Игры чародеев

В сопровождении его и других крепко сбитых охранников мы прошли через открытую дежурным швейцаром дверь и очутились в роскошном холле гостиницы. Конвоиры проводили нас до номера на последнем этаже. Мужчина со шрамом щелкнул магнитной карточкой по электронному замку и распахнул входную дверь.

– Будете жить здесь, – «главный» обратился к нам с Ольгой. – У двери дежурит охрана. Телефон внутри отключен. Также на улице находятся наши люди, поэтому не пытайтесь бежать через балкон или придумать ещё какую глупость. Уяснили?

Ответа он дожидаться не стал.

Входная дверь захлопнулась, стоило нам переступить порог. Я сразу же повернулся к Ольге. Девушка выглядела бледной и напряженной, но старательно сдерживала страх.

– С тобой всё в порядке? – спросил я.

– Да, – немного дерганым голосом ответила она. – Да, всё нормально.

– Что с вами произошло? Что с Максимом? – я сразу засыпал Ольгу вопросами.

– На нас напали, – Ольга прошла внутрь и опустилась на диван. – Почти сразу после того разговора по телефону. Потом нас с Максимом разделили. Меня запихнули в машину и отвезли на какой-то склад.

Ольга замолчала и опустила глаза.

– Они вытянули из меня всё. Этот чертов азиат из Гильдии правды как будто залез в мою голову и шарился там как у себя дома.

Девушка уткнулась ладонями в лицо. Воспоминания явно давались ей нелегко.

Я огляделся по сторонам. Хоть одно радовало – вонты не поскупились на комфортное размещение своих пленников: нас поселили в просторный люкс с двумя раздельными комнатами, смежной ванной и общей гостиной.

– Ты знаешь, что это за старик? – спросил я.

– Его зовут Милош, – ответила Ольга. – Он – Верховный магистр вонтов.

Подойдя к окну, я аккуратно отодвинул штору и посмотрел на улицу. Внизу было припарковано несколько автомобилей с темными стеклами. Можно было биться об заклад – внутри сидели те самые охранники, о которых только что упоминал мужчина со шрамом.

– Следующую запись в своем дневнике Адель сделала где-то неподалеку отсюда?

Ольга кивнула.

– Максим как-то узнал, что в дневнике не хватает четырех записей. Первые две были написаны в том замке. Третья – здесь, на крыше Миланского кафедрального собора.

– А последняя?

– Максим не сказал, – Ольга отвела взгляд в сторону. – Наверное, оно даже к лучшему. Иначе вонты вытянули бы из меня и это тоже.

– Как думаешь, Максим действительно мертв?

Ольга не ответила.

Комнату окутало неприятное, тяжелое молчание. Потеря товарища и неопределенность собственного будущего сделали свое дело – мы оказались эмоционально раздавлены под жестоким прессом наших врагов.

Что будет с нами дальше?

Ольга поднялась с кресла и неторопливо подошла к одному из шкафов, в котором находился мини-бар. Пошарив в небольшом холодильнике, она достала оттуда бутылку виски и аккуратно кинула её мне в руки.

– Наливай, – грустно скомандовала она.

После трех стаканов неразбавленного американского пойла нескончаемая тревога, сопровождавшая меня всё это время, немного притупилась. Сначала мы пили молча, затем алкогольные пары начали медленно развязывать наши языки. И вот, порядком опустошив мини-бар, мы уже обсуждали всё подряд – и как будто специально находили темы, не связанные ни с магией, ни с происходящими событиями.

Мысленно нам обоим удалось ненадолго вынырнуть из безумного круговорота, в котором мы очутились.

Но гнетущий, тягучий страх не ушел полностью; он лишь ненадолго спрятался за тонким стеклом стаканов с алкоголем – и до поры до времени согласился подождать в стороне, чтобы позднее снова выйти на сцену.

– Нас убьют? – честно спросил я в какой-то момент.

– Не знаю, – ответила Ольга.

Она подошла ко мне и села на массивный подлокотник кресла, после чего неожиданно взяла меня за руку и крепко сжала ладонь. Ольга смотрела на меня нежно, и в то же время очень встревожено – как будто искала поддержки. Кажется, девушка хотела что-то сказать, но не решалась. Хотя какие здесь могли быть слова? Вместо этого она наклонилась и крепко поцеловала меня, после чего поднялась на ноги, дошла до выключателя и молча погасила в комнате свет.

Ольга

Снег медленно падал к подножию спрятавшегося в горной ложбине замка Алкеон и белым ковром стелился по земле. Зима наступала, как всегда, внезапно. Ольга стояла у открытого окна и, глядя на далекие пики высокогорного хребта, медленно вдыхала в свои легкий табачный дым зажженной сигареты.

Прошло два года с тех пор, как она выдержала свое первое испытание и стала иберийкой. Тогда Ольге казалось, будто наступали радостные, долгожданные дни её жизни – что судьба, наконец, сделает крутой поворот и навсегда уйдет с тропинки, полной неудач, бед и бесцельных скитаний. Словно титул иберийца обязан был даровать ей заслуженное счастье.

И лишь теперь, стоя перед раскрытым окном и ощущая на лице морозные покалывания ледяного ветра, она окончательно поняла силу совершенной ошибки.

Зачем она только пришла сюда? Почему раньше не услышала предостережения собственной души? Почему не провалила свое испытание?

Несколько дней назад Ольга узнала, что беремена.

Романтические отношения завязались между ней и Евгением почти сразу после возвращения из Белграда. Постепенно симпатия перерастала в любовь, любовь – в страсть, а страсть – в ещё не рожденное дитя.

Евгений был рядом. Он сидел на стуле, скрестив пальцы рук, и пытался осознать новость, которую только что рассказала Ольга.

Ни ему, ни его подруге было не суждено стать родителями этому ребенку. Такова участь всех иберийцев: первый новорожденный всегда отдавался на воспитание слугам Союза. Ребенок не должен был знать своих настоящих родителей. Его отцом становился Настоятель, а матерью – твердыня Алкеон. Пройдя через многолетнюю учебу и магические практики, этот ребенок, скорее всего, пополнит ряды Союза. А затем, спустя годы, возможно, и сам станет родителем нового воспитанника Иберии.

Ольга с самого начала знала цену, которую придется заплатить за вступление в Союз. Впервые оказавшись под сводами замка, она не придала этому значение. Тогда мысли о будущем материнстве казались Ольге чем-то неважным, несущественным и слишком далеким, чтобы волноваться на их счет.

Если бы она тогда понимала…

– Ты будешь рожать ребенка? – спросил Евгений.

Что за глупый вопрос.

– Конечно буду, – она затянулась сигаретным дымом. – Это ведь наш ребенок.

– Не наш, – глядя на Ольгу, сказал Евгений. – И никогда не мог быть нашим.

– Он не будет знать своих родителей, – Ольга говорила скорее сама с собой. – Любовь и заботу матери. Разве это нормально?

– Не говори глупости, – немного раздраженно ответил Евгений. Похоже, слова подруги не были ему по душе. – Такова его судьба. Со временем он станет иберийцем, как ты и я.

– И ради этого он должен остаться один? Без мамы и папы?