Хроника города Эн

Хроника города Эн
Денис Цевелев

Книга повествует о четырех героях, втянутых в проблемы, как снежный ком накатывающиеся от истории к истории. Рассказ о том, насколько сильно жизнь одного может повлиять на другого, казалось бы, не настолько уж и близкого человека.

Денис Цевелев

Хроника города Эн

От автора

Каждая мелочь, какой бы незначительной она не казалась, меняет жизнь человека в ту или иную сторону. Ничего не проходит бесследно, так же, как и следы прошлого не забываются, врезаясь в память последствиями дел дней, давно минувших или людей, давно забытых. Даже косвенное причастие к прошлому может заиметь отражение в жизни нынешней и будущей. Но этого не изменить. Главное – не принятие ошибок собственных или ошибок людей дорогих или бывших дорогими, но главное – умение жить, не каря себя или других за ошибки свои или чужие, исправляя то, что мешает здесь и сейчас.

Этому-то и учатся герои книги.

«Никто не умрёт девственником – жизнь всех поимеет» К. Кобейн

Часть 1: Щепка

Глава 1

Каждый из нас наркоман. Сами посудите: кому-то нужна еда. Много еды. Кому-то нужен телек и сериалы. Кому-то – много чая или кофе. Некоторые сидят на энергетиках. Кто-то играет. Я уже молчу об алкоголе или сигаретах. Но, почему-то, многие считают наркоманами тех, кто сидит на системе – пихает в себя порошок, таблетки или льёт по венам всякую дрянь или курит траву. Справедливого отношения к себе такие люди не добьются, ведь все орут что-то, в стиле 'вы нарики, вы сами виноваты, вы – мусор!', но многие из нариков стали такими не по своей воле. Многие – по детской глупости, в стиле 'попробую разок, ничего не будет', некоторые потому, что 'другим можно, а я чё?', иные ищут в этом дорогу в 'другую реальность' – сказочный мир наслаждения. Для кого-то – таких очень мало – наркота – это протест. Протест против обычной серости. Протест против всего того, чем живут 'мыши'. Но есть и те, кто ищет в этом обезбол. Мощнейший обезбол от душевной или физической боли. Такие люди обычно умирают от передоза или СПИД и ВИЧ, но находятся и те, кто дохнет 'по своей воле' – петля или крыша, тёплая вода и бритва… Много способов…

Ненавижу ВИЧ… От ВИЧ умерло много моих друзей. Не все из них наркоманы; многие обычные люди, неаккуратно выбравшие человека, некоторые просто не умели выбирать, а пара из них просто искали острых ощущений там, где их найти можно запросто, но отмыться от этого весьма сложно.

А я? А что я? Я тоже подохну. Под забором. Никому не нужный, забытый и отвергнутый, как кусочек кала с исколотыми венами и забитым кокаином носом. Может, под моим языком найдут кислоту или какую таблетку, но это уже не от меня зависит… Думаю, что найдут…

А как иначе? Нет, я не про таблы, я про смерть. Люди относятся к нам, как к мусору. Оно и понятно, кому нужен друг или сын… Иди муж… Наркоман? Да никому! Только наркоманам. Им-то выбирать не из чего. Ты нужен только тем, кто крутится в той же среде. Но, зачастую, люди, как я, не нуждаются в любви. Они ходят от дозы к дозе. Один и тот же путь проделывают каждый день. 'Ни шагу назад! ' Хах! Сами посудите: когда ты под кайфом – тебе ничего не надо, когда ты в кумаре – ты озабочен лишь тем, чтобы поскорее найти волшебный порошок, и не важно, куда ты будешь его вгонять, главное успеть до ломки. Ломка – ад нарка. Да это для любого адский ад. Твои кости, будто через мясорубку пропускают. Если наступает ломака, последнее, о чём ты думаешь – жить, как нормальный 'серый кот'. тебе хочется быстрее избавиться от этого чувства, чтоб оно больше не приходило. Вот, кстати, ещё один минус наркотиков – сначала это кайф, а потом – лекарство. Сначала ты колешся, потому что 'мультики без телевизора', а потом – потому что 'больно, давай быстрее'.

Но самое страшное, когда ты слезаешь. Как говорят: 'не бывает бывших наркоманов, бывает долгая завязка'. ты слезаешь с иглы на какой-то срок, но рано или поздно ты вернёшься в эту игру. Единственное, что поменяется – твои фишки. Ты можешь слезть с иглы, но сесть на траву или тэблы. Единственный выход я вижу – бухать, но тогда ты 'сядешь на бутылку', как бы это не звучало. Кароче, если ты в игре, уйти ты сможешь только если сдохнеш. Не начинай игру, не прикинув своих шансов.

Глава 2

Я лежал в полной воды ванне. Ладони на коленях, но всё остальное погружено в воду. Из исколотых вен сочилась гнойная кровь. Каждый прокол источал богровую вонючую жижу, медленно закрашивая воду.

Я не мылся уже несколько недель. Если не месяц. Мои 'органы' воняли гнойной грязью. Гловка члена, исколотая полностью, источала ту же гнойную кровь, что и руки, но вонь от неё стояла сильнее из-за грязи и запёкшейся на уздечке крови. Я её провал, когда трахал кого-то. Не помню, кто и когда это был, но помню мерзкий щелчёк и жгучую боль. Когда я достал, он был весь в крови. Оно и понятно – мой фемоз не позволял кого-то ебать 'безнаказанно'. Надо бы его вылечить, но, увидя мой 'прибор', у врача будут вопросы хотябы по поводу уколов.

Сегодня был тяжёлый день, поэтому я и решил расслабиться в ванной. Ничего хорошего – из-за запаха я не могу сосредоточиться на 'внутренностях' своей мысли.

На часах уже десять и меня рубит в сон. Ссаный Песочный человек, как же не вовремя ты приходишь! Помню, как мой знакомый – мы звали его Тощий – будучи под кайфом, пошёл принять ванную, заснул и захлебнулся. Уж не знаю я всех подробностей, говорят, что он решил проверить, насколько ему хватит дыхания под водой, но, просидев пару десятков секунд, он заснул и наглотался. А сон у наркоманов крепкий. Особенно, если ты под дозой.

Ладно, такой хернёй я заниматься не буду. Плюс я трезвый, поэтому и 'наглотаться' меня не пугает. Так-то… Да… Ладно… Прикрою глаза на пару минут. Посмотрим, что мне преснится. Вообще, это и правда сюрприз, потому что я уже и не помню, когда засыпал, будучи 'чистым'. Закрываю глаза. Ну-с, посмотрим…

Глава 3

– Давай прыгай, я тебя поймаю!

Скала слишком высокая, чтобы прыгать, я знаю, что он меня не поймает, но я хочу спрыгнуть. Мне страшно, но он зовёт меня. Не знаю, что делать… Во мне борятся две эмоции – я хочу прыгнуть, но боюсь. Меня чертовски сильно тянет к низу, но страх, как раковая опухоль, захватывает меня всё сильнее.

– Да прыгай ты, давай, я же прыгнул!

Он всё ещё зовёт меня. Скала кажется метров на триста, я едва различаю силуэт этого человека, если он человек, но его голос будто звучит у меня в голове. Ничего с этим поделать не могу. Это из-за него я здесь! Это он виноват в том, что я хочу прыгнуть! Это он зовёт меня, значит он и виноват! Я не хочу, но он заставляет, берёт на слабо! Я не хочу, а он заставляет! Мне грустно, обидно и страшно. Не знаю, что со мной происходит, но его голос не даёт мне сконцентрироваться даже на эмоциях, не говоря уже о мыслях. Я плачу. Мои глаза мокрые, мне тоскливо и грустно.

Мама! Где ты, когда ты так нужна ?! Ты всегда так со мной обращалась! Бросала, когда была мне нужна, а теперь, когда мне на тебя плевать – как, собственно, и тебе на меня – я вдруг вспомнил твоё лицо. Я хочу домой, мама, я не хочу так жить! Мне страшно!

Я прыгаю. Лечу со скалы, не видя земли, и орущий мне человек становится всё ближе. Я уже начинаю различать черты его лица. Я всё ещё лечу, пролетая свет. Пик скалы давно уже скрылся в темноте. Теперь я просто лечу в черноте, не видя ничего, кроме тьмы.

Нет, стойте! Я вижу его. Орущего человека. Теперь я могу разлечить черты его лица. Острый длинный нос, вытянутый череп с выставленным вперёд подбородком, мелкие поросячие глазки, короткие волосы и тонкие губы. На черепе два локатора, торчащие, как у Джамбо. Тонкая шея соединяет сие уродство с костлявым длинным туловищем с тончайшими руками и сутулой спиной. Он машет мне руками и что-то орёт. Пищащий голос с ноткой хрипотсы эхом отражается в пустоте, но слов всё ещё не разобрать. Я прищурился. Это же Тощий!

Долбаный ты пидор, Тощий! Ты затянул меня в это говно, а потом кинул! Так тебе и надо, что ты сдох! Кусок дерьма уродливого! Ты меня даже после твоей же смерти ебать не перестаёшь! Это из-за тебя у меня всё это! Это из-за тебя я лечу в ёбаную пропасть! Это всё ты, сраный ты мудак!

Я хочу крикнуть, но у меня не выходит, вместо этого мой рот заполняется водой. Я хочу сжать кулаки, но мои колени начинают дико болеть. Как это связанно ?! Наплевать, тебе конец, Тощий! Я убью тебя снова, а потом надругаюсь над твоим трупом, кусок ты говна! Мой нос будто в воде, какого ?..

–Уау! Кхе-кхе-кхе! – я отхоркался и открыл глаза. Я проснулся в ванне смрадной холодной воды. Меня охватила дикая злоба, что я впился руками в колени и разодрал их ногтями до крови. Я поднял руки. Из вен всё ещё сочилась бурая жижа с ядерным запахом. Выйдя с ванны, я промыл все кровящие места перекисью и пошёл в постель.

– Ебать тебя, Тощий, я до тебя всё равно доберусь! – я заснул.

Глава 4

Просыпаюсь в холодном поту. Кожу будто живьём снимают. Пальцы сводит судорога, а во рту пересохоло. Кости, мышци, суставы – каждую 'деталь' моего организма крутит так, будто меня связывают в узел. Пытаюсь встать с кровати, но ничего не выходит. В голове лишь одна мысль – 'нужна доза'. падаю с кровати и ползу к тумбочке с вещами.

– И какой дебил додумался поставить её так далеко – хриплю я, перебирая руками по грязному ковру.

Когда у тебя ломка, ты видишь только старт и финиш, больше для тебя ничего не существует. Поэтому ты и колечишься по пути к концу. Я и поколечился. Ебанулся пальцем об угол стула. В другой ситуации я бы на это обратил мало внимания, но сейчас… Меня и так будто в бетономешалке месили, а тут ещё и палец ударил.

Пронзительный крик пробил тишину квартиры и эхом отразился в моей голове. Такое ощущение, будто она полая, но чувствительная. Я слышал каждое своё дыхание, пока полз. Меня это очень напрягало, и давило на виски. Но, когда я заорал, мне стало ещё хуже! Будто на голову надели кастрюлю литров на десять и ёбнули по ней черпаком. Да ещё и так зазвездили, что черпак сломался!

От этого спектра боли меня вывернуло на ковёр. Желчь лилась из меня, будто из фонтана. Я блевал без остановки на протяжение минуты, но эта минута длилась вечно. Мне казалось, будто меня сейчас вытошнит всеми органами, что есть во мне.

Обессилив от 'извержения' , я плюхнулся прям в то, что только что было во мне. Зная, что могу захлебнуться, я перевернулся на спину и закрыл глаза.

Мне казалось, что я лежал пару минут, но прошло несколько часов. Очнувшись от яркого света в глаза, меня снова вырвало, но уже на себя.

Моя любимая футболка от ныне покойного друга была кристально чистой на протяжение нескольких месяцев, но, как только я решил её надеть, тут же испачкалась.

Я попытался понять, откуда свет, приподнял голову и увидел луч солнца из окна. По виду, сейчас уже обед, но быть в этом уверенным я не могу.

Мой скелет снова решил выйти из кожи. Надо ползти. Единственная мысль, которая меня мучала в этот момент – это 'надо ползти' . Надо пробираться вперёд. Я попытался перевернуться, но ничего из этот не выходило, я был, как черепашка, упавшая на панцирь.

Раньше я любил смотреть передачи про черепашек. Я всегда любил этих сморщеных уродцев-долгожителей. Я даже знал всё их оружие – саи, катана, бо, нунт-чаки… А ещё я знал, что, если черепашка упадёт на панцирь – она труп. Но некоторые из них ухитряются перевенуться. Правда, в этом моём состояние я ничего из этого не помню… Надо что-то сделать, чтобы перевернуться…ВСПОМНИЛ! Надо раскачаться! Влево – вправо, влево, вправо, влево, вправо!

Повторяя это, я раскачивал корпус. Истекая потом и чувствуя каждую жилку, сдавленную под тяжестью моего тела, я начал чувствовать, что меня укачивает. Наконец, я перевернулся на бок и, снова проблевавшись, начал думать, что же делать дальше.

Лёжа на руке, я чувствовал, как кровь бурлит в моих жилах, но сделать с этим ничего не мог. Меня воротило больше не от того, что я чувствую всё, что происходит во мне, а от того, что я понимаю, что чувствую это… Я попытался встать на четвереньки, но конечности мои были слабы настолько, что я не мог даже сжать кулак. Я плюхнулся на живот, и из меня снова полилась жёлтого цвета масса.

Но я был в состояние ползти. Со скоростью черепашки, я начал продвигаться, размазывая брюхом по ковру всё, что из меня вышло пару мгновений назад. Доползя до тумбочки, я начал подниматься с пола, опираясь на шкавчики.

– Будь проклят тот день, когда я засунул свою бочку в верхний шкавчик – прохрипел я, поднимаясь на ноги. Встав более-менее устойчиво, я начал искать свой футляр с машиной и 'чёрным'.

– Нашёл! – кашлянул я и приготовился 'варить'.