Тайна семьи Талер: Пять миров

– Ты не умеешь доверять людям, – она тоже начала злиться, – ты не доверяешь своей семье, мне, хочешь контролировать все вокруг и все знать. Но есть вещи, которые знать не дано, или дано, но не тебе, и с этим нет смысла спорить. Чем больше ты цепляешься за обиды, тем хуже для тебя.

– Я пришел, чтобы ты меня поддержала.

– Нет, ты пришел, чтобы узнать, что делать дальше, потому что боишься брать на себя ответственность, – она повысила голос на сына, но тут же успокоилась. – Поэтому ты и на отца обижаешься, потому что так можно оправдывать себя. Но если бы ты взял жизнь в свои руки и начал сам принимать решения, поступки отца никак бы на тебе не сказывались.

Наступила тишина, Виктор откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Я не отрицаю, что твой отец причинил боль, я не оправдываю его поступок, – вкрадчиво начала говорить Августина Павловна, – но хочу сказать, что я решила не обижаться на него, а попробовать выстроить свою жизнь заново, попытаться понять его.

– Ты сильный человек, мама, – Виктор резко опустил кулак на стол.

– Я понимаю, что тебе непросто. Отношения между родителями и детьми и между супругами – это совершенно разные истории. Тебе не обязательно делать то же, что делаю я. Просто я не хочу, чтобы ты себя разрушал. Ты можешь не ехать вместе с Гектором, но я поеду. Я хочу найти Джонатана, получить ответы на свои вопросы. Этого ты у меня забрать не сможешь.

Виктор молчал и постукивал рукой по столу. Мама продолжила:

– Признайся, ты всегда был готов дать отцу второй шанс. И вот, когда это стало возможным, ты решаешь все бросить.

– Я устал.

– Разве Ментор не устал бороться за свое счастье? Преодолевать голод, предательство, одиночество, страх? Зачем тогда ты про него пишешь? Ты вдохновляешь читателей не сдаваться, а сам не можешь быть этому примером.

– Мой герой и я – разные личности.

– Он – это ты, каким ты хочешь себя видеть.

– Неправда, – Виктор начал повышать голос.

– Правда, – мягко стояла на своем его мать.

– Я не готов сейчас слышать правду. Правда пугает, – Виктор произнес эти слова и сам удивился, насколько легко они вылетели. Он столько раз ловил себя на этой мысли, но боялся даже себе в этом признаться, а вслух вообще никогда не произносил, даже шепотом. – Я боюсь, что причина окажется весомой и вся боль, которую он мне причинил, будет оправдана чем-то действительно важным. Я боюсь простить его, потому что тогда мне придется признаться себе в своих страхах.

– Ну, ты можешь поступить смело, как твой герой, и узнать всю правду, узнать, что будет потом. А можешь остаться дома и продолжать рассуждать.

– Ты права, – Виктор замолчал. Ему так сложно было соглашаться с тем, что противоречило всей его сущности, что казалось, будто он отрывает слова от языка, оставляя раны, как будто он выцарапывает их на коже. – Нужно ехать. Это все такой бред, мне все еще кажется, что это просто розыгрыш.

– Мы ничего не знаем об этом мире.

– Думаешь, пришло время дать ему еще один шанс? – Виктор вздохнул.

– Ты должен дать себе шанс сделать свою жизнь лучше, перестать прятаться в обидах, иначе вокруг тебя будет одна ложь. Поверь, правда, какая бы она ни была, всегда легче лжи. С правдой проще жить, потому что ты видишь ситуацию целиком, и все решения, которые ты принимаешь, будут попадать в точку. В отличии от лжи, правда – это поле с уже взорванными минами. К тому же, я уверена, твой отец страдал не меньше от того, что ему пришлось нас оставить.

– Тебе виднее – прошептал Виктор и крепко обнял маму. Она была единственным человеком, который мог понять, что он сейчас чувствует.

***

Все окна были наглухо завешены – казалось, дом семьи Талер слеп и давно заброшен. И только Лиз, Эмили, Макс и Гектор могли подтвердить, что за тяжелыми шторами шла напряженная, беспокойная, но все-таки самая настоящая жизнь. Произошедшее несколькими часами ранее нарушило привычную идиллию, заставив всех разойтись по своим углам. Макс настоял, чтобы Гектора положили спать к нему, а не в комнату для гостей. Пожалуй, он единственный, кто был безумно рад появлению этого странного гнома – мальчик чувствовал, что Гектор расскажет много интересного, стоит его только спросить.

В комнате Макса было много места, чтобы чувствовать себя комфортно, даже когда там оставались гости (особенно такие небольшие). Надувной матрас на полу был явно великоват для гнома, но это ему даже немного льстило. Макс суетился вокруг Гектора, заправляя подушки в наволочку и одеяло в пододеяльник, пока гость рассматривал на полке его книги, вытаскивая каждую за краешек, словно убеждаясь, что видел ее до этого.

– Великие мифы народов мира, древнегреческие мифы – перебирал он книги. – Загробный мир, – Гектор оглянулся, – ты все это читал?

– Да, все, что здесь стоит, – Макс указал на длинную полку.

– Но здесь их около трехсот, не меньше! – удивился гном.

– Угу – не придав этому значения ответил парнишка.

– И со скольки лет ты читаешь?

– С трех, – ответил Макс, натягивая простынь на матрас.

– С трех лет? – Гектор не верил своим ушам.

– В два года я уже знал алфавит – улыбнулся Макс.

– Да, это ты от своего дедушки унаследовал, он тоже в подростковом возрасте был прямо гением. Оно и понятно, у вас это в генах.

– Я вот ничего не знаю о дедушке, даже никогда не видел его фотографию.

– Неудивительно, – Гектор продолжил перебирать книги. – Виктор уничтожил все фотографии. Хотя у Августины Павловны, уверен, осталось несколько. Но ты сам с ним познакомишься.

Гектор продолжил рассматривать книги, пока Макс сооружал ложе, достойное если не короля, то какого-нибудь героя мифов точно.

В соседней комнате Эмили делала разминку – привычка тренироваться, растягиваться и повторять популярные танцевальные связки осталась со времен бальной школы. Наверное, поэтому она не любила йогу и не шла на поводу у Лиз – медитация казалась ей скучной и нерезультативной. Эмили знала, что мама купила запасной коврик для йоги на случай, когда дочь одумается, но танцы были страстью девушки и никакие асаны не могли превзойти их. Музыка в наушниках, движение, ритм – вот ее медитация.

***

По дороге домой Виктор не отрывал глаз от дороги. Иногда, сам того не замечая, он едва заметно ухмылялся: утром проблемы с продюсерами казались ему ужасно серьезными, а теперь не имели никакого значения. Он вмиг передумал что-то делать со следующей книгой, точнее ему пришлось передумать. Виктор пытался в мелочах вспомнить все события, которые произошли с ними за последние пять часов, чтобы убедиться – это не бред сумасшедшего писателя. Главное, что его мама, Августина Павловна, не только догадывалась о странных увлечениях мужа, но и охотно верила в слова Гектора.

Вот и сейчас она безмятежно сидела на месте пассажира, и о чем-то думала. Всего двадцать минут ей понадобилось, чтобы собрать чемоданы и отправиться в путешествие.

На секунду в голове Виктора промелькнули слова папы Дяди Федора из «Простоквашино»: «С ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют». Весь вечер он будто качался на качелях: то щипал себя, думая, что спит, то ловил себя на мысли, что всегда подозревал о других мирах.

Вечерний Екатеринбург, как и дневной, был прекрасен: яркие огни по всему городу, пустые дороги, красивые здания с подсветкой выглядели совершенно по-новому. Немного таинственно, будто историки знали о них далеко не все. Ехали в тишине. Августина Павловна придумывала, что скажет мужу, когда снова встретит его, а Виктор думал, как защитить семью и куда им податься, на что они поедут и как, почему именно такую карту выбрал его отец и что вообще все это значит. На окно машины капал мелкий дождь и это раздражало Виктора – он и так не любил по ночам ездить за рулем, да еще из-за дождя хуже видно дорогу. Пару раз даже проехал на красный и не заметил этого. За широкой длинной улицей следовала поменьше, а за ней еще меньше и темнее. Чем ближе к окраинам города, тем сумрачнее было за окном. Наконец Виктор подъехал к дому.

Он нажал кнопку на пульте, чтобы открыть ворота, и быстро проскочил в узкую щель, словно за ним гнались. Когда ворота за машиной закрылись, Виктор и Августина Павловна вышли и оглядели дом. Свежий воздух их немного взбодрил, но ощущение наступающей угрозы от этого стало только сильнее. Августина Павловна оглядела дом. Она никогда не была тут, ни разу не приезжала к сыну в гости, да и вообще редко выходила из своей квартиры. Конечно, она видела дом Виктора на фото и представляла по его рассказам, но все равно это сильно отличалось от ее маленького уютного мирка. Августина привыкла жить скромно в уютной двухкомнатной квартирке, где раньше вместе с ней жил и Виктор. Когда он женился и переехал, его комната превратилась в склад вещей.

В комнате Августины Павловны было немного мебели: кровать, шкаф, круглый стол и телевизор. Шкаф предназначался не столько для одежды, сколько для книг: Августина Павловна очень любила читать фантастику. Раньше Виктор не мог понять это увлечение, так же как интерес сына к фантастике, но сейчас пазл начал складываться. На кухне его мамы также было мало посуды, потому что она не любила гостей, исключения делала только для семьи Виктора и еще пары друзей. Да и «к бабушке на блины» – не про нее: она редко готовила еду, чаще покупала что-то замороженное или уже готовое. В ее квартире всегда было чисто и светло – чего она не могла терпеть, так это темноты. Поэтому когда машина въехала во двор и дорожки автоматически подсветились фонариками, Августине Павловне стало по-настоящему хорошо и уютно. Теплый желтый свет стелился по земле и приглашал путников войти в дом.

– Я по другому представляла себе это место, – улыбаясь сказала она, – думала, что он намного меньше.

Виктор улыбнулся и тоже оглядел дом. Он гордился им – сам вместе с Лиз придумывал проект, помогал рабочим при строительстве, вложил сюда душу. Вокруг была тишина, соседи спали, слышно было только раннее пение птиц.

***

В это время в доме Лиз наводила порядок. Если бы она знала, что ее свекровь впервые за столько лет решит навестить их, она потратила бы на подготовку не менее суток. Но Виктор позвонил всего за полчаса, так что Лиз не бегала с тряпкой по дому, а буквально летала. Эмили и Макс помогали на кухне и в гостиной, готовили для бабушки гостевую комнату и, каждый раз проходя мимо мамы, получали новые указания. Завтрак уже стоял на столе, осталось только достать подогретые тосты, горячие кексы и салат из холодильника. Лиз как раз этим занималась, когда Эмили зашла на кухню.

– Ты протерла полы в гостиной? – быстро спросила она, доставая кексы из духовки.