас было. Всего лишь один месяц, чтобы влюбиться и потерять покой. А теперь: тут порознь день, там – неделя, а потом смотришь – и больше месяца не виделись. А затем ненавязчивый переход во френдзону и возвращение всего на круги своя.

До места я добрался спокойно, без каких-либо происшествий. Меня и еще нескольких журналистов поселили в воинской части. Казарма была такой образцовой, что аж зубы сводило. Но это, конечно же, не могло и не радовать. Нам провели политинформацию – что можно снимать, а что нельзя. И вывезли в поле, где планировалось десантирование. Учения были довольно разнообразными. Через час я вошел во вкус и совершенно забыл о времени. Это была словно маленькая показательная война, а множество высших чинов, стоящих с биноклями на трибунах и даже выходящих кое-где в поле, придавали ей некую утонченную театральность. Главнокомандующий ВДВ – Владимир Шаманов – оказался вполне простецким мужиком, и мне удалось сделать с ним неплохую подборку полевых кадров. Со смеющимся и серьезным, с оружием и без, – в общем, его семейный альбом остался бы доволен. Ночью учения продолжились стрельбами. А на следующий день демонстрацией образцов последних разработок огнестрельного оружия и всяческих военных приблуд. В Москву я возвращался вполне довольный результатом, совершенно не заметивший, как пролетела эта неделя. Из поезда позвонил Лисе. Чувствовалось, что она соскучилась и жутко обрадовалась. Да и сам я соскучился не меньше.