Оценить:
 Рейтинг: 0

Белая магия любви

Год написания книги
1910
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 15 >>
На страницу:
2 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Я прекрасно помню, – ответила она. – Но я всегда отвечала, что ты не можешь быть уверен.

– О да, я могу, – сказал он с раздражающей, вызывающей уверенностью. – Как я уже сказал, я уже влюблен. И я самый постоянный человек, которого ты когда-либо знала.

– Это ничего не значит, – сказала она, проницательно глядя на него. И серые глаза, лишенные всей мягкости сна, теперь были скорее проницательными, чем добрыми. – Ты молод, несмотря на серьезный вид, и, полагаю, романтичен. Художники всегда такие. Ты влюбишься.

– Не исключено, – согласился он.

– И женишься, – заключила она с таким видом, словно доказала свою правоту.

– Если бы я любил женщину, я бы не женился на ней. Если бы я не любил ее, то не смог бы.

– Это похоже на головоломку—загадку. Я сдаюсь. Каков ответ?

– Я прожил во Франции несколько лет, – сказал он, – и усвоил здравый смысл их брачной системы. Любовь и брак не имеют ничего общего друг с другом.

Серые глаза широко раскрылись.

– Ничего общего друг с другом, – спокойно продолжал он. – Любовь – это сплошное волнение; брак должен быть спокойным. Брак означает дом, семью, место для воспитания детей в мире и спокойствии, безопасную гавань. Любовь – это богема, брак – буржуа. Любовь – это безумие; брак – это здравомыслие. Любовь – это болезнь; брак – это крепкое, флегматичное здоровье.

– По-моему, эти идеи просто ужасны! – Воскликнула она.

Он смеялся, глядя на нее своими глазами. Насмешливым тоном он сказал, – а ты, кто любит деньги, ты говоришь, что ты собираешься выйти замуж по любви? Просто по любви? Исключительно по любви?

Она отвела взгляд. Он громко рассмеялся. Она опустила глаза.

– И ни одной мысли о его перспективах получения дохода? – Он насмехался.

Она оправилась от своего замешательства, рассмеялась в ответ на его признание, что она была справедливо поймана на утонченном, женственном лицемерии. Женщина – официально верховная жрица сентиментальности.

– Но я не оправдываю себя ни в малейшей степени, – воскликнула она. – В лучшие минуты мне стыдно за себя.

– Не стоит, – весело сказал он. – Ты просто человек. И никогда не нужно извиняться за то, что ты человек.

Она пристально смотрела в огонь.

– Ты бы … женился на девушке … скажем, ради … ради денег? – Спросила она и раскраснелась не от жара огня.

– Как я тебе уже говорил, – ответил он, – я бы ни за что не женился, даже ради девушки.

– Разве ты не презирал бы любого, кто сделал бы такое?

Она по-прежнему избегала смотреть на него.

– Я не презираю, – ответил он. – Каждый из нас стремится к тому, чего он больше всего хочет. Я, посвятивший свою жизнь своей эгоистичной страсти к живописи, кто я такой, чтобы презирать кого-то другого за то, что он посвятил себя своей страсти к чему угодно: к комфорту, роскоши, снобизму – если это никому не вредит?

– Ты ведь не так уж стар, правда? – Задумчиво спросила она. – Ты выглядишь и говоришь, как человек с опытом. И все же … Я не верю, что ты намного старше меня. Тебе не тридцать четыре! – Воскликнула она в искреннем смятении.

– Нет, но мне тридцать два. Значит, ты на десять лет моложе меня. Я догадался, что ты моложе, чем есть на самом деле.

– Да, мне двадцать два. Но в нашей семье мы хорошо держимся, то есть мама.

Эти открытия в отношении возраста, казалось, доставили обоим живейшее удовлетворение. Она сказала, – ты выглядишь моложе и говоришь моложе.

– Это потому, что я не притворяюсь. Люди думают, что любой, кто все еще откровенен и прост, должен быть очень молод и очень глуп.... Я отсутствовал четыре года. Неужели я кажусь тебе невежественным и неинтересным?

– Нет … очень откровенно … наивно.

Она улыбнулась, покраснела и застенчиво посмотрела на него.

– Знаешь, я чувствую, что знаю тебя лучше, чем кого-либо в своей жизни, даже лучше своих братьев!

– Все говорят, что со мной легко познакомиться, – сказал он, – я практичный и неблагодарный.

Она выглядела разочарованной, но настаивала.

– Я чувствую себя свободнее в разговоре с тобой. Я бы сказала тебе все, что думаю, но никогда не осмеливалась.

– Таких вещей не бывает, – сказал он, поспешно удаляясь от личного. – Человек не может сказать всего, что он действительно думает.

– О, это ни капельки не правда, – воскликнула она. – Я думаю о многих вещах, которые не осмеливаюсь сказать, точно так же, как я хочу сделать много вещей, которые не осмеливаюсь сделать.

– Но на самом деле, то, что ты говоришь и делаешь, – это твое настоящее "я".

Она вздохнула. – Мне неприятно в это верить.

– Да. Неприятно отказываться от лестного представления о том, что наши великие мечты – это наши настоящие "я", и что наши подлые маленькие планы и действия – это просто случайность или дьявол или кто-то еще, кроме нас самих.

Она посмотрела на него, и он с удивлением увидел, что в ее глазах стояли слезы.

– Не надо … пожалуйста! – Взмолилась она. – Не усложняй мне то, что я должна сделать.

– Ерунда.

– Нет, в самом деле, – сказала она очень серьезно. – Помни, я женщина. И женщина должна делать то, чего от нее ждут.

– Как и мужчина, если он слабый.

Он изучал ее с выражением сочувствия, граничащим с жалостью, но без малейшего снисхождения; напротив, с излучением равенства, сочувствия, что, возможно, было его величайшим очарованием.

– Не обращай внимания на то, что я сказал, – продолжал он самым добрым, самым дружелюбным тоном. – Я не в состоянии разговаривать с молодыми девушками. Я прошел обучение в мире, где нет молодых девушек, а есть только опытные женщины того или иного рода. Ты была воспитана в определенном образе жизни, и единственное, что тебе нужно сделать, – это жить этой жизнью. Я говорил про кредо моей жизни, и оно так же отличается от твоего, как дикая утка от домашней.

Он встал, бросил многозначительный взгляд в сторону окон, через которые было видно ясное небо и вечерний свет. Она скорее почувствовала, чем увидела его намек, и тоже встала. Она огляделась и как – то странно усмехнулась.

– Я проснулась или все еще сплю? – Спросила она. – Я чувствую себя или говорю или веду себя совсем не так, как обычно.

Она снова рассмеялась немного цинично.

– Мои друзья меня не узнают, – она посмотрела на него и снова рассмеялась, без тени цинизма. – Я не узнаю себя в настоящем, – добавила она. – Такого никогда не было, пока я не приехала сюда.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 15 >>
На страницу:
2 из 15