Memento Finis: Демон Храма

Я, пристыженный и немного огорошенный, покраснел, вспомнив то, с каким тайным доверием и вниманием я слушал рассказ Померанцева.

Померанцев посмотрел на часы:

– К сожалению, уже много времени. Мне пора. Жаль, что не дождался Сергея. Наверное, он не смог прийти. – Померанцев на секунду умолк, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Я обязательно созвонюсь с вами в самое ближайшее время. Тему надо развивать.

Померанцев встал со стула.

– Очень рад нашему знакомству, Руслан, – сказал он доброжелательно, широко улыбнулся, разглядывая меня своими внимательными зелёными глазами. – Вы уж меня извините, что я так бесцеремонно….

– Что вы, что вы. Это вы извините… – невнятно бормотал я.

– Поверьте, Руслан, шоу у нас будет что надо. Главное, побольше смелости и напора… Следующий ход за мной. Ждите приглашения. А сейчас мне надо торопиться. Дочка заждалась уже, наверное.

Померанцев попрощался со мной и быстро вышел из зала. Я стоял около барной стойки, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Странный человек… Неожиданный человек… Где же Верхов успел с ним познакомиться? И когда? Я присел за стол и ещё раз попытался набрать Сергея на мобильном телефоне. Знакомый металлический голос девушки сообщил, что абонент недоступен.

Я всегда был готов к любым выходкам моего лохматого приятеля, но чтобы именно сегодня и так бросить товарища, оставив один на один со своим знакомым, даже не предупредив, – это был верх верховского эгоизма и безалаберности. Тем не менее появилась уверенность, что наши тамплиеры не канут в Лету, не оставив свой след на отечественных телеэкранах.

Я вышел на улицу. Что же, я не Верхов, телефон не выключаю, всегда на связи, надо будет – найдёт. Но на сегодняшний день откровенных бесед с меня было достаточно.

Глава 8

– Кем вы ему будете? – спросил следователь, окинув меня усталым и безразличным взглядом.

– Знакомый… Друг, – ответил я.

Следователь что-то молча записал на листе бумаги.

– Мне надо будет его опознать? – спросил я.

– Зачем же. Нет, такой нужды нет, – сказал следователь, не поднимая головы. – Его уже опознали. Приезжала его знакомая. – Следователь обернулся к сидящему за соседним столом капитану. – Василич, у тебя ручки нет? Моя уже совсем не пишет.

Василич деловито порылся у себя в столе, вытащил и передал следователю синюю одноразовую ручку без колпачка с треснутым корпусом.

Верхов так и не позвонил вечером, не позвонил он и утром следующего дня. И он больше уже никогда не позвонит, не придёт в гости, не посмеётся, не расскажет забавную историю, не поделится своей мечтой. Потому что Сергея Верхова больше не было – он погиб, погиб в тот самый вечер, когда я должен был встретиться с ним в клубе.

Рано утром раздался звонок телефона. Это была Света Торопова. Всхлипывая, заплетающимся от шока голосом она сказала, что Сергея сбила машина. Я спросил: «В какой больнице?» Она тихо ответила: «Он умер». Это было похоже на злой сон. И я, оглушённый, бесцельно бродил по квартире, всё ещё не веря, что Сергея не стало. В это трудно было поверить. В голове не укладывалось то, что глупая случайность могла в одно мгновение уничтожить мечту, надежду, жизнь человека, которого я так долго и близко знал, человека, с которым я ещё вчера говорил и строил планы на будущее. Как это могло произойти? Почему? Запоздалые, несвоевременные вопросы. Сергея не стало…

– Ваша фамилия, имя, отчество, адрес проживания? – спросил следователь.

Я ответил. Он аккуратно записал.

– Как он погиб? – спросил я.

– На перекрестке Тимирязевской улицы и Красностуденческого проезда в результате ДТП. Сбившая его машина скрылась с места преступления.

– Вы их найдёте? – Мой вопрос прозвучал наивно.

– Молодой человек, идёт следствие, – раздражённо бросил следователь. – Попытаемся сделать всё возможное, хотя, честно говоря, – следователь сделал паузу и печально посмотрел мне в глаза, оторвавшись от своих бумаг, – у нас практически нет шансов. Очевидцы не запомнили не только номер, но и марку машины. Говорят, что это был тёмно-синий джип… Знаете, сколько в Москве и Подмосковье тёмно-синих джипов?!

Это восклицание прозвучало как приговор. Следователю и самому было неприятно признаваться в своём бессилии, вешая на себя очередное бесперспективное дело. Судя по всему, он и не пытался обманывать себя и других.

– Вы телефон его родителей или других родственников знаете?

– Нет, – ответил я, только сейчас осознав, что никогда не видел и ничего не знал о родных Верхова.

– Ладно, пошлём телеграмму по месту прописки, – разочарованно пробормотал следователь. – Давайте подпишу пропуск. Если что-то понадобится уточнить, мы позвоним вам.

Я медленно шёл по улице. Был жаркий летний полдень. Нежно-голубое небо, яркое солнце. И только мокрый местами асфальт и грязь напоминали о прошедшем ночью дожде. Меня окружала казавшаяся мне бессмысленной июньская активность города, разбавленная пылью асфальтовых дорог и гарью наглых московских автомобилей.

Я думал о Сергее, о том, чего уже никогда не будет, о том, что уже не вернуть. Я никогда не считал Верхова своим близким другом – у меня и не было никогда близких друзей, или я не хотел, чтобы они у меня были… Но в последнее время, после встречи с Кариной, он стал для меня больше, чем просто приятель. И наш последний разговор… Я вспомнил его озадаченно-раздражённое выражение лица, его устало брошенную фразу: «Мне всё это не нравится». Невидимый и непредсказуемый Режиссёр Судьба разыгрывал странную и страшную партию. Всё изменилось и запуталось, события приобретали лавинообразный характер, мои последние встречи с Сергеем и Кариной стали откровением. Что я мог узнать ещё? Что ещё происходило вокруг, чего я не знал, пока не знал?

Неужели всё это случайно? Череда непонятных и трагических событий, которые, казалось, ничем не связаны между собой. Смерть Андреева, гибель Верхова. Может ли это быть случайностью? Нет, я был уверен, это не могло быть случайностью. Кому-то этого очень хотелось бы, но это было не так. Я чувствовал, что это было не так. Значит, и Андреева, и Верхова могли убить… Я лихорадочно соображал, пытаясь найти неожиданной и пугающей мысли хоть какое-то правдоподобное объяснение. Но за что? Их могло связывать только одно – тамплиеры. Это выходило за грани разумного! Кто будет убивать людей за интерес к давно сгинувшему в веках и ставшему общим местом в истории ордену крестоносцев? Всё это походило на фантазии сумасшедшего, строившего невероятные связи и сшивающего полотно обыденной реальности непрочными нитками больного воображения. Я мог бы убедить себя, опираясь на холодный практический разум, что смерть двух людей – это случайность, если бы не страх… Внутренний голос страха задавал мне всего один вопрос: если всё-таки это были спланированные убийства, то кто будет третий? Я инстинктивно оглянулся. Мой страх пытался найти моей цепочке рассуждений хоть одно малейшее подтверждение – для этого нужен был хотя бы один любопытствующий, наблюдающий за мной, взгляд. Но вокруг не было ничего подозрительного. Я ускорил шаг.

Тамплиеры – это история, это давно ушедшее и истлевшее прошлое, удобная тема для сказок и страшилок, вечная повесть, со временем превратившаяся из исторической в художественную. Как это могло влиять на нас здесь и сейчас? Бешеные скачущие образы вдруг вытащили на свет фамилию человека, с которым прямо или косвенно было связано всё, что происходило со мной в последнее время. Полуянов… Как это ни странно звучит, но именно тень этого человека молча маячила за спиной канувших в Лету тамплиеров… Но почему же молча?

Я уже подходил к подъезду собственного дома, как вдруг остановился как вкопанный, поражённый такой простой и естественной догадкой, пришедшей так внезапно и так не вовремя. Холодный пот выступил у меня на спине. Я вспомнил зелёные глаза Померанцева. «Высокий, темноволосый, зеленоглазый, всегда аккуратно одет…» – пролетели в голове слова лаборантки Марины. «..Иногда я чувствую, что он где-то рядом и думает обо мне…» – так сказала Карина. «Дочка заждалась уже, наверное…» Это был он! Я смахнул пот со лба. Стало очень жарко… Это был Полуянов! Я не верил себе, не верил своей сумасшедшей догадке. Оглушённый, я ещё раз огляделся вокруг. Незнакомые люди быстро и деловито шли мимо. Кто-то мельком бросал удивлённые взгляды на вставшего посреди двора и испуганно озиравшегося вокруг человека. А я стоял, и только одна мысль била меня пульсом в висок: «Это был он!»

Поражённый и рассеянный, я чуть не столкнулся около подъезда с незнакомым крепким парнем в куртке работника РЭУ и увесистым чемоданчиком с инструментами в руках. Я глухо пробормотал: «Простите». Парень, вероятно, сантехник местного РЭУ, заинтересованно окинул меня хитрым, прищуренным взглядом своих бесцветных, стеклянных глаз и криво ухмыльнулся, пропустив меня к двери подъезда. Как во сне я поднялся на свой этаж и автоматически сунул ключ в замочную скважину.

Меня окликнули. На лестнице стояла пожилая женщина с большой кожаной сумкой.

– Кондратьев – это вы? – ещё раз повторила она свой вопрос. – Вы меня слышите?

Я её слышал:

– Да, это я.

– Вам заказное письмо. – Женщина-почтальон быстро подошла ко мне и сунула в мои руки пакет. – Распишитесь.

Я быстро расписался, даже не взглянув на пакет, и молча скрылся за дверью. Оставшись один, я бросил взгляд на конверт и застыл в изумлении. Пакет был адресован мне, а отправителем значился… С.Верхов.

Вдруг в дверь позвонили. Я вздрогнул от неожиданности и боязливо покосился в сторону двери. Звонок повторился. Я быстро спрятал пакет в карман своей куртки, подошёл к двери и открыл её.

На пороге стоял среднего роста коренастый светловолосый мужчина в бежевом летнем пиджаке и джинсах.

– Вы Кондратьев? – спросил незнакомец, изучая меня цепким взглядом своих серых глаз.

– Да, – удивлённо и одновременно обеспокоенно ответил я.

– Руслан Анатольевич?

– Да, это я.

Мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака небольшое красное удостоверение и, на мгновение раскрыв, махнул им перед моим лицом. Я успел только заметить слова «Федеральная служба безопасности» и маленькую чёрно-белую фотографию, весьма похожую на оригинал.

– Сарычев Иван Прокофьевич, майор ФСБ, – коротко представился незнакомец и тут же добавил: – Можно к вам зайти?

Я сильно волновался, и это не могло остаться незамеченным. Движением руки я предложил сотруднику ФСБ войти и прошёл вслед за ним в комнату.