В твою любовь. Рискуя всем

Одним резким движением Том буквально сломал мою ширинку, сдирая брюки до середины ягодиц, а тело всё билось в попытках побега. Но он слишком силен, слишком… Чужие пальцы грубо спустились к линии белья, и я обессилено прошептала, закрыв глаза:

– Какой же ты ублюдок…

Очевидно, это спровоцировало его. И одновременно, косвенно спасло меня от дальнейшего проникновения в мою абсолютно сухую промежность…Том с рыком схватил меня за талию и со всей мощи швырнул в центр камеры. И пока я летела к полу, чудом успела сквозь слёзы и вой заметить оставленные после обеда на столе грязную тарелку и приборы.

Приборы.

Приборы, чёрт возьми… Их не забрали…

Нож!

Я понимала, что это мой единственный шанс. Да, он не метательный, да, он с туповатым лезвием, но с моими навыками может стать крайне опасным оружием против насильника. Лишь бы добраться до него…

Расстояние между нами увеличилось – я упала на колени, больно приложившись чашечками к полу и ощутив разрывающую судорогу в ране на бедре, а Том, дыша зверем, остался стоять у двери, наслаждаясь моим поверженным видом. Очевидно, хотел уложить меня либо на пол, либо на койку, ведь трахать жертву стоя ох как неудобно… Козёл.

Адреналин попал в кровь, а разум обрёл трезвость. Я откинула растрепавшиеся волосы со лба, сглатывая желчь в саднящем горле. И лишь драгоценных нескольких секунд его замешательства хватило на то, чтобы опрокинуть поднос на себя со стола и перехватить алюминиевый клинок. Том, как в замедленной съемке, отупевшим взглядом проследил за тем, как нож лёг в мою ладонь. И следующие действия произошли в одну и ту же секунду: я вскочила на ноги, отбегая в другой угол, а бывший командор полигона дернулся в мою сторону, но тут же остановился.

В комнате повисла замогильная тишина, нарушаемая лишь нашим рваным дыханием. Заметив немой вопрос в его глазах, в которых теперь плескался и страх, я тихо прохрипела:

– Ты знаешь. Я сделаю это, мать твою.

– Не сделаешь, – неуверенно ответил Том, вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

Он застыл, когда я разразилась неестественным, истерическим хохотом.

– Я пустила пулю в любимого человека! Убила его по твоему приказу! – резко остановившись, вскричала я, теряя остатки голоса: – Так назови мне, хоть одну причину, по которой я не швырну ебучий нож маньяку прямо между глаз, следуя приказу собственному?!

Совершенно машинально, на последнем вопросе, в котором мата было больше, чем за всю мою жизнь, я подняла руку, занося оружие и целясь. Но Том лишь лихорадочно схватился за ручку двери, пытаясь открыть электронный замок и не попадая в него картой-ключом, что так неловко прыгала в ненавистных мне пальцах. Я понимала, что, скорее всего, медленно теряю рассудок от происходящего, но это было единственное, что я ещё могла потерять после всего – чести и достоинства во мне уже всё равно не было, как и любви к жизни.

– Считаю до трёх, – прошипела я, припоминая ему ту самую сцену на форпосте, где мы были в иных ролях. – Раз…

Том чертыхнулся, наконец-то попав в цель – замок пискнул.

– Два…

Он уже распахнул тяжелую дверь, сумасшедшим взглядом напоследок оглядывая меня.

– Три…

– Сука! – дверь захлопнулась вслед за его восклицанием, а нож отскочил ровно от того места на поверхности, где секундой ранее была голова несостоявшегося насильника.

Я медленно опустилась на колени, игнорируя боль и спустившиеся брюки, и вновь зашлась в демоническом смехе, не узнавая себя. Со временем эти звуки перешли в душащие рыдания. Хватала ртом воздух, чувствуя себя настолько грязной и растоптанной, что уже сейчас готова была получить дозу смертельной сыворотки. Горло свело в тошнотворном спазме, и я, ни о чём не думая, позволила желудку опустошиться и вывести съеденное часом ранее прямо на пол.

Несмотря на одержанную победу, несмотря на то, что я не позволила случиться самому страшному, я чётко понимала лишь одно: меня всё равно окончательно уничтожили.

Глава 5. Запах свободы

Вечер перед днём суда и трибунала

Норд

– Здесь и здесь… – Крис указал пальцем в две точки на импровизированной схеме коридоров Штаба, наскоро набросанной на бумаге: – …точно есть камеры, но выключить их через диспетчерскую не составит труда. Сейчас там бывает один дежурный, которого можно заболтать, и всё сделать.

Уиллсон склонился над картой, внимательно слушая его, а я стоял чуть поодаль, выкуривая очередную сигарету.

Крис прибыл два дня назад: они с капитаном провели пару аттестаций снайперов, как и было оговорено. Для отвода глаз. Ему выделили квартиру в корпусе командного состава, но за мозговые штурмы по вечерам мы садились всё в тех же комнатах неиспользуемого здания радиосвязи. Куда Уиллсон с особой осторожностью приносил всё, что мне необходимо.

Я всё ещё был затворником в целях безопасности, но уже пиздец как хотел на свежий воздух… Наша встреча с Крисом прошла довольно странно. Увидев меня, он облегчённо вздохнул, крепко пожав руку, но долго молчал, не решаясь о чём-либо со мной заговорить. И отчасти я понимал его состояние. Новости об арестах дошли до него не сразу.

Томми прилагал немало усилий, чтобы военные узнали его версию правды или, по крайней мере, лишь частицы той, что была на самом деле. Так что, это объясняло отсутствие каких-либо активных действий со стороны Криса, который, даже при большом желании спасти Грейс, всё равно не сделал бы этого в одиночку.

Неведение – один из главных врагов человека.

– Сколько у нас будет времени, чтобы вывести их? – задал вопрос Уиллсон, нарушая ход моих мыслей.

Крис сосредоточенно осмотрел карту, затем возвёл глаза к потолку и, сощурившись, ответил:

– Думаю, около семи-десяти минут.

– Только не забывайте, что одна из дверей ведёт на улицы прямо рядом с главным входом в Штаб, – хмуро вставил я, памятуя о том, как когда-то тащил туда чужого, привезённого для допроса.

В воспоминаниях всплывали обрывки фраз из того самого провокационного и напряжённого разговора с Грейс, но я старательно отпихивал их в сторону – при каждом упоминании её имени рациональный настрой сбивался к чертям. А сейчас мне нужна холодная голова.

– Я припаркую машину так, чтобы обзор для охраны главного входа был максимально закрыт. До тех пор, пока мы не переправим наших в кузов, – предложил дельную идею Уиллсон, и я сухо кивнул, пока Крис что-то записывал.

Подойдя к ним, уселся на свободное место, зажимая ладонями глаза. Который день мучала чертова бессонница, и, если так будет продолжаться и дальше, в назначенный час я буду сам не свой. Уиллсон ободряюще потрепал меня по плечу и взглянул на свои наручные часы.

– Тебе стоит отдохнуть, Норд, – озвучил очевидное он. – Завтра можем обсудить остальное.

Я вскинул голову с тяжёлым вздохом, признавая его правоту, но в этот момент случилось то, что дало понять, – завтра уже некогда будет что-либо обсуждать.

Раздался громкий, настойчивый стук в дверь, заставивший всех насторожиться. Я резко встал с места, чтобы привычно спрятаться в соседней комнате. Кого это занесло? В зданиях в лесу никто особо не должен объявляться…

Уиллсон тихим шагом подошёл ко входу, а Крис, чертыхаясь, быстрыми движениями сгреб бумагу со стола и засунул за пазуху. Стук повторился, но теперь уже сопровождаемый негромким шипением:

– Сэр! Откройте, это Рэнделл!

Капитан вздрогнул, явно не ожидая прихода своего помощника, который поставлял крупицы ценной информации. Тот, как правило, ловил его где-то на полигоне. Уиллсон, на всякий случай, осторожно заглянул в глазок. Убедившись, что это действительно его боец, и в коридоре больше никого нет, он открыл дверь, впуская гостя.

Я так и застыл каменной статуей у проёма, переводя взгляд с озадаченного Криса на капитана. Рэнделл буквально ввалился в комнату, тяжело дыша – очевидно, бежал к нам, чтобы сообщить что-то важное. Уиллсон ещё раз осмотрел коридор и после закрыл дверь на замок, оборачиваясь к бойцу.

– Что случилось? – тут же спросил он, увидев состояние нашего информатора.

Ни я, ни Крис не сдвинулись с места, внимательно наблюдая за разворачивающейся картиной.

– Трибунал… И суд… – сквозь сбитое дыхание еле проговорил Рэнделл, держась за бок: – Они назначены на завтрашнее утро… Раннее утро… Это решилось буквально тридцать минут назад…

Я словно со стороны услышал, как с моих губ сорвался отрывистый выдох.