Не доверяй ни одному из них

мной… а дальше, два года детдома. Это время врезалось в мою память, оставив в сердце огромную рану.

Дети, потерявшие свою единственную поддержку- родителей, могут стать даже более жестокими, чем самые опасные убийцы и маньяки. Да, эти ребята в моём детдоме были порой даже очень, очень беспощадными. И я вспоминал это время с содроганием. Все они, считая меня, были несчастны, и всё это несчастье перерастало в ненависть ко всему миру. И я узнал Лину. Лина Сайро… Лина, над которой издевались все в нашем детдоме… её загоняли в углы, заставляя делать самые омерзительные вещи. Этот ужас продолжался с Линой несколько лет, пока её не усыновили. И те, кто умер у неё несколько дней назад- не были её родителями… но почему я забыл её…?

Перед глазами пронеслись воспоминания: я подружился с Линой, когда нам обоим было шесть лет- и в этот год и умерли мои родители. Я первый заговорил с ней в один из дней, когда над ней издевались. Мы стали сплочённой семьёй, друзьями, братом и сестрой. Лина была единственной, кого я полюбил всей душой. Настолько, что готов был полностью обеспечивать её, если бы мог работать. Но потом… мы… расстались, и вот, теперь, наши судьбы вновь сплелись воедино. Вот, я слышу стук сердца Лины, вижу её улыбку- и не могу поверить, что моя давняя, почти забытая мною возлюбленная сейчас прямо передо мной. И я не знаю, чем заслужил это счастье, но одно понимаю точно- я люблю её. И не могу ничего с этим сделать…

Сколько мы так смотрели друг на друга- я не знаю. Но из моих размышлений меня вытянул голос лекторши- Валерии Андреевны, громкий и почти совсем бесчувственный:

– ВСЕМ ВСТАТЬ!

Я послушно поднялся со стула и, затем, по приказу Валерии, вновь сел на него. женщина начала что- то писать на доске, но я повернулся в другую сторону- к Лине. Она тоже ничего не писала, и лишь глядела в одну точку. Я лишь взял девушку за руку, на что она испуганно взвизгнула.

– Эй… тише… тише…

– Лёнь, это ты?!– спросила Лина, словно ища во мне какую- то поддержку, как это было в далёком детстве.

– Да.

– Лекторша прибьёт нас, если узнает, что мы разговариваем…

Тут Лина замолчала, а потом, сжав мою руку, посмотрела прямо мне в душу. И вдруг она сказала то, что я сказать боялся:

– Эй… Лёнь, а ты как тут оказался?! Ты же… ты же говорил мне, что твоя тётя… она живёт в деревне…

– Ты меня вспомнила?!– спросил я.

– Я и не забывала.

Девушка улыбнулась.

– Я тебя тоже сразу узнал…– произнёс я.– Трудно забыть такую, как ты… к тому же, я любил тебя…

– Правда?!

– Да.

***

Перемена перед следующей лекцией наступила достаточно незаметно. Мы с Линой стояли в стороне от класса, и тут к девушке подошла пара её подружек, с которыми она весело стала о чём- то беседовать.

Я смотрел на Лину, нагло вздёрнувшую подбородок и недовольно сощурившуюся, и это демонстративное поведение очень разозлило меня- я взял девушку за плечи и встряхнул их. Совсем легонько, не желая, чтобы Лина заверещала на весь класс о том, что я собираюсь сделать с ней что- то нехорошее. Но всё же, девушка дёрнулась, скривила свой нос и губы с колечком пирсинга на одной из них, но, даже несмотря на то, что в глазах её плескались ужас и непонимание всего происходящего, своего надменного вида она не потеряла, лишь склонила голову и мотнула головой, обдав меня ароматом своих духов- это был лучший аромат, который я чувствовал в своей жизни.

Нервно сглотнув и поняв, что зря я начал придираться ко взгляду бедной детдомовской девушки с навечно сломанной психикой, я было отступил на шаг назад, но остановился, сражённый взглядом Лины, который поменялся в одну секунду. Теперь она смотрела на меня иначе, будто бы… томно? Так смотрели девчонки, которые «плыли» от какого- то парня, готовые висеть у него на шее и делать всё, что тот прикажет. У меня никогда не наблюдалось таких поклонниц, однако я часто видел толпы влюблённых по уши девчонок рядом со своими друзьями и одноклассниками.

И я, заволновавшись в себе и не найдя в себе ни малейшего желания разобраться в ситуации, наклонился и поцеловал Лину… неужели она ждала не этого, так многозначительно сверкая своими глазами…?!

Я закрыл глаза. Кто- то ещё мог сказать про пресловутые «бабочки в животе»?! Внутри меня бушевал раскалённый ураган бешеной саранчи, в агонии бьющейся о мой живот. Но именно тогда я понял, что люблю ураган. Любое буйство природы.

Этот миг пролетел незаметно. Секунда- и Лина оттолкнула меня, нервно переводя взгляд с меня на удивлённых, но радостных подружек. Девушка, казалось, готова была взорваться от ярости, и я даже попытался извиниться, но Лина не приняла моих извинений.

– Он же идиот! И вы его не остановили?!– обратилась разъярённая девушка к своим подружкам.– Ну… что ж… вы с ним за одно!!!

– Лин…– попытался я что- то сказать, но меня перебила Лина:

– Ты сам этого не замечаешь! Если ты хочешь меня напугать- у тебя это получилось! Знаешь, я и не думала, что ты можешь быть таким бездушным!

– Правда?! Обернись!

Я обернулся, как и сказала Лина- но никого не увидел. Придя к выводу, что она окончательно слетела с катушек, я обнял девушку. Но та отпрянула от меня, посмотрев в мои глаза взглядом, полным ужаса и до боли знакомого мне чувства безысходности.

– Так, отойдите.– строго сказал я подружкам Лины.

Девчонки, тихо хихикая, отошли от меня и смущённой Лины. Теперь мы остались одни. Без всякой суеты… до начала второй лекции ещё десять минут. Я взял Лину за руку, после чего обнял её и прошептал:

– Лина… что произошло?!

– Она достала меня… даже тут достала… даже здесь…– произнесла Лина, пока я вытирал слёзы, текущие из её глаз.

– Кто, милая? Кто достал?!

– Я не знаю, кто она… но она преследует меня… она успокоится лишь тогда, когда я умру… помоги мне…

– Кто она такая?

– Она родилась со мной и выросла. Думаешь, почему надо мной издевались…? Я не такая, как все… меня преследует какая- то женщина, ростом чуть меньше меня… это не моя мать. Маму я видела на фотографиях… это кто- то другой. Не мама.

– Но кто тогда?!

– Понятия не имею. Но однажды, когда я засыпала, она говорила мне своё имя… она назвала себя… Таня…

– Лин, у меня тоже были панические атаки…

– Это явно не они. Я видела её, когда мои родители были ещё живы. Когда всё было хорошо… а вчера она сказала мне про то, что… что… убьёт её… убьёт девушку… Надю Совкину.

– Это… это… этого быть не может!

– Почему?!

– Надя… это моя кузина… Надя Совкина… что же теперь делать?! Она не говорила тебе, в какое время убьёт мою Надьку?

– Нет… эй, не волнуйся. Если у меня психическое расстройство, то… то… твоя Надя останется жива! Ты сам мне говорил, что у меня проблемы с психикой. Панические атаки и что- то в этом духе… так вот…

– А что, если нет?!

Я и Лина вдруг замолчали, и в этой тишине я слышал лишь стук собственного сердца. После окончания занятий нужно было быстрее идти домой… но я боялся не успеть. Не успеть спасти ту, кто был мне дорог.

– Я отпрошу тебя… правда… серьёзно… твоя кузина гораздо важнее, чем лекции… жизнь дороже всего. Серьёзно, я умею отпрашивать с занятий…!

Голос Лины прервал тишину мгновения, которое длилось целую вечность.