озаряя сияньем
твой последний приют.
Мирно плещет ручей,
в ветках спит соловей,
убаюканный тьмою
сотен тысяч ночей.
Хитрый ворон на иве,
зоркий глаз свой прищурив,
сосчитал все кресты
и повесил венки,
приглашая на бал всех,
кто здесь задремал.
Разомкнув ряды сосен,
сквозь толпу сотен душ,
я к тебе, о, любовь моя,
как звезда устремлюсь
и с тобою в объятиях
в легкий вальс я пущусь.
* * *
В темном лесу нити заговора плету:
с воронами совет держу,
с летучими мышами
на ветках сижу.
После, у подножья скалы, зелье варю:
горсть костей полевых мышей,
стая голубей, ветки камышей,
ягоды шиповника и кусты терновника,
капелька росы, веточка лозы, –
и настой готов.
В полночь разолью и с луной спою.
У моих болот черный кот сидит
и несет дозор с доблестью солдат.
В озеро гляжу, облик нахожу:
платье из крапивы, плащ из плетей ивы,
волосы из тины, – в них гроздья рябины
и ветви осины, а в глазах рубины
и печать тоски, а на голове обруч из лески:
пауки там сплели сады.
На руках браслеты из полынь-травы,
тихо блестит на шее жемчуг из росы.
С метлой в обнимку, свой путь держу
сквозь мрачный лес, –
владычица звездных небес.
У папоротника свет неона зажигаю,
светлячков в небо вздымаю
и с радостью я ночь встречаю,
с досадой спрятав шумный день
за дальнюю плетень.
И, заплутавший путник, – не жди пощады.
Повстречав меня у своих болот,