Виндера. Танец медных королей

Рина разжала ладони, и ветер тут же увлек оба дельтаплана в темнеющее небо, покрытое россыпью фиолетовых облаков. Рине показалось, что движения Проводника порывистые и радостные, он выписывал дельтапланами петли, словно танцевал. Глядя на это, она нашла в себе силы улыбнуться.

– Ты поняла, как снять проклятие?! – подпрыгнул Альберт. – А почему я последний об этом узнаю?

В голове у Рины царил полный хаос, но она даже представить себе не могла, что чувствовал брат, у которого с самого начала не было ни одного нормального объяснения.

– Так, давай по порядку, – сказала она, положив руки ему на плечи. – Во-первых, я нашла способ снять проклятие, это правда, но мы не сможем сделать это с помощью запуска Ветродуя. Людям придется освобождаться самостоятельно, а потом помогать соседям, родственникам и друзьям.

Во-вторых, чтобы спасти родителей, нам нужны кудесники, но большинство из них превратились в эти самые жуткие штуковины, которые гонялись за тобой. Мы называем их Собирашками. Расколдовать Собирашек может только другой кудесник, если у него достаточно магических сил, и я знаю, где нам найти одного такого. Это неподалеку отсюда, в Крестоле.

И, в-третьих, я не шутила. Мы выдвигаемся прямо сейчас, потому что Собирашки глухие, но не слепые. Мы сможем покинуть пещеру только в темное время суток, когда они нас не видят. Все остальное я расскажу тебе по дороге к Крестолю, хорошо?

Альберт заметно побледнел, что было видно даже в наступивших сумерках. Он сверлил Рину пристальным взглядом пару мгновений, потом спросил:

– Ты точно моя сестра? Как ты могла так сильно измениться всего за несколько недель?

– Человеку не нужно много времени, чтобы измениться, – улыбнулась Рина, довольная его замечанием. – Иногда хватает одного мгновения, чтобы осознать нечто важное или получить судьбоносный совет. Но некоторые люди всю жизнь не меняются, потому что не хотят ничего о себе понимать или прислушиваться к другим. Так и наступают каждый день в одну и ту же лужу, таскают за собой грязь и забрызгивают всех вокруг вместо того, чтобы положить уже доску под ноги.

Альберт закатил глаза.

– Ох, нет, я ошибся. Это все еще моя занудная сестрица, которая начиталась книжек и теперь сыплет оттуда цитатами, чтобы казаться умнее.

– Эй, это вообще-то мои мысли! – Рина легонько шлепнула его по спине.

Альберт вяло отмахнулся.

– Сообщи мне, когда их напечатают в какой-нибудь философской книжке и растащат на цитаты, прилепив к ним твой страшненький портрет.

Рине стоило бы разозлиться, но она прекрасно видела, что Альберт просто напуган перспективой спуститься в пещеру с Собирашками во тьме ночной, и все его колкости – попытка отвлечься и не выдать страх.

– Все будет нормально, не переживай, – сказала она как можно спокойнее, и брат снова странно посмотрел на нее.

– Лучше бы ты была занудой и истеричкой, как раньше. Такой ты мне больше нравилась…

– А чем тебе не угодила моя новая версия?

– Тем, через что тебе пришлось пройти, чтобы стать такой, – тихо сказал Альберт и отвернулся. – Ты почти как взрослая. Лучше бы оставалась дурочкой и трусихой.

– И когда ты успел стать таким милым?

Рина взъерошила волосы брата, зажав его вихрастую голову под мышкой.

– Ой, фу, отстань! – вывернулся он. – Лучше скажи мне, как мы найдем выход? Для этого надо спуститься вниз, а лифт сломан…

– Тут должно быть много проходов. – Рина играла роль уверенной старшей сестры. – Лифт не единственный способ. Найдем лестницу. Только нужно дождаться Проводника, он покажет нам путь.

Но ждать ветер оказалось не нужно. Он тотчас всколыхнул челку Рины.

– Отлично! – обрадовалась она. – Неужели вы все это время были тут? Спасибо, что не оставляли моего брата без присмотра! Пожалуйста, помогите нам выбраться наружу и найти велосипед. Только нам надо быть очень осторожными – никакого сильного сквозняка, так что давайте условимся: если вы тихонько дуете мне на левую щеку – надо повернуть влево, если на правую – вправо, а если в лоб – прямо. Ну и на всякий случай в затылок, если я мимо нужного поворота пройду, ладно?

Ветер снова легонько всколыхнул ей челку.

– Спасибо! – кивнула Рина. – Там темно, а свет включать нельзя, так что вы нам очень поможете. Идем, Альберт!

И она, стараясь не прихрамывать, решительно направилась к ступеням. Внутри «уверенная старшая сестра» выла от боли, но внешняя маска каким-то образом скрепляла наружность, словно скорлупа. Эта маска была ненадежной, и Рина знала, что, если надавить чуть сильнее, она разобьется, и что надо бы поплакать, иначе яд, скопившийся внутри, отравит ей сердце. Но прямо сейчас делать этого было нельзя, и Рина не знала, когда будет можно.

На каменных ступенях лестницы все еще осталась кровь, почти смытая дождем. Подножие скалы спрятал туман. Рина обернулась посмотреть на Альберта. Брат плелся за ней с таким видом, словно только что наблюдал беседу сумасшедшей с самой собой, но все-таки не сказал ни слова против. Значит, маска пусть плохонько, но работала. Рина постаралась выстроить внутри подпорку из мыслей о том, что однажды она все-таки станет актрисой, а все то, что происходит с ней сейчас, – подготовка к роли или даже просто спектакль, после которого она проснется в своей постели и будет рассказывать за завтраком, какой странный ей приснился сон.

– А что, если эти Собирашки отсюда разбредутся, пока мы приведем кудесника? – спросил Альберт. – Что мы тогда будем делать? Как найдем маму с папой? Я ведь даже не знаю, какая именно их схватила.

– Не разбредутся. – Рина не оборачивалась, пытаясь подавить головокружение от вида пропасти под ногами. – Они коллекционируют всякое барахло и всегда находятся там, где это барахло можно найти. Поблизости нет никаких городов, так что они останутся здесь, пока их не найдут. Их главная цель – вернуть себе человеческое тело, поэтому нам ни в коем случае нельзя дать им себя увидеть. Иначе они набросятся на нас.

– Ну это я уже я понял! – пропыхтел Альберт, цепляясь за крюки вслед за Риной. – А если они все-таки нападут, с ними можно как-то бороться?

– Их пугает собственное отражение, поэтому на свету против них можно использовать зеркала, но в темноте п-пробираться мимо них куда безопаснее. – Голос все-таки немного подрагивал, а сердце словно совершало кувырок каждый раз, когда Рина чуть-чуть ослабляла нить концентрации и позволяла пролезть в голову пугающей мысли о высоте и об отвесной скале. В такие моменты пальцы судорожно цеплялись за обжигающе-холодные стальные петли, и было трудно отпустить одну петлю, чтобы добраться до другой. Поэтому, когда Рина оказалась наконец на крохотной площадке перед выбитой дверью, чернота за ней выглядела куда менее пугающей, чем наполовину спрятанный в тумане обрыв.

– Теперь никакой лишней болтовни, – предупредила она. – Собирашки глухие, но мы должны четко их слышать, чтобы избегать. Двигайся строго за мной. Ни в коем случае не выходи на свет.

– Не командуй, без тебя знаю, – огрызнулся Альбер, но это прозвучало слишком вяло для правды.

Света с улицы все еще было достаточно, чтобы Рина увидела небольшой каменный мостик, на который выскочила из покореженного лифта, когда сбегала от Собирашек. Тогда все происходило слишком стремительно, и она даже не заметила, что сбоку есть еще один проход вглубь скалы.

– Сядь на корточки, а то увидят, – потянул ее вниз Альберт.

Рина присела, стараясь перенести вес на здоровую ногу, и прислушалась – внизу скрипели и скрежетали кудесники. От этих звуков сердце стучало так часто, что это было больше похоже на дребезжание доски, в которую вселился безумец, но под боком пыхтел напуганный брат, и Рина снова заставила себя собраться.

Они тихонько проползли по мостику к боковому проходу, где распаленное спуском лицо обдало сыростью, как в погребе бабушки Наты, куда Рина когда-то спускалась за картошкой и соленьями. Пальцы скользили по влажной стене, и на них налипала мокрая паутина. Пару раз под ладонями проскальзывало что-то круглое и склизкое – улитки или шляпки грибов. Рина старалась об этом не думать. Она старалась даже не дышать, боясь пропустить сигнал от Проводника, но пока он только и делал, что ворошил ее челку.

Забравшись поглубже в темноту, Рина поднялась на ноги и стала осторожно продвигаться вдоль дверей. За ней сосредоточенно, шаг в шаг, топал Альберт, тоже скользивший пальцами по стене, чтобы не упасть. Эхо шагов гулко разносилось по коридорам, судя по звуку, ветвящимся во все стороны, словно древесные корни. Каждые несколько метров Рина останавливалась, чтобы прислушаться, нет ли впереди Собирашек, но пока до нее доносился только плеск падающих капель, шорох, похожий на тот, с каким жуки точат дерево, и сопение брата за спиной.

– Вот тут склад, про который я тебе говорил, – шепнул он, когда Рина наткнулась на открытую дверь. – Может, нам еще что-то с собой прихватить? У меня есть рабочий фонарик, и можно запереться, тогда свет снаружи не видно.

– Ты находил там инструменты? – спросила Рина, прикидывая, что бы могло помочь им отбиваться от Собирашек в случае чего. – Какие-нибудь кирки, ломы или лопаты.

– Я не уверен… Погоди, ты же сказала, что мы пойдем налегке!

– Если что, просто выбросим. – Рина осторожно переступила высокий порог. – А так может пригодиться – вместо засова, например. А еще тут большинство дверей заперты, вдруг придется выламывать где-то замки.

Они вошли, притворив за собой деревянное полотно, и на всякий случай подперли его парой тяжелых бочек с, кажется, угольными брикетами. Альберт достал из кармана куртки фонарик, светивший тусклым желтоватым светом, и Рина увидела вдоль стен металлические стеллажи, удивительно целые и блестящие в этом оплоте влажности и ржавчины.

– Вот! – Альберт указал на ящики. – Вот тут была одежда и обувь, а вон там консервы. Тут еще есть какие-то матрасы и лампочки для фонарей.

Рина пошарила по углам и раздобыла небольшой ломик, который на всякий случай прихватила с собой. Альберту она велела искать зеркала или другие отражающие поверхности, но ничего, кроме завалящей кастрюльной крышки, он не нашел и в итоге вооружился половинкой сломанной кочерги.

В конце коридора, как и ожидала Рина, находилась лестница, которая спускалась к запертой двери, здорово покореженной, но целой. Видимо, Собирашки пытались прорваться через нее, но без стимула в виде серебряного ветра или живого человека быстро сдались и забыли о своем намерении. Железо выдержало удары, однако урон был нанесен достаточный, чтобы брат и сестра сумели сорвать замок и выбраться наружу.

Тамбур за дверью вел в просторный, разветвленный на множество ходов скальный зал, с потолка которого свисал мутный от пыли и паутины фонарь.

– Тут свет! – едва слышно выдавил Альберт, увидев его. – Может, разбить?