Филер уголовного сыска

– Как вы ей и велели – улыбается и делает вид, что не понимает, зачем ее сюда привезли.

– Славно. Теперь главное успеть вовремя.

Мужчины обогнули кривой угол дома, вышли на прямоугольную площадку перед двухэтажным зданием с узкими оконцами под крышей с осыпающейся черепицей. Здесь, рядом с черным входом в мастерскую, их уже ждали трое, по виду вылитые головорезы. При первом же взгляде на манеру одеваться, на хищно выдвинутые челюсти, маленькие глазки и пудовые кулачища становилось ясно, что мужички явно принадлежали к когорте бандитов и душегубов.

– Ты где их выискал? – сквозь зубы прошептал филер товарищу, останавливаясь.

– Так сами же велели поискать, кого покрепче, – развел руками карлик. – Крепче этих не нашел.

– Они в курсе кто я такой?

– Да им все равно, – заверил Алтан. – Кто платит тот и главный. Это Бабошки, наемные драчуны и вышибалы. Братья.

– Заметно, что братья, – хмуро ответил сыщик. – Ох, Алтан, если эти архаровцы нашим господам головы поотшибают, я с тебя первого шкуру сниму.

– Ну и взяли бы своих соколов из охранки, – насупился карлик, дергая себя за бакенбард. – Есть же у вас там летучий отряд?

– Не до наших им проблем. Мы слишком мелко с тобой плаваем.

– А этот ваш, Павел Никифорич чего же? Уж мог бы подсобить. Или как обычно?

– Как обычно. Да оно и к лучшему, не любит он к земле ближе опускаться. Ладно, нечего выжидать. Веди меня к своим башибузукам.

Карлик ускорил шаг, чтобы первым дойти до угрюмой троицы и представить сыщика. Мужички завозились, поводя плечами и длинно сплевывая сквозь щербатые зубы.

– Вот, Бабошки, этот тот самый господин, – жестом указал на подходящего филера Алтан.

Бабошки разглядывали Воронина, сыщик рассматривал их. Наконец один из молодцов вышел вперед, сгреб лапищей со своей головы кепку и чуть поклонился. Прогудел:

– Доброго дня, господин хороший.

– Доброго дня, – откликнулся сыщик. – Алтан обрисовал, что от вас требуется?

– Да, все объяснил, – кепка вернулась на место, на филера уставились колючие глаза водянистого цвета. – Войти с оркестром, всех повязать.

– И не зашибить, – указал карлик, бросая смущенный взгляд на Воронина.

– И не зашибить, – эхом отозвался здоровяк.

– Все так, – кивнул филер. – Клиенты внутри благородные, потому зубы и глаза не выбивать. Помните бока малость, но и только. И вот еще – там будет девушка, ее не трогать. Она с нами.

– Понятно, – пробасил главный Бабошка.

– Тогда, господа, готовимся и выступаем. Я пойду этим ходом, вы спуститесь через чердак. Один пускай центральный вход сторожит, мало ли что. Алтан!

– Чавой?

– Как дело пойдет, сигнальный шар пусти. Это будет наш сигнал для Павла Никифоровича. Вот, возьми.

Сыщик передал товарищу небольшой сдутый каучуковый шарик алого цвета и маленький медный газовый баллончик. Стоило лишь вытащить из баллончика деревянную пробку и легкий газ наполнит шарик, которым ярким сигналом взмоет в небо.

Алтан кивнул, убрал все в карман и вытащил из рукава короткий халифатский арбалет, не больше двух ладоней в длину.

– Ты только острые не заряжай, – предупредил его Воронин. – С тупыми наконечниками бери.

– А то я не понимаю.

Сам же филер выудил из специальной наплечной кобуры поршневой пневматический пистолет с коротким рычагом взвода сверху. Пятигранный ствол отливал хромом, латунные накладки с вензелями придавали оружию вид дорогой и изысканный. В рукоять, на тугую пружину, помещалось до шести оперенных пуль, хитроумный спусковой механизм располагался в продолговатом корпусе затвора. Одним движением рычага стрелок и досылал очередную пулю в ствол, и нагнетал воздух в мощном поршне.

Конечно, такое оружие не могло сравниться в скорости и убойности с армейскими образцами, но для тех задач, которые приходилось выполнять Воронину, оно подходило более чем.

Бабошки ограничились короткими деревянными дубинками устрашающего вида, с вмятинами и подозрительными подтеками.

– С Богом, господа, – махнул рукой филер.

Его временные соратники только этого и ждали, задвигались для своего телосложения на удивление споро – один скрылся за углом, направившись к центральному входу, двое ловко вскарабкались по стене на крышу, скрывшись в темноте чердачного окна.

– Запускай шар, – напомнил сыщик карлику и рванул на себя хлипкую дверь с дребезжащей оковкой.

Он оказался в полутемном клетушке, где в углу догнивали брошенные скорняжные обрезки. Быстро пересек комнату, толкнул следующую дверь, которая с душераздирающим скрипом взвизгнула ржавыми петлями. Отбросил рукой черную ткань, закрывающую дверной проем, и понял, что Бабошки стоили своих денег.

По центральному цеху мастерской, среди заскорузлых шкур, болтающихся на ржавых цепях, среди растяжных веревок и разделочных рам, сшибая пыль с трухлявой мебели и врезаясь в поломанные верстаки, затравлено носились люди в коричневых балахонах. Бабошки, словно охотящиеся на рыб медведи, методично вылавливали их по одному и короткими ударами дубинок отправляли на пол. Стоял испуганный ор и сопение.

Прямо в центре цеха громоздилась странная конструкция. В чане бурлил, лопаясь тугими пузырями, зеленоватый кисель. Нечто похожее филеру приходилось видеть в химической лаборатории одного естествоиспытателя, увлекающегося поисками философского камня. Как и в прошлый раз, сыщику было сложно понять устройство и принцип работы агрегата. Тут был высокий котел с непонятными символами по ободу, под которым горели газовые горелки. Было хитросплетение медных трубок, переходящих в фильтры и реторты. Были лежащие в ряд инструменты из анатомического театра, пучки трав и части тел лягушек и птиц. Тут же, в тени откинутого полога, находился самый настоящий гроб, в котором, пыхтя паром и демонстрируя двигающиеся шестеренки через бесстыдную дыру в распахнутой груди, стояла нагая механическая кукла женской внешности.

Голем со стеклянными глазами и париком на металлической голове.

По другую сторону конструкции, на широком разделочном доске, под жуткой системой из крюков и медицинских игл, лежала пристегнутая ремнями девушка. Ее стройную фигуру, с упругими бедрами, узкой талией и высокой грудью, не могло скрыть цветастое платье с обилием рюшек и воланов. На ногах и запястьях девушки виднелись многочисленные браслеты, которые должны были позвякивать при ходьбе. На миловидном лице с задорно вздернутым носиком двумя синими омутами выделялись крупные глаза, длинные остроконечные уши без мочек зарывались в густые русые волосы, уложенные по последней виларской моде.

И под всем этим, на полу, мелом были начертаны круги и звезды, столь любимыми мистиками всех мастей.

– Я уже заждалась, дорогой Иван, – с укоризной сказала подходящему филеру девушка. – А то, как бы не успели?

– Мы бы успели, – улыбнулся сыщик. – С тобой все в порядке?

– Конечно! – беззаботно откликнулась девушка, – Но я требую надбавки к обещанному. Я ментально опустошена и пристыжена – меня дважды схватили за грудь. Я негодую.

– Там видно будет, – усмехнулся Воронин, расстегивая путы.

Иван слишком хорошо знал повадки этой чертовки, танцовщицы Жанки. Эта полукровка взяла все самое лучшее от своих родителей – красоту и грацию от отца-вилара, танцора и повесы, а хитрость и острый ум от матушки – гадалки, а по совместительству воровки и мошенницы. Питомец кочующего цирка-шапито, Жанка рано познала дно жизни и теперь всеми силами выбивалась наверх. И даже Воронин не мог с уверенностью сказать, что эта хитрая бестия играет на его стороне. У Жанки, казалось, была лишь ее собственная сторона, подчиненная прагматичности и тонкому расчету, искусно замаскированная под личиной легкомыслия и дурашливости.

Когда в цех ворвался Алтан с заряженным арбалетом наперевес, все было уже кончено. Господа в балахонах тихо постанывали подле стены, опасливо бросая взгляды на застывших рядом Бабошек. Жанка с интересом разглядывала механическую куклу. А филер деловито перебирал лежащие инструменты. Один экземпляр его очень заинтересовал.

– Всех повязали, Иван Акимович? – осведомился карлик, жадно осматриваясь, словно опоздавший на охоту пес.

– Всех, – задумчиво ответил филер и направился к неудавшимся чернокнижникам. Подле них уже вертелась Жанка, показывая им язык и насмехаясь, как может насмехаться только уличная девка. Сыщик жестом отогнал ее, встал напротив задержанных, поигрывая пистолетом.

– Мы все отдадим, только не убивайте! – взвизгнул один, не выдержав. На него презрительно шикнул сосед, гордо вздернул подбородок и прямо посмотрел Воронину в глаза. Филер не отвел взгляд и они несколько мгновений играли в «гляделки».