Сундук

На следующий день она не появилась. И на следующий тоже. Я стал беспокоиться, ни случилось ли чего. Пристально разглядывая прохожих, я выискивал её в толпе. Но все было напрасно – её нигде не было.

За время моего ожидания наши прилавки заметно поредели. Людям нравился товар, изготовляемый Гансом, оттого они часто посещали нас и не уходили, не прикупив что-нибудь. Особым спросом пользовалась посуда: её часто покупали, предварительно попросив мастера упаковать в подарочную бумагу. Как и посуда, настенные часы не задерживались долго. Среди покупателей я узнал девушку, интересовавшуюся ими в тот дождливый день. На этот раз она появилась со своим спутником, который, как мне показалось, был много старше её. Его редкие волосы уже подернула седина. Он также деликатно обращался со своей дамой, как и с собственным пенсне, которое бережно извлекал из внутреннего кармана пиджака, и столь же аккуратно убирал внутрь. Не знаю почему, но он вызывал у меня симпатию и даже доверие.

Девушка в темно-зеленом пальто больше не приходила.

Спустя неделю мастер продал меня одному юноше.

Он зашел в лавку под самый вечер. Солнце уже клонилось к закату. Люди, уставшие и понурые, шли по улице, не оглядываясь по сторонам. Войдя, юноша поприветствовал мастера. Он выглядел молодо и задорно в костюме-тройке. Правда, пиджак оттенка кофейного зерна был немного великоват, но это нисколько не портило внешний облик.

Поправив поля шляпы, юноша осмотрелся.

– Ищете что-то? Могу подсказать, – сказал, выходя из-за прилавка, мастер.

Юноша посмотрел в мою сторону.

– Спасибо. Я уже нашел.

Моей первой мыслью была мысль о девушке в зеленом пальто. Я сразу подумал о том, что никогда больше не увижу эти глаза, лицо, не услышу её голос, не смогу вновь ощутить столь желанное прикосновение её рук… «Неужели это конец?» – спросил я себя в тот момент, когда юноша уже протягивал ладони, не изувеченные тяжелым физическим трудом.

– Прекрасный экземпляр. Ручная работа, – произнес мастер, подойдя к нему. – Не желаете еще что-нибудь присмотреть? Выбор большой, да и товар спросом пользуется.

– Нет, меня интересует только сундук.

– Почему именно этот? Вот, взгляните, тоже достойный вариант, – мастер указал на моего собрата, стоявшего в стороне.

Я взмолился всем Богам на свете, чтобы он передумал и согласился на предложение мастера. Ведь тот сундук был тоже по-своему красив. Он чем-то походил на пиратские сундуки, в которых бороздившие морские просторы дьяволы хранили свою добычу.

Юноша был непреклонен:

– Нет, спасибо. Мне нужен именно этот.

Его ответ прозвучал, как удар кузнечного молота по наковальне. «Мне вынесли приговор и я должен с ним смириться, – произнес я про себя. – Значит, такова судьба. Ничего не поделаешь».

Мастер одобрительно похлопал юношу по плечу и позвал к прилавку. Я тем временем пытался осознать и принять свершившееся. Было трудно свыкнуться с мыслью, что вся эта размеренная жизнь медленно утекает, превращаясь теперь в мое прошлое. То самое прошлое, которым я дорожил и дорожу по сей день. Рано или поздно, со мной должно было это случиться. И вот оно случилось. Я тосковал по девушке, которую теперь не увижу. «Тогда пусть её образ останется со мной и послужит мне источником света даже в самые темные времена» – подумал я напоследок перед тем, как навсегда покинуть свой первый дом. Покинуть старого мастера, чьими заботами я благополучно жил все это время.

Мне стало тоскливо. Я не знал, что ожидает меня впереди. Кто этот юноша? Зачем я ему понадобился? Не знаю для кого как, но меня всегда страшит будущее, ибо оно несет в себе неопределенность. Ещё более пугающим оно становится для тех, кому внезапно приходится переменить привычный уклад, который вполне устраивал. Кто-то верит в лучшее. Впрочем, я не оптимист.

– Ведь они все для меня как дети, – голос мастера раздался откуда-то издалека. – Своей семьи уж нет. Супругу – царствие ей небесное – «испанка» у меня забрала. Детишки все выросли да разъехались. Только письма теперь и шлют. Вот я и мастеру разную утварь. Как сделаю – так сразу сюда, на продажу.

Они пожали друг другу руки.

Через несколько минут я уже стоял на камнях мостовой. Впервые в жизни очутившись за пределами лавки, я ощутил, как границы моего мира расширяются, стремительно уносясь вдаль, демонстрируя свою необъятность. Мной овладело ощущение незащищенности. Тоже самое, вероятно, чувствует человек, внезапно оказавшийся в людской толпе. Теперь я искал защиты, любого прибежища.

Черный автомобиль остановился в нескольких метрах от меня. Юноша поспешил к передней двери. Поговорив о чем-то с водителем, он указал рукой в мою сторону, после чего поместил рядом с собой на заднее сиденье.

Мы проехали несколько кварталов, прежде чем автомобиль остановился. Расплатившись, юноша вытащил меня наружу. Я стоял напротив парадного подъезда, предлагавшего войти в высокий дом болотного цвета. На руках юноши я прошел несколько лестничных пролетов, пока мы не остановились напротив двери. Рыжая краска на ней выцвела и облупилась в некоторых местах.

Дверь за мной захлопнулась. Ключ несколько раз повернулся в замочной скважине. Я очутился в длинном коридоре, по сторонам которого в ряд стояло несколько дверей такого же цвета, что и входная. Около каждой стояло по тумбочке. Пестрый кот расположился на одной из них.

Из помещения слева, откуда источались самые приятные ароматы, вышла уже не молодая женщина. Старое, вылинявшее платье сильно облегало её крупное, мясистое тело.

– Франц, что это ты опять приволок? – спросила она, приняв деловитую позу и расставив массивные руки по бокам.

– Сундук. Обыкновенный сундук, – парировал юноша.

– В вашей комнате и так места нет, а ты еще и притащил сюда эти деревяшки. Зачем они тебе?

– Знаете, фрау Мюллер, у вас там, кажется, кастрюля закипает. Вот и шли бы вы к ней. А вот для чего мне сундук – пускай останется тайной. Кстати, вы слышали о том, что массоны хотят завоевать мир?

– Какие массоны? Нет, ничего не слышала. – Её лицо приобрело заинтересованный вид. – А когда хотят?

– Сказали, что, пока не посоветуются со всезнающей фрау Мюллер, ничего предпринимать не станут, – довольная улыбка озарило юношеское лицо. – Но я догадываюсь, от кого вы захотите избавиться в первую очередь. – С этими словами он схватил меня и понес дальше по коридору.

– Иди, иди! Еще помянешь слова проницательной Греты Мюллер, когда понесешь свой деревянный хлам на помойку! – раздалось напоследок по всему коридору.

Юноша открыл последнюю дверь справа.

В небольшой комнате, на кровати около окна, кто-то сидел, держа в руках раскрытую книгу.

– Опять фрау Мюллер донимала своими расспросами? – произнес женский голос.

Юноша вновь подхватил меня на руки и сказал:

– Жду не дождусь, когда она – из чистого любопытства – попробует выйти через окно.

Голос показался мне знакомым. «Я его уже где-то слышал, – подумал я, – но вот где?»

Девушка направилась ко мне.

– Я боялась, что его уже кто-нибудь купил.

Мы встретились взглядами. Я все понял. В тот далекий дождливый день именно этот голос приветствовал и прощался с мастером Гансом в лавке. И именно эти глаза смотрели тогда на меня. И вот она вновь передо мной – девушка в темно-зеленом пальто.

Глава 3

Часы за дверью пробили несколько раз. Вероятно, я настолько увлекся, вспоминая былое, что даже не заметил, как стремительно пронеслось время. Оно вообще быстротечно, как сама жизнь.

Ночи теперь стали холодными. Каждая жилка впитывает ледяной, затхлый воздух из чулана. Утром должно быть теплее и, может, тогда мне удастся ненадолго заснуть. Однако, как же я отвык от настоящего тепла. Тепла, которое исходит от прикосновения любящей руки. Даже от соприкосновения с таким взглядом можно ощутить, как тело наполняется живительным теплом от головы до пят. Говоря об этом, я сразу вспоминаю Хельгу.

В самую первую ночь я не мог уснуть от нахлынувшего ощущения счастья. «Подумать только, – говорил я себе, – какой вираж берет моя жизнь». Я очень боялся сглазить, потому что понимал – реальность не может быть так прекрасна. А может все это просто мираж? Сон, который приходит к тебе в одну из ночей? И стоит только открыть глаза, как не станет Хельги, лежащей на кровати в обнимку с Францем, исчезнет комната, коридор, дом? Наверное, еще и поэтому я не мог сомкнуть глаз в ту ночь.

Франц проснулся рано утром. Он аккуратно выбрался из-под одеяла и накрыл Хельгу освободившейся половиной. Она мирно спала. Франц вышел из комнаты, чтобы вернуться через несколько минут: открыть шкаф с одеждой, достать костюм-тройку. Посмотревшись в зеркало, он причесал темные курчавые волосы, взял портфель, стоявший около стола, поцеловал еще спящую Хельгу в губы и закрыл за собой дверь.

Теперь мы впервые остались вдвоем. Я не мог безмятежно смотреть на её молочное тело, прикрытое одеялом, на пухленькие губы, которые чуть соприкасались с подушкой, на каштановые волосы, доходившие во всей своей длине до плеч. Я не сводил с неё глаз. И ждал, когда она проснется.

В коридоре кто-то громко расхаживал, то и дело открывались и закрывались двери. С кухни потянуло чем-то приятным. Может, фрау Мюллер уже верховодит в царстве тарелок и кастрюль. На улице слышались автомобильные гудки. Начинался новый день.

Вскоре проснулась Хельга. Её заспанное личико выглядело милым, и я уже не мог дождаться, когда на нем вновь появится лучезарная улыбка.