Слоу-моб

море

там тонет кораблик

я больше не спасу

никого

Ожерелье

Она ныряла в него. Два, три, четыре раза в день.

– Плюх-бултых!

– Плюх-бултых!

Солдатиком, спиной вперёд, кувыркаясь, с разбегу, с места, закручиваясь – ныряла в его воды, рьяно ввинчивалась в его глубины.

Она была гладкая и смелая, её движения были выверены, да, гладкая, смелая и меткая.

Там, под водой, в его толще, она каждый раз стремилась достать до дна.

Сначала у неё ничего не получалось. Его дно глубоко-глубоко. Он выталкивал её наружу, изгонял, выдавливал её из себя. А она – снова, лишь унималась кровь из ушей – ныряла и ныряла.

– Ну что же она, зачем она так, – думал он, -пусть бы плавала, просто плавала, я же не против, но на дно не пущу, их нельзя на дно.

О, как упряма была она! Она брала в руки тяжёлые камни и камни тянули её ко дну, она старалась изо всех сил.

Но и камни не помогали.

И тогда она задумалась – о том, кем он стал и о том, кем не стала она. И когда она думала об этом, мысли её стали тяжёлыми, такими тяжёлыми, что ей вдруг не понадобились ни камни, ни иные ухищрения – теперь она мгновенно опускалась на самое его дно.

А на дне, среди тёмных щупальцев водорослей, лежали огромные раковины. И она открывала раковины – прямо там, на дне и сияние дивного жемчуга озаряло мрачную глубину и тогда мысли её становились лёгкими-лёгкими и мигом вытягивали её вместе с жемчужинами на поверхность.

И так – день за днём, она лишала его дно жемчужин, а он бурлил, пузырился, поднимал облака ила, травил её всеми своими каракатицами и акулами, крабами и омарами, но тщетно.

Ему оставалось лишь чувствовать её юркое загорелое тело, проникающее в толщу его вод и отмечать, как одна за другой исчезают его жемчужины.

И вот настал день, когда её нож раскрыл последнюю раковину и последняя жемчужина была извлечена на поверхность.

Она сидела на его берегу и нанизывала жемчужины на нить. Он тихо дышал, окатывая её босые ноги тёплым прибоем, так лижет сапоги живодёра сдыхающий пёс – не надеясь на пощаду, не в силах укусить, угасая, прощая всё.

И вот ожерелье было готово. Она надела его на шею и встала. Перед ней простирался он, теперь уже совсем другой, на многие километры она видела его мёртвые воды, теперь уже не синие, не голубые, а непроницаемо чёрные. Ни волны, ни ряби на воде.

Уходя вверх по дюнам, она несколько раз помахала ему рукой

Аппликация

Вырезаю из музыки звуки –

Изрезали же

Совсем.

Вырезаю из осени любовь –

Пожелтела же.

*

На чёрном-чёрном подоконнике

Сидела чёрная-чёрная кошка.

И

Молчала.

*

Вырезаю из жизни танцы –

Не безногой же

Вырезаю из фото глаза

Не оставишь же

*

На чёрном-чёрном столе

Лежала чёрная-чёрная кошка.

И молчала.

*

Если всё, что вырезала

Наклеить на мёртвого ёжика,

Ёжик оживёт.

Если всё, что вырезала

Спеть в мирное утро,

Улыбнутся молодые строители.