У храма весталок-дев
Вещал: "Други!
Сенат в наших руках!
Хоть и предадутся смерти
Казнокрады и хапуги,
Но себя мы не оставим в дураках:
Ведь погибнет государство
Без порядка и властей.
Так дадим ему лекарство:
Сенат очистим от страстей!
Мы заменим на достойных
Бесстыжих и надменных идиотов -
Тех, о чьих делах разбойных
Слава ужасает капуанца-патриота!"
Решили жребий все тянуть,
И выпал первый казнокрад.
Народ кричит "На смерть!" Но жуть!
Кто же будет рад
Занять вакантный пост?
И все затихли вдруг…
Один вскричал: "Казнокрада на погост,
А за место него я!" "Друг,
Тебя никто не знает ведь"
"Да ты такой же жулик и свинья!"
"Придешь и будешь воровать
Не лучше этого урода"
"С тобой мы будем пуще горевать", -
Звучал в многоголосье глас народа.
И брошен жребий был второй.
За ним – и третий тоже.
Но альтернативы нет порой
Даже самой бесстыжей роже.
Так не отдав голос никому,
Разошлось народное собранье,
Решив, что наилучшее из зол – то, что есть, ему
Не следует осуществлять попранье.
Храбрость погубит, добро не в почёте…
Храбрость погубит, добро не в почёте.
Кто благороден и честен, тот явно в просчёте.
Словно триста кинжалов – любовное чувство.
Но разве не ими вдохновлялось искусство?
Я слышал немало от римских историков…
Я слышал немало от римских историков:
О богах своенравных, добродетелях стоиков;
О консулах храбрых, о девах, чья domina – Веста.
Но ни разу не слышал о смерти Христа!
На бахче у Бога не цветут арбузы и дыни…
На бахче у Бога не цветут арбузы и дыни -
Цветут праведных души в любви вместо них.
В саду Жизни нет места страстям и гордыне,