Пережить сегодня

Кровожадный монстр с яростью питбуля снова и снова рвался укусить меня. Внезапно что-то как будто порвалось и зомби резко провалился в узкий зазор между мной и джипом. Получив возможность, я сразу вскочил на ноги.

Зомби передо мной выглядел совсем прогнившим. Одежда на нем истлела и была покрыта землей. В прошлом он был самым обыкновенным мужчиной лет сорока, может сорока пяти, с довольно объемистым «пивным» животом. Кожа на запястьях и глубоких залысинах, разрезавших прическу на его голове, вздулась венами и загрубела, напоминая теперь по виду безумное папье-маше. Кажется, этот мертвец восстал прямо из могилы! Что-то его покрытом неровным слоем грязи лице показалось мне странным, но я никак не мог сообразить, что именно. Я шевельнул рукой и в ней шевельнулся, как мне показалось на ощупь лоскут мягкой ткани. Хоть бы им оказался кусок истлевшей рубашки, надетой на мертвеца. Я опустил взгляд на свою правую руку…

– Вот же черт! Твою мать, твою… твою ма-а-А-ать! Какая мерзость! – в моей правой руке до сих пор был зажат большой лоскут гнилой кожи с лица зомби.

Я быстро отбросил омертвевшую плоть с омерзением отряхивая пальцы. Гадость!

– Рыыыарх! – зомби с утробным рыком вновь поднимался на ноги.

Нужно его как-то остановить. Я быстро огляделся вокруг в поисках какого-нибудь тяжелого предмета. Но не увидел ничего, чем можно было бы проломить череп неугомонного монстра. Взгляд зацепился за кровавый след от ладони, оставшийся на дверце. А почему бы и нет? Страх во мне сменился яростью. Голова и плечи зомби уже поднялись выше уровня дверного порога. Верхняя часть воскресшего мужчины оказалась зажатой между дверцей и кузовом, словно между молотом и наковальней. Осталось только воспользоваться сложившейся ситуацией. И я взялся обеими руками за край дверцы и принял на себя обязанности заправского кузнеца.

– Зря! Ты! Вылез! Из той! Ямы! В которую! Тебя! Закопали! – каждое отчеканенное слово я сопровождал новым ударом.

Сначала удары приходились в плечо зомби и не возымели на него абсолютно никакого воздействия. Однако совсем скоро одна рука ожившего мертвеца подломилась и он опустился на двадцать сантиметров ниже. Теперь его скальпированное лицо оказалось напротив порога передней правой дверцы. После этого, последние два удара размозжили череп и голова зомби лопнула как переспелый арбуз.

Обезглавленное тело тотчас обмякло и рухнуло на асфальт, словно кукла, лишившаяся нитей кукловода. Я обессиленно прижался спиной к задней дверце джипа. Озираясь вокруг, я, к великому облегчению, не увидел больше никого вокруг. Оружием действительно нужно обзавестись как можно быстрее.

– Та-а-ак, что там у нас все-таки есть в багажнике? – не зря же я его открывал.

Я обошел джип сзади и откинул дверцу багажника наверх. Тщательно все осмотрев, я так и не нашел ни монтировки, ни набора гаечных ключей. Только в боковом отсеке лежал домкрат, но он мне в качестве оружия категорически не нравился. Я откинул настил на дне багажника, однако в отделении для запасного колеса одиноко лежал лишь старый топор. Деревянная рукоятка была покрыта царапинами и немного треснула снизу, а топорище болталось и настоятельно требовало забить клин, чтобы держаться надежней. Я взял его в руки и постучал нижним концом рукоятки по полу багажника. Топорище поколебалось и встало на предназначавшееся ему место. Когда-нибудь при рубке дров металлическое лезвие обязательно бы слетело с рукояти.

Впрочем, у меня сейчас небогатый выбор – либо я вооружаюсь этим топором, недалеко ушедшем в развитии от времен какого-нибудь палеолита, либо иду против зомби с голыми руками. Выбрав очевидный вариант, я лямками пристегнул топор к боковой части рюкзака.

Я запер машину и бросил ключи от джипа через открытое окно дверцы на заднее сиденье. Мысленно поблагодарив истрепанный автомобиль за проявленное ко мне терпение, я зашагал между рядами машин. Еще дважды в пути я встретил одиноких зомби. Оба они медленно плутали между машинами. Однако я не стал испытывать топор в действии, а предпочел обойти монстров. Учитывая, как легко это получилось сделать, в пути я практически не задерживался. А всего через полтора часа довольно резвой пешей прогулки я нашел окончание столпотворения машин. Пробка заканчивалась немного захлестнув въезд в аэропорт. Но открывшаяся мне картина, оптимизм не вселяла.

Первое, что бросалось в глаза – это огромный белый пассажирский самолет. Его искореженный фюзеляж почти весь выгорел. От догорающего пламени к небу тянулись струи черного дыма. Так вот что это был за грохот! Это не здание разрушилось, когда я въезжал в южный микрорайон. В тот момент с неба рухнул самолет, битком набитый пассажирами. Перед моими глазами очень живо пронеслась нелицеприятная перспектива. Сегодня утром я мог проснуться на пару часов пораньше. Скорее всего, мне довелось бы застать разбегающихся в панике врачей и пациентов нашей больницы. А затем я, двигаясь вместе с толпой напуганных горожан, приехал бы в аэропорт, где успел бы присоединиться к сотне пассажиров, догорающих в огне на месте крушения воздушного лайнера.

Глава 6

– Товарищ капитан… Станислав Александрович! – голос, окликнувший меня, поперхнулся внезапно пересохшим горлом, но быстро совладал с собой.

Я обернулся на звук. По-юношески звонкий голос эхом отразился от стен медицинского центра по обследованию и лечению паразитарных и инфекционных заболеваний Ростова-на-Дону. По безлюдному прямоугольнику коридора, сложенному из полуметровых керамогранитных плиток, бежал человек. Теряясь в лучах яркого полуденного солнца, пронизывающего пространство сквозь окно за его спиной, ко мне быстро приближался черный силуэт. Свет скрадывал четкие очертания подростковой фигуры худощавого парня. Силуэт приблизился и темнота, скрывавшая его, окрасилась цветными красками. Парень был действительно очень худ и армейский «комок» болтался на нем как на вешалке. Вытянутое лицо и острый подбородок покрывали следы от угревой сыпи, от чего не оставалось никаких сомнений, что мальчишка едва переступил за границу совершеннолетия. Однако юношеская внешность этого парня таила грандиозный подвох, для любого, кто был с ним не знаком. Но не для меня.

Передо мной безуспешно пытался восстановить дыхание один из членов штурмовой группы, командиром которой я являюсь уже более двух лет. Ее состав иногда претерпевал незначительные изменения, однако долговязый Костя Слепенков был одним из ее постоянных членов. Парень занимал в отряде роль второго номера «снайперской пары», обеспечивая поддержку опытному снайперу Антону Васину. Настало время разоблачения – в прошлом году Костя отмечал свое тридцатилетие. Так что пусть никого не обманывает, его тщедушный внешний вид – передо мной стоял опытный боец.

– Станислав Саныч! Рация накрылась, связи нет, а там эти… ну как их? Зомби в общем! Цела толпа… не менше сотки ща сюда топают то-ли с Братского кладбища, то-ли с Еврейского, то ли с обоих разом! – затараторил Костя, по своему обыкновению, проглатывая некоторые буквы в угоду скорости речи.

– Стоп-стоп. Притормози Кость! Что с рацией натворил? И какого лешего ты там Антоху одного оставил? – сурово спросил я, пытаясь переварить услышанное.

– Та я ж гворю… – выпалил сперва по привычке Костя. Я сделал жест рукой, призывая Слепенкова говорить менее эмоционально. Парень кивнул, выдохнул и продолжил старательно выговаривая слова – Васин в прицел увидал чего-то. Говорит такой мне – глянь что творится. Я автомат положил и гляжу в бинокль. А там, метрах в трехстах вниз по улице, на всю проезжую часть растянулась дли-и-и-инная такая толпа. Ну точно демонстрация или там гей-парад какой. Хотя их вроде запретили? Или наоборот разрешили?

– Костя, не отвлекайся – выкладывай давай! – я начал терять терпение.

– А, ну так вот. Смотрю я на них… а они такие – топ-топ, топ-топ. Как будто ноги у них не гнутся совсем. Я сразу не допер, чего с ними, но потом смотрю – с левого края, то-ли четверо, то-ли пятеро зомбаков мужика живьем жрут. Я кричу Антохе – «Мочи гадов!». Он двоих трупаков завалил, но мужик к тому времени уже того… скопытился, – взгляд у Кости стал отрешенным и пустым, словно он только что мысленно заново пережил тот момент.

– Так какого ху.. дого ты здесь забыл!? Ты Васина должен прикрывать, а ты выходит от страха обделался и напарника своего бросил? Вот дождешься. я тебя сначала сам отмудохаю, а потом… пинком из армии, – я сердито сжал кулаки и шагнул к парню.

– Не-нет, тарищ каптан, – Костя съежился с высоты своего роста, так что, казалось я стал выше его ростом и затараторил со скоростью пулеметной очереди – Не брсал я Тоху! Гврю ж – зомби. А он мне ткой – должи кэпу. А я такой чик-чик, а она не того. Вот я и рванул пулей сюда! Рацию другую надо, я братюню не кину!

Костя выставил перед собой правую руку. В ладони был зажат черный прямоугольник портативной рации. Для наглядности, Костя несколько раз зажал мембрану вызова. Ни знакомых щелчков, ни шипения, ни тем более голоса – средство связи оказалось неисправно.

В этот момент справа из-за моей спины показался Леха Коченов. Простодушное широкое деревенское лицо покрывали веснушки. Они казались вполне уместными, в обрамлении огненно-рыжих волос. Виски и затылок некогда были выбриты «под ноль», но сейчас их покрывала негустая коричнево-оранжевая щетина, вторя потемневшим веснушкам на лице. Камуфляжная куртка не могла скрыть его развитой мускулатуры. В левой ладони он зажал цевье Калашникова, который, казалось совсем не подходил бойцу по габаритам. Ему бы с «печенегом» на плече ходить, а не с автоматом. Он был моим негласным правой рукой в группе. Я и Леха служили вместе еще до того, как оказались в этом отряде. Но сейчас, внутри меня закипала злость, словно вода в чайнике.

– Держи мою, – с этими словами Леха снял рацию со своего пояса и протянул ее Слепенкову.

Костя посмотрел на рацию, затем на меня, потом на Леху, а после снова перевел взгляд на меня. Гнев внутри меня быстро утихал. Парень действительно поступил как было должно. Но я ничего не могу с собой поделать. Характер у меня не подарок. Взрываюсь словно порох, но также быстро затухаю. Была в моей службе пара случаев, когда эта черта аукнулась мне, не позволяя продвигаться выше по карьерной лестнице. Ладно, что было то было – какой уж есть.

– Что смотришь? Бери и дуй к Васину, – гаркнул я, но все, кто меня хорошо знал, сразу распознали в голосе более миролюбивые нотки.

– Стой! – я крикнул в след парню, уже успевшему сделать пару быстрых шагов обратно к выходу.

Костя замер и осторожно повернулся, сжимая в каждой руке по рации.

– Сломанную связисту отдай или ты их коллекционировать собрался? – спросил я.

Леха усмехнулся и сделал шаг на встречу сбитому с толку парню.

– Беги, я ему передам, – Коченов протянул руку и забрал неисправную рацию.

Слепенков кивнул в знак благодарности и рванул в сторону выхода, как будто за ним черти гнались. Кстати о чертях…

– Докладывай об изменении обстановки, не прозевайте там все! – напутствовал я парня вдогонку.

Боец не оглянулся, но я был уверен, что он меня услышал. Я обернулся к остальным членам отряда. На меня с улыбками смотрели трое моих бойцов. Вообще нас девять: молчаливый снайпер Антон Васин, многострадальный Костя, двое штурмовиков, Артем Макарченко – наш связист, пилот винтокрылого монстра Паша Лыков, который ждет нас в двух кварталах отсюда, военврач и я – ваш покорный слуга. Одного из бойцов группы вы уже знаете – это здоровяк Алексей Коченов.

Передо мной слева стоял второй штурмовик – Витя Мишин. Но мы зовем его «Витя-Машина». До службы по контракту этот суровый без пяти минут пятидесятилетний мужчина, активно занимался бодибилдингом. Как и многие спортсмены его поколения тренировок, вскоре он стал весьма мускулистым русским богатырем, но обзавелся объемистым животом, расчерченным буграми кубиков пресса. Он был невысокого роста, а глаза на его абсолютно лысой голове были близко посажены к крупному носу. Руки Вити лежали на стволе и прикладе ручного пулемета Калашникова, который словно гротеский медальон, мирно весел на ремне перекинутым через мощную широкую шею.

Справа от «Машины» ссутулив плечи стоял военврач Кирилл Плюев. Он не был в составе отряда на постоянной основе. Однако его специально приставили к нам, для выполнения сегодняшней миссии. Работа по эвакуации гражданских лиц обязывает наличие врача, чему я в сложившейся обстановке был только рад. Он был облачен в военный китель, брюки и строгие туфли. Однако то, как непринужденно и легко он двигался в форменной одежде, не позволяло заподозрить, что новый член нашей команды, только и умеет просиживать штаны в кабинете. Плюев был самым возрастным из нас, на вид ему не меньше шестидесяти. На висках и затылке его короткий ежик волос покрывали неровные пятна седины и лишь усы-щетка были угольно черными.

– Саныч, ну зачем ты так с парнем! Если от мертвецов не обделался, то от тебя точно в штаны кирпичей набросал, – ехидно ухмыльнулся Витя.

Причиной того, что мы не удивляемся сведениям о зомби на улицах, была цель нашей миссии. Несколько часов нас в экстренном порядке собрали в рамках объявленной правительством мобилизации вооруженных сил. В ценных указаниях значились несколько фото и видео файлов, подтверждающих то, что людские страхи о воскресших мертвецах больше не вымысел. А тот факт, что количество мертвых значительно превышает количество живых стало причиной того, что все полетело к чертям так быстро. Телевещание быстро оповестило жителей нашей планеты, но захирело через несколько часов. Интернет протянул немногим дольше, там где еще сохранилась подача электроэнергии.

Целью отряда, как и многих аналогичных нам, стала эвакуация и доставление научных деятелей в центры резервации. Именно поэтому сейчас мы оказались в Ростове-на-Дону. Георгий Степанович Панов – светило медицинского центра по обследованию и лечению паразитарных и инфекционных заболеваний. Мне не известно в чем суть его исследования, но мы вывезем его из города, наводненного зомби, в этом я не сомневался.

Наш связист, что до этого стоял в стороне, шагнул ближе к нам. В его лице было что-то неуловимо змеиное. Карие глаза почти всегда скрывались под хитрым прищуром, а в их глубине явственно читалось чувство, что парень знает себе цену. Коже лица, казалось, не хватало пигмента, от чего оно выглядело готически бледным. Но Артем Макарченко был отличным специалистом, лучшего я просто не мог желать. И уж тем более, я должен быть последним человеком на земле, чтобы осуждать, кого бы то ни было за скверный характер.

– Да правильно все кэп. Нечего молодежь в задницу целовать. Накосячил – будь добр отвечать за свои поступки! – на лице хитрого связиста расплылась кривая ухмылка.

– Тоже мне, – хмыкнул Леха и встал рядом со мной – Да Костян младше тебя на год всего, тебе бы только морду кривить.

– Притухли все! Хотите языками чесать, топайте на улицу с трупаками потрендите, – я сердито оглядел свой отряд – Выдвигаемся и так задержались.

Парни замолчали и состряпали виноватые выражения на своих лицах. Но стоило мне пройти мимо них, как Витя-Машина толкнул связиста так, что тот врезался в стену. Макарченко не растерялся и ловким движением оказался за спиной богатыря, врезавшись коленом в его филейную часть. Их разделял всего шаг и… оба засмеялись. Смех Вити был гулким и, отражаясь от плитки на стенах, походил на уханье огромной совы. Шлепки по затылкам заставили обоих резко замолчать. Подошедший Леха отвесил обоим оплеухи своими увесистыми ладонями.

– Как дети, в самом деле! Серьезней к работе относитесь, – не подвел меня мой верный заместитель.

Я шел, не оборачиваясь, стараясь, чтобы моя спина не выдала сдерживаемый смех. Балбесы! Команда взрывоопасных парней, смелых, пусть и слегка безумных – в той самой мере, которую заслуживает такой «легко воспламеняемый» командир как я.