Крылатая парусами

Геор никогда не стал бы шутить начёт её, именно её герцогства. Кому, как не любимому брату знать, как она обожает отца, как любит свою землю? Море, как и Геора, влечёт её не меньше, но место леди там, где её родовая земля, её дом, где издревле её предки были не только Хранителями Морских Врат королевства, но и правили самой Таллией…

Ты, конечно, полагаешь, причём полагаешь весьма справедливо, что Нью-Терра – некая обетованная земля на краю света, и дрязги большого мира не доносятся до здешних горных вершин… Но с новейшим научно-магическим открытием, а именно, изобретением маг-почты и до этой девственной земли долетают отголоски распрей, заговоров, сплетен и слухов.

Очень, очень нехороших слухов, малышка Киа!

Старый король, как известно из достоверных источников, совсем плох, а принц, как ты знаешь и без моих напоминаний, глуп и жесток.

Глупость и жестокость, как ни прискорбно это звучит, не худшие качества для монарха.

Жестокосердность, увы, избавляет от терзаний совести в принятии стратегически важных для короны решений, пусть они идут в ущерб чаяниям близких и даже родных. А глупость – и вовсе козырь, не для короля, конечно, а для его приближённых, которые, выучив нрав монарха наизусть, могут дёргать его за ниточки, как ярмарочного болванчика, добиваясь тем самым нужных им результатов.

Правда, симбиоз глупости и жестокости (а по моему скромному мнению этих качеств у принца Дино поровну) делает его особенно опасным, даже для этих самых кукловодов, что опять же ему только на пользу, потому, что как ни огорчительно это звучит для человека просвещённого, как ты, например, моя малышка Киа, страх перед носящим корону лишь укрепляет фундамент его трона.

Главное же, что выгоднее всего отличает принца Дино как будущего монарха, несомненно, это его непревзойдённая, как у всех Вулго, интуиция, а точнее – умение предугадывать желания своей той самой влиятельной коалиции, которую сызмальства собирал вокруг себя и о которой мы столько с тобой говорили. В детстве оно выглядело кружком маленьких садистов, но не стоит забывать, что окружающие Дино подонки, которые давно выросли – сплошь герцоги, виконты да пэры, из богатых и влиятельных семей. А ведь именно на близкой к трону знати и держится любой трон.

Вы, Бэхингемы, в эту самую коалицию не входите и не войдёте никогда: и дело даже не в разнице умов и моральных устоев, – слишком стратегически значимое для Таллии герцогство-порт Бэхингем.

Более того, ты, конечно, сама знаешь, как сильно приспешники принца желают растащить герцогство Бэхингем на куски и самим снимать сливки с морских торговых путей.

Да и то, что Бэхингемы без малого пять веков сидели на троне, обстоятельство совсем не в твою пользу.

Сейчас ты четвёртая в очереди на престол, но, когда на него взойдёт Дино – станешь третья. И что потребует от молодого короля влиятельная коалиция? Правильно! Именно – союза с тобой.

И хоть, как сторонний наблюдатель и неплохо разбирающийся в политике человек, я понимаю и даже одобряю такой их выбор, но как любящий брат никак не могу допустить, чтобы моя милая сестрёнка с ясными глазками, острым умом и чутким сердцем стала супругой глупого и жестокого человека, пусть даже и короля.

Посуди сама, что за жизнь тебя ждёт во дворце?

Вряд ли Дино забыл тот турнир…

Глупые люди никогда не забывают о своих неудачах, более того, непрестанно нянчатся с ними, как дура со ступою (прости мою резкость), и вместо того, чтобы двигаться дальше, к новым свершениям, отравляют своё сознание мелочной мыслью о мести.

Ты, конечно, не так наивна, как остальные девицы твоего возраста и круга и понимаешь, что Дино не замедлит отыграться на тебе, а то, что окажешься в полной его власти, только распалит его. Стоит ли Бэхингем того, чтобы твоя жизнь из-за него превратилась в ад?..

Выйти за другого тебе не позволит корона, опять же, вспомни соглашение между Вулго и Бэхингемами…

– Да уж, братик, значит, и в Новом Свете говорят о том, что в Таллии неспокойно, – прошептала Киаран, невидящим взглядом уставившись в окно. – Жаль только, что несмотря на журавлиную почту, наши новости у вас запаздывают.

Старый король скончался месяц как тому.

Отец в ту пору был в Магриде, несмотря на здоровье, не смог отказать королю, а миссия была очень ответственная. Настолько, что новый король отдал приказ: по возвращении немедленно явиться ко двору.

Потому отец и домой не заезжал, встречались с Киаран на границе.

Пришлось крепко сжимать зубы и кулаки, причём от злости.

Поездка совершенно вымотала старого герцога. В Магрид Киаран провожала его заболевающим, а встретила совсем плохим.

Ругала Дино, на чём свет стоит (при отце можно, если не использовать крепкие выражения), а он по волосам её погладил и наказал не покидать Бэхингем вплоть до его приезда. Ни под каким видом.

Это тянущее внизу живота, заставляющее слабеть ноги и сдавливающее горло ощущение грядущей беды…

Оно было тогда и возникло сейчас, словно впиталось в почтовую чайку вместе с чернилами. Магические чернила пахнут по-особенному, резко и пряно, их запах не выветривается даже за перелёт через океан и всегда, с самого детства вызывал у Киаран самые, что ни на есть, приятные ассоциации. Но не сегодня.

Не тогда, когда сидишь сиднем и ждёшь каждую минуту вторжения соседей, тех самых, которых Геор охарактеризовал, как «влиятельную коалицию». Им баснословное богатство Бэхингема – что кость в горле, а раздробленный на куски гигантский порт намного выгоднее не только этим самым соседям, но и короне.

Что ж. Бэхингем прекрасно защищён и вооружён…

И пока жива его наследница, никто не посмеет… Не должен посметь.

Вот только прав Геор, тысячу раз прав! Не дадут ей покоя… Дождаться бы только отца.

Чудно, что Георг вспомнил о том турнире. То бишь об инциденте.

Она и сама о нём недавно вспоминала.

Было дело… Да, осемь лет назад.

Принц как раз справил совершеннолетие.

В честь возраста первой зрелости будущего монарха и был, собственно, турнир. Пышный, с размахом, королевский.

И на ящерах были забеги, и на воздушных шарах летали, и на колесницах двухколёсных, как в древности, ездили. Ярмарки там, менестрели, заморские диковины. Всем королевством день явления его высочества гуляли.

Киаран, отец, конечно, взял с собой, ко двору.

А что дочь, как подобает будущей герцогине на месте не сидела да с благородными девицами своего сословия не зналась, так то какая уж тут новость. Носило её… где только не носило. И на арену занесло. Правда, туда неслучайно.

Дело в том, что принц Дино самолично в турнире участвовал.

И до Киаран слушок дошёл, что принц непременно в этом турнире всех победит. Такая, мол, у него с рыцарями-дружками договорённость.

А Киаран, которая чуть не с колыбели за справедливость радела, несмотря на всё своё скандальное воспитание, рыцарем не была. Так что на неё это правило не распространялось.

Вот и появился на арене самым последним рыцарь Чёрной стрелы с неизвестным гербом. Маленький, хлипкий даже против того же увальня Дино.

Тот не спешил нового противника давить, как муху.

Насосался крови тех, кто до этого самого рыцаря был.

Так что не только дурость Киаран руководила. Ещё и жажда поквитаться за тех, кого Дино даже людьми не считал. Один – единственный сын престарелой четы Свартов, древнего, но обнищавшего рода, второй – из Сесилей, у него ещё Рик, младший брат Киаран, оруженосцем служил. В общем, с ними, как она поняла, Дино даже не уговаривался, не его поля ягода. Не из «коалиции». Так что по соображению, а какой, мол, турнир, без свежей крови, одному лицо исполосовал, второго чудом что без руки не оставил.

И с Киаран хотел, по-видимому, так. То есть с никому неизвестным рыцарем, как же.

Только не зря наследница Бэхингема росла на палубах да тренировочных площадках и на коне сызмальства спать могла, что та амазонка.

Поняв, что так просто раздавить «мальца» не удастся, Дино взялся за дело всерьёз. Пыхтел, кряхтел, поливал оскорблениями и угрозами, стращал. А Киаран молчала. По голосу в ней девицу тут же распознали бы и правому делу конец.

А уже когда ногой на грудь будущего короля встала, меч к горлу приставила, всё, как полагается, да под прицелом лучников, такого самоуправства от незнакомого рыцаря не одобривших, шлем стянула и головой помотала, зная, что кудри у неё – загляденье, так вот это самое загляденье и было.