Тимур и его друзья: Технологическая революция

– Ты что оглох, тупое животное? Давай шевелись! – почти орал убийца.

Василискин почувствовал сильный удар прикладом в спину, и чуть было не повалился на бетонный пол, едва сохраняя равновесие. Отчаяние сдавливало его голову, горло и грудную клетку. Он с трудом сглотнул и механически поднял лопату, оказавшуюся прямо перед ним. Перед глазами за секунду пролетела жизнь…

Нет ничего… Вообще ничего…

Всё, что происходило до этого мгновения, – напрасная, пустая трата времени. Моя жизнь эфемерна и бессмысленна, как бы нам это ни преподносили различные учения и религии. Это просто самообман, каждый раз дарящий надежду и тут же её отнимающий. Жизнь – это череда маленьких побед и больших неудач, оканчивающаяся полным провалом и разочарованием. Хотя нет. Это тирада надежд, сдобренная соусом вымышленной свободы и таких же надуманных перспектив, в итоге приводящая в никуда…

Внезапная вспышка ярости, разорвав отчаяние, озарила сознание измученного арестанта. Он вдруг почувствовал аномальный прилив сил. Ненависть к происходящему оказалась сильнее усталости и давившей на него депрессии. Тимур крепче, чем мог, сжал черенок лопаты измазанными кровью руками и слегка, как бы пробуя вес инструмента, поднял её над полом. Казалось, дерево от давления его пальцев вот-вот треснет. Веса инструмента не ощущалось. Немного повернув голову в сторону, он оценил расположение незваных гостей.

«…Отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда».

Вот и всё, – мелькнула последняя мысль.

Следующая секунда внезапно изменила расстановку сил.

– Это за Палыча! – громко выкрикнул Василискин, и резко развернувшись, вложив всю бешенную свою силу в удар.

Полотно лопаты от уха до уха разрубает голову надзирателя, держащего в руках дробовик. На курок огнемёта второй монстр нажать не успел. Не останавливаясь, вмиг озверевший пленник перенаправил энергию мчащегося инструмента. Описав в воздухе дугу, металлическая пластина штыковой лопаты ребром ложится на макушку огнемётчика. Расколов голову врага на две части, плотно увязло в районе горла.

Тела личной охраны хозяина Стока мёртвым грузом падали вниз. Они ещё даже не успели коснуться пола, как в зал ворвались несколько охранников в скинах, направив оружие на Тимура. Вслед за ними вбежал главный жирдяй этой вонючей дыры.

Группа поддержки, – с иронией успел подумать Тимур. В это же мгновение стальной дротик застрял в его груди. Резко потемнело. Содержимое дротика растворившись в крови Василискина, отключило его. Он потерял сознание.

12

Глаза открылись. Никаких снов, никакого чувства времени. Было ощущение, что он просто моргнул, и декорации перед ним поменялись. Правда, голова в этот момент раскалывалась на части, а картинка, стоящая перед взором от ещё действующего наркоза, плыла и двоилась. Чистое, почти стерильное помещение. Запах даже не то что сносный, а приятный.

Сладкая мята.

Тело Тимура находилось в полусидящем положении, утопая в очень комфортном, мягком кресле-диване, полной противоположности той груде тряпья, на которой он привык ночевать последний месяц. Перед ним была девушка лет шестнадцати. Она заботливо обтирала его голову влажным, пахучим полотенцем. Лёгкая улыбка озаряла её прекрасное лицо. Тимур огляделся. Картинка перед глазами выравнивалась.

Я умер. Это рай.

Юная леди, не обращая внимания на очнувшегося арестанта, продолжала заботливо ухаживать за ним. Боли от гниющих ран уже не беспокоили Василискина, он не чувствовал боли.

Тимур внимательно изучал черты её лица. Девушка была божественно красива. Линии бровей, глаз, носа, губ, подбородка неимоверно пропорциональны. Она была настолько прекрасна, что всё великолепие этой белой стерильной пахучей комнаты как-то само собой поблекло и перестало иметь значение.

Тело его было чистым и почему-то облаченным в белое кимоно, на ногах удобная тряпичная обувь. Покрытые язвами кисти рук плотно и в то же время аккуратно перебинтованы. Тимур поднялся с кресла, смотря на заботливую маленькую богиню. Стоять было тяжело. Восприятие гравитации, смешиваясь с наркозом, всё ещё обманывало. Сильно шатало, и он расставил руки в стороны, чтобы держать равновесие.

– Кто ты? Где я?

Вместо ответа юная фея сделала шаг назад, продолжая улыбаться.

– Кто ты!?

Тимур громче повторил вопрос. Красавица отступила ещё на шаг. Послышался низкий мужской голос сзади.

– Она немая, не старайся. Ей язык отрезали, когда ещё ребёнком была.

Из-за спины к нему подошёл рослый, огромный, одноглазый здоровяк в таком же бойцовском одеянии. Сверху от макушки его головы, вдоль левого глаза, губ, подбородка и до самой груди, тянулся старый зарубцевавшийся шрам.

– Привет, я дядя Вова, – улыбаясь страшным обезображенным лицом, сообщил бугай, протянув в сторону Тимура свою неимоверно огромную лапу.

Тимур представился. Дядя Вова аккуратно пожал его руку.

– Зачем ей язык отрезали?

– Болтала много. Здесь не любят болтливых, – серьёзно пояснил бугай.

– А ты герой. Охрану босса грохнул, да не просто грохнул, а лопатой. Эх-хо-хо-ха! – загоготал он.

– Как самочувствие?

– Где мы?

– Арена. В Стоке это единственное развлечение. Сегодня ты герой дня. Толстяк, когда увидел, что его мальчики того, был так взбешен, ты бы видел. Эх-хо-хо-ха.

– Что я тут делаю?

– Вообще, тебя хотели пристрелить на месте, но жирдяй решил, что это слишком просто. Я обещал боссу красивое зрелище с твоим участием. Как работник ты уже мёртвый. Остаётся Арена.

– Что за Арена?

– Это шанс! Считай, тебе повезло. У тебя есть противник, такой же бунтарь, как и ты. Сейчас вы столкнётесь на Арене. Бой на смерть, кто выживет, получит жизнь. Какую, пока неизвестно, зато жизнь.

Быстро прокрутив свою жизнь в памяти, Тимур не мог вспомнить, где он дрался. Ругаться, в смысле повышать голос приходилось, да. Но драться никогда. Тем более на смерть. Убийство лопатой было не в счёт.

Я на ногах-то еле стою, какая драка?

– Спасибо, дядя Вова. Но я еле живой, боец из меня так себе.

– Сынок, это не предложение, а единственный шанс. Сможешь. Сейчас мы пойдём на Арену, и ты уничтожишь того гавнюка, который попробует сопротивляться моему бойцу. Эх-хо-хо-ха.

Сенсей снова залился хохотом, потом стал серьёзным и достал из кармана своего кимоно наполненный чем-то старый стеклянный шприц на два куба.

– Рукав закатывай, – в приказном порядке сообщил дядя Вова.

Тимур с полным безразличием закатал левый рукав хрустящего накрахмаленного белоснежного кимоно. Юная красавица, послушно опустив голову в пол, ожидала команды. Огромный, как гора здоровяк вставил ему иглу между гниющих ран, попав в вену. Несколько секунд – и шприц опустошен.

Где-то на половине инъекции усталость и подавленность, словно сквозняком резко выветрило. Тело наполняла энергия. Тяжесть Стока улетучилась. Два кубика какого-то неизвестного ему вещества влились в кровеносную систему Василискина и наполнили его тело адреналином со всеми вытекающими последствиями.

Распрямившись, он резко набрал воздуха в лёгкие. Зрачки расширились. Энергия влилась в каждую клетку его тела.

Я снова жив. Жив и полон сил.

– А теперь просто уничтожь его, – здоровяк похлопал по спине подопечного, показывая ему направление к выходу.

Тимур глубоко вдыхал и выдыхал воздух. Что за раствор ему вкололи, он не знал, но в эти мгновения он чувствовал себя непобедимым.