В твою любовь. Рискуя всем

– Передай ему: «Проверяем Тихонь. Их надо сберечь». Он поймёт, – еле слышно проговорил я и поднял глаза на капитана.

Тот лишь тактично кивнул, не вдаваясь в подробности. Мы обменялись ещё парой слов, и Уиллсон оставил меня одного, чтобы дойти до вышки и исполнить задуманное.

***

Когда он вернулся и сообщил об успешном созвоне с Крисом, я облегченно выдохнул, ощущая, как узел неизвестности в груди слабеет. Хоть какой-то прогресс.

Крис – толковый парень, который поможет в составлении плана проникновения в карцер, и когда мы встретимся на троих, продумать всё пошагово будет чуть проще.

– Твой боец, Рэнделл, сможет выяснить даты суда и казни? – нарушил я затянувшееся, но уместное молчание, пока Уиллсон что-то стряпал на кухоньке.

Он обернулся, чтобы протянуть бутылку холодного пива – этот напиток с Материка я не особо любил, но выбирать не приходилось, – и спокойно ответил:

– Да, он работает над этим, – отпив глоток из собственного стекла, капитан поморщился. – Ну и дерьмовое же пиво в этой партии…

Ведя челюстью туда и обратно, чтобы избавиться от навязчивого вкуса, он продолжил:

– Сам понимаешь, информация конфиденциальная: её так сразу без лишних телодвижений не достанешь. Но, думаю, через пару дней она будет у нас. Кстати, что насчёт спасения Грейс? Ребят, окей, мы вытащим с помощью Криса. А её?

– Её я беру на себя, – не задумываясь, ответил я, принюхавшись к запаху химически воссозданного солода.

– Опрометчиво соваться на Материк одному, Норд, – покачал головой Уиллсон, ставя передо мной тарелку с аппетитно выглядевшими сэндвичами.

– Крису ты нужнее. У тебя огромный боевой опыт. А я справлюсь и один. Суды в Верховном – публичные. Переодеться, замаскироваться и проникнуть на слушание не составит труда. А там, как только её уведут в комнату для ввода инъекции, я перехвачу её, – вкратце мой план был действительно таков.

Я успел обдумать его в отсутствие капитана.

– Ты хорошо ориентируешься в здании Верховного суда? Откуда? И почему ты так уверен, что суд приговорит её к казни?

– Пришлось поприсутствовать на некоторых делах по тестированию сывороток на заключенных в те годы. Как видишь, очередное удачное стечение обстоятельств, – я ощутил волну нарастающей злости, как только представил Грейс в камере, и с силой вцепился в хлеб с мясом: – Приговорит. Потому что Том со своей стороны сделает всё, чтобы не оставить в живых ту, кто отвергла его.

До зудящих ладоней хотелось верить в это самому. Из самой камеры я вряд ли ее вытащу. Только перехват. В памяти всплыли слова Грейс, которые так согрели мою тёмную душу в одной из наших бесед: «…я приняла для себя решение, что Том, даже если бы ты не появился в моей жизни, ни за что не прикоснулся бы ко мне и не получил бы меня. Как бы он ни пытался».

И на секунду представив совершенно обратную ситуацию, где эта мразь оставит её в живых в угоду себе… Будет пытать или ещё хуже – возьмёт силой – всё, тьма. Из головы вылетают все предохранители! Отключается, блять, хладнокровие, не позволяя трезво думать. Призывая сорваться с места прямо сейчас.

Грейс, моя сводящая с ума, моя беззащитная Тихоня… Не умеет обороняться при ближнем контакте. Ни ножей, ни пистолета, ни винтовки у неё в камере нет. Если Том придёт к ней, она не справится.

Если уже не пришёл…

Уиллсон, не говоря ни слова, мягко высвободил из моей побелевшей от напряжения ладони погнувшийся нож, откладывая его от греха подальше. Лишь этот жест привёл в чувство и вернул в реальность. Тактичность старого вояки зашкаливала, я убедился уже не один раз, так что, никак не прокомментировав мою последнюю реплику, он плавно перевёл разговор:

– Думаю, стоит всё-таки провести какую-нибудь показательную аттестацию. Тому же Рэнделлу, например. Для отчетности. После мы придумаем с Крисом повод, чтобы и мне приехать в Штаб, а дальше пойдём по плану освобождения. Но я всё ещё думаю, что тебе не стоит посещать Материк одному.

– Как командор, я знаю варианты как добраться туда не на пароме.

Я коротко отмахнулся, демонстрируя непоколебимость в принятом решении. На что капитан лишь тяжело вздохнул и тоже принялся за свою порцию еды.

Вернувшись после быстрого ужина в основную комнату, служившую и спальней, и гостиной, я уселся на тот самый вращающийся стул, пока Уиллсон с бутылкой недопитого пива устраивался в маленьком, неудобном кресле. Голова слегка гудела от информации и алкоголя, но важно было обсудить всё до конца, всё до мелочей.

– Предположим, всё пройдёт успешно, и наши заключенные окажутся с нами, – задумчиво начал я, рассматривая светлую жидкость, плескавшуюся в стекле: – Мы не сможем прятаться здесь вечно. И вообще вернуться на Остров Бурь. Оставаться на Центральном – тем более опасно. Нужно какое-нибудь место, где нас не достанут поднятые на ноги патрули.

Если не вся «Тиррария»…

– Такое место есть, – загадочно ответил Уиллсон, отсалютовав мне своим напитком. – Эту часть, вместе с добычей провизии, чтобы переждать «бурю», оставь на меня.

– Вот как, – довольно улыбнулся я, ответив тем же жестом. – Ещё один вопрос тогда закрыт.

Я не стал расспрашивать его о деталях, понимая, что всё узнаю в своё время. Если не доверять Уиллсону, то кому теперь?..

– Как раз, к слову о том, что будет после… – Уиллсон наклонился вперёд, упираясь локтями в колени и внимательно смотря в моё лицо: – Что ты собираешься делать, когда освободишь друзей? Объявишься в Штабе и попробуешь доказать свою невиновность?

Я немигающим взглядом уставился в точку на столике рядом, обдумывая ответ. Затем поставив туда бутылку, откинулся назад, возведя взгляд в потолок:

– Не совсем… Да и доказывать, судя по твоей информации об обыске Ким и Лэна, будет нечем. У меня есть определенные мысли, но обсудим их тогда, когда окажемся в безопасности.

– Что ж, вполне разумно, – без обид пожал плечами Уиллсон, вновь отпивая пиво.

Благодатная тишина окутала нас обоих, пребывающих в раздумьях относительно будущего, и ничто, кроме мерного, еле слышного тиканья капитанских наручных часов не нарушало её. Каждую секунду я отгонял образ избитой, истерзанной в камере Грейс, которая не знала о моём «воскрешении» – эти картинки мешали заново спокойно проговаривать про себя этапы почти определенного до конца плана.

Я успею.

Я должен успеть, потому что больше всего на свете хочу увидеть её снова.

Почувствовать сквозь пальцы мягкие светлые локоны. Впиться в податливые губы. Разговаривать с ней часами, чтобы узнать её ещё больше, ещё ближе. Украсть очередные стоны и насладиться её ласками. Как бы я ни был отчасти зол на неё за непослушание, желание привязать Грейс к себе цепью, чтобы точно больше никогда не потерять, пересиливало всё остальное.

Моя милая.

Я приду за тобой.

Обещаю.

Глава 4. Ей никогда не быть твоей

За несколько часов до суда

Грейс

– Почему ты не ответила сегодня на уроке правду?

Светловолосая девочка молча разглядывала носки своих лаковых туфель и нервно отдернула край школьной формы.

– Мы все должны были ответить, – настойчиво продолжал мальчик напротив: – Ты должна была высказать своё мнение. Сказать правду.

Её-то говорить было тяжелее всего. Потому что учителю, якобы свято чтившему догмы Материка, было искренне плевать, что кроме его правды есть что-то ещё. «Отлично» получали лишь те, кто повторял слова педагога, выдавая их за своё мнение в ином контексте.

Да и, в любом случае, дома ожидал отец. Который ни при каком исходе не одобрил бы поступков своей голубоглазой дочери – будь то кричащие слова собственного мнения или же гробовое молчание, принесшее очередную отрицательную отметку в табеле

Он всегда недоволен, так зачем тратить усилия?..