Методика изучения иностранного языка (ускоренное изучение)

Методика изучения иностранного языка (ускоренное изучение)
Денис Александрович Шевчук

В числе обсуждаемых вопросов: ускоренное изучение английского языка, ускоренное изучение немецкого языка, ускоренный метод изучения любых языков.

Шевчук Денис Александрович

Методика изучения иностранного языка (ускоренное изучение)

Глава I

Не надо читать эту методику в трамвае, в метро, на работе или в гостях. Придите домой, попросите, чтобы вас никто не отвлекал, настройтесь на внимательное, вдумчивое изучение. Хотя здесь изложены известные вам вещи, мы настойчиво просим вас понять простоту метода. Это не журнал «Крокодил», юмор которого можно не понять и потерять при этом не более 30 копеек. Если вы не увидите смысла на следующих страницах, вы потеряете 19 рублей. Не делайте бесполезных расходов!

В методике мы постарались не столько сообщить вам новую информацию, сколько попытались убедить вас действовать в соответствии с предлагаемым методом. Поэтому, когда вы встретите немного теории, не пропускайте ее как бы скучно вам не было. Это не приключенческий роман, а анализ опыта, накопленного не одним поколением зарубежных и советских психологов. Не отбрасывайте бездумно опыт прошлого.

Помните, что как бы не был оригинален метод, он не создает волевых усилий. При отсутствии устойчивого желания с вашей стороны все слова, написанные здесь, превратятся в пустое наставление. Мы достаточно много знаем о пользе утренней гимнастики, но это знание бесполезно, пока нет желания использовать его на благо своего здоровья. Бесполезными окажутся и эти знания, если вы, поторопившись, не настроитесь на упорный долгий труд. Лучше настраиваться полгода и в конце концов выучить язык, чем сесть за изучение методики завтра и забросить все через неделю.

Не открывайте методику, пока не почувствуете внутреннюю готовность. Если вы уже пытались самостоятельно изучать язык, вы поймете наши опасения.

Эта методика рассчитана на любой язык. Метод, который здесь излагается, лежит в основе подготовки спецслужбами своих агентов с целью активного расширения их памяти.

Пока потенциальные полиглоты не знают о методике ничего кроме ее предназначения, они проявляют к ней недюжий интерес и демонстрируют готовность завтра же начать штурм иностранного языка. Но как только в нашем рассказе начинается изложение сути самого главного принципа, таинственность моментально испаряется, и они разочарованно заявляют, что давно и без нас знают такой способ запоминания слов (такое заявление делают 90 желающих научиться из 100 выучивших язык по этой методике). Поэтому на первой же встрече мы всегда подчеркиваем и обводим в рамочку, что успех изучения языка зависит не от новизны принципа, а от умения правильно его использовать.

Чтобы выучить язык, надо знать не только принцип, но и подробную ТЕХНОЛОГИЮ его применения.

Изложение самого принципа займет несколько строчек. Вся остальная часть работы посвящена описанию технологии.

На наш взгляд, если бы советская педагогическая наука уделяла больше внимания не скрупулезному поиску в трудах классиков марксизма-ленинизма доказательств истинности своих методов, а занималась тщательной разработкой технологий, то все остальные методы изучения иностранных языков (обучение во сне, сублимационные способы запоминания, ритмическое заучивание и т.д.) были бы если не лучше, то, по крайней мере, также эффективны как и наш метод. Этим мы хотим подчеркнуть, что метод, на который вы решились затратить патологически неконвертируемую валюту, не лежит в стороне от психологической науки. Он отличается лишь более отработанной технологией.

Если вы по-прежнему надеетесь найти в этой методике что-то сверхнеобычное, прочитайте название и первую главу еще раз.

Глава II

Все лучшее – у детей!

«Я русский бы выучил…»

    В. Маяковский

Очевидно, желание Владимира Владимировича не осуществимо по той причине, что он уже знает этот язык. Но родной язык мешает нам и в том случае, если мы хотим выучить другой, иностранный. А мешает он только потому, что мы неправильно его используем. Мы с вами все страшные логики и рационалисты. Нас пугает утверждение, которое ниоткуда не вытекает и из которого ничего не следует. Поэтому одной из оценок, которую предлагаемый метод получает из уст слишком «взрослых» и серьезных людей, являются слова «детский, глупый». Но именно в этих словах авторы и склонны видеть золотой ключик к успеху.

Вопрос о том, почему дети хорошо запоминают как родной, так и иностранные языки до сих пор не решен единогласно. Единственное, что объединяет психологов, – это признание внелогического мышления детей. Только в 3-летнем возрасте мы можем сказать, что «солнышко прячется за тучку, потому что сильно устало». В школе за подобное утверждение нам, пожалуй, поставят два балла. В институте, мы, используя набор подобных фраз применительно к социальной и политической жизни нашего общества, сойдем за отсталого, а на предприятии или в учреждении – за неблагонадежного. Мы начинаем мыслить штампами, избитыми фразами и стереотипами. Из нас целенаправленно изгоняют «злой дух» нелогического мышления. И вот после всего этого мы пробуем изучать иностранный язык и поражаемся, почему наша захламленная голова работает Хуже, чем в детстве.

Представьте себе 2-летнего ребенка, которому «надо запомнить» впервые услышанное слово родного языка, например, «карандаш» и аналогичное слово из квази-иностранного языка, допустим, «абдрапапупа» (в действительности это слово придумано ЭВМ). Для ребенка совершенно все равно, какое из них запомнить. Он готов запечатлеть в своей памяти даже сразу оба слова, так как запоминание происходит в результате образования условной связи между этими новыми словами и старыми, которые ребенок уже усвоил: карандаш – бумага, карандаш – стол и т. д., абдрапапупа – бумага, абдрапапупа – стол т. п. Эти две связи конкурируют, так как имеют одинаковый возраст, а следовательно, и силу; они не стирают друг друга. При этом отсутствует рациональное объяснение этих связей. Ребенок не стремится образовать логическую цепочку между старым и новым, он просто ставит их рядом.

Теперь вернемся из детства и попробуем запомнить список иностранных слов. Это мы делаем обычно двумя способами. Либо через рациональную, либо через механическую связь. При первом способе мы начинаем сознательно или неосознанно объяснять себе, что «абдрапапупа – это то, чем рисуют на бумаге», пытаясь таким способом образовать рациональную связь «абдрапапупа – бумага». Но чем заканчиваются такие попытки в большинстве случаев? Если мы не обладаем уникальной природной памятью, то происходит самое обычное забывание. При этом мы работаем с КПД паровоза – 20%.' Дело в том, что связь «абдрапапупа – бумага», которую мы пытаемся образовать, легко вытесняется старой, а значит, и более сильной связью в родном языке «карандаш – бумага». Вот такую услугу нам оказывает наше «взрослое, серьезное» логическое мышление. Если же мы пытаемся механически заучить перевод, то есть насильно заставить свою память образовать связь «абдрапапупа – карандаш» (учим по списку как в школе), то из-за ограниченного объема нашей кратковременной памяти, которая может хранить от 2 до 26 единиц информации, происходит ее быстрое насыщение, что ведет к прекращению процесса запоминания, утомлению и отвращению к иностранному языку. Кроме этого вытесняющее действие по-прежнему оказывают старые связи. Таким образом, классические способы запоминания скорее приведут к появлению негативного отношения к языкам, чем к овладению ими.

Теперь после детального описания двух тупиковых ситуаций наша задача беспредельно упрощается. Нам остается только найти в запутанном лабиринте всевозможных способов запоминания метод, который бы отличался отсутствием привычной логики.

Но поскольку главная задача авторов убедить проницательных читателей не в новизне метода, а в необходимости неукоснительного соблюдения определенных правил, то на долгом пути к основному принципу запоминания они ставят еще одно препятствие – главу о памяти.

Глава III

Память

«Труднее всего поверить в очевидное»

    (наскальная надпись)

«Скажите человеку, что на небе 5374893218835402312 звезды, и он поверит. Но скажите ему, что эта скамейка покрашена, он обязательно потрогает ее пальцем»

    (из наблюдений психиатра)

Мы бы с удовольствием опустили эту главу. Однако, все так устали от голословных утверждений о превосходных качествах того или иного явления нашей жизни, что теперь на каждый фунт очевидного факта мы непременно требуем жирный довесок из «объективной» теории. Именно поэтому, боясь показаться любителям иностранных языков бездоказательными, мы приводим теоретические и эмпирические данные, выявленные советскими и зарубежными психологами в области памяти.

В свое время когнитивная психология разделила человеческую память на три блока: сенсорный регистр, кратковременную и долговременную память.

Основная функция сенсорного регистра – продлить время действия кратковременного сигнала для его успешной обработки мозгом. Например, укол пальца иглой сохраняется гораздо дольше, чем непосредственное воздействие иглы. Сенсорный регистр способен запоминать очень большие объемы информации, значительно больше, чем человек может проанализировать, то есть этот вид памяти не обладает избирательностью. Поэтому большого интереса для нас он не представляет.

Для нас гораздо важнее следующий блок – кратковременная память. Именно она принимает на себя те удары, которым ученики и студенты подвергаются на занятиях иностранного языка. Именно ее насилует человек, пытаясь механически запомнить огромные объемы информации.

В 1954 году Ллойд и Маргарет Петерсоны провели очень простой эксперимент, который, однако, дал удивительные результаты. Они просили испытуемых запомнить всего 3 буквы, а спустя 18 секунд воспроизвести их. Этот эксперимент кажется совершенное незначительным.

А между тем оказалось, что испытуемые не смогли запомнить эти 3 буквы.

В чем дело? Все очень просто: в течение этих 18 секунд испытуемые занимались умственной работой: они должны были в быстром темпе вести «обратный счет тройками». При «обратном счете тройками» испытуемый начинает с произвольно названного трехзначного числа, например 487. Затем он должен вслух назвать числа, получающиеся при вычитании 3из предыдущего числа, 487, 484, 481, 478 и т. д. Но даже такая, в общем-то, несложная работа помешала им запомнить три буквы. Этот простой эксперимент иллюстрирует главное свойство кратковременной памяти: она имеет очень малую емкость (от 2 до 26 единиц, по данным других экспериментов) и очень короткую жизнь (от 20 до 30 секунд). Но в то же время она мало чувствительна к длине единицы. Мы с одинаковой легкостью можем запоминать 7 букв или 7 слов или даже 7 словосочетаний.

Посмотрите на график. На нем показана скорость забывания материала испытуемыми. Кривая II представляет результаты только что описанного эксперимента. По оси абсцисс отложено время между моментом предъявления этих трех букв и их воспроизведением (Следует помнить, что в течение всего этого отрезка времени испытуемые занимались «обратным счетом тройками»). По оси ординат отложены проценты случаев, когда ис-пытуе мые могли припомнить материал по истечении различного времени. Например, если между предъявлением трех согласных и их воспроизведением проходило всего б секунд, только 40% испытуемых могли припомнить все три согласные. Если испытуемых просили запоминать не буквы, а слова, то они давали кривую I. Как видите, она ненамного отличается от кривой II.

Описанные эксперименты приводят нас к мысли, что:

1. Количество информации, запоминаемой за один раз, должно быть строго ограничено. Даже небольшое ее увеличение приводит к частичному или полному забыванию.

2. После процесса усвоения информации обязательно должна быть пауза, в течение которой необходимо максимально разгрузить мозг от умственной работы.

3. Необходимо как можно длиннее делать единицу информации; пословное запоминание – это неэкономное использование нашей памяти.

Существует не менее десятка теорий, которые объясняют положительное влияние паузы на запоминание информации. Наиболее удачное, на наш взгляд, обоснование Мюллера и Пильцекера (1900 год) заключается в том, что во время паузы происходит неосознанное повторение материала. Если период повторения больше 20 – 30 секунд, то есть информации слишком много, то через некоторое время часть ее стирается. Именно наличие такого процесса как неосознанное повторение значительно увеличивает время жизни информации в кратковременной памяти (до 24 – 30 часов). Именно этот процесс и мешает осознать чрезвычайно маленькую мощность этого вида памяти, в результате чего мы безжалостно нагружаем ее сверх меры.

Запомните! Неосознанное повторение возникает только в том случае, если мозг не нагружается больше никакой информации.

Этот процесс нарушается даже в том случае, если вы продолжаете повторять только что выученные слова с якобы благородной целью еще сильнее укрепить их в своей памяти. Никакого дальнейшего закрепления не происходит, так как вы не способны при всем вашем желании осознанно повторять в течение некоторого времени 10 – 15 слов за 20 секунд – время существования кратковременной памяти. Своим повторением вы прерываете естественный цикл запоминания. Чем больше вы повторяете, тем больше усилий вынуждены будете прикладывать для запоминания.

Возникает вполне закономерный вопрос, каковы границы паузы, в течение которой нежелательно восприятие какой-либо информации с последующей ее переработкой. При этом, мы повторяем, нежелательно воспринимать даже выученные слова!

В 1913 году Пьерон ответил на этот вопрос. Он предлагал испытуемым заучивать ряд из 18 бессмысленных слогов (чтобы исключить влияние пошлого опыта). Затем он исследовал, сколько раз испытуемые должны были повторять тот же ряд через различные промежутки времени с тем, чтобы восстановить в своей кратковременной памяти забытые слоги. Приведем его данные в следующей таблице:

Как видим, если начать повторять ряд слогов через 30 секунд после первого запоминания, то приходиться 14 раз! обращаться к его содержанию, прежде чем он вновь запомнится. Но если повторения возобновить лишь спустя 10 минут, в течение которых мы не будем получать какой-либо информации, то их число составит всего 4 (следует учесть, что эти цифры относятся к бессмысленному материалу; при заучивании слов, имеющих значение, абсолютное число их повторений меньше, но пропорции примерно сохраняются).

В отрезке времени от 10 минут до 24 часов процессы стабилизируются и информация в кратковременной памяти перестает зависеть от внешних факторов. Следовательно, в этот период возможно как получение новой информации, так и повторение старой. Через 24 часа число необходимых повторений начинает возрастать и достигает 8 через 48 часов. Это значит, что мнемические процессы начинают терять свою энергию. Поэтому через каждые 24 часа необходимо повторение ранее выученных слов (что, впрочем, известно и без опытов).