Станешь моей сейчас

Станешь моей сейчас
Дэни Коллинз

Гарем – Harlequin #42
После смерти Эйджаза, наследного принца Бааки, трон должен занять младший брат, принц Акин, главнокомандующий вооруженными силами страны. Но тут выясняется, что у Эйджаза есть еще не родившийся ребенок, которого носит американка Ханна Микс, одинокая и закомплексованная университетская библиотекарша.

Дэни Коллинз

Станешь моей сейчас

Innocent in the Sheikh’s Palace

© 2020 by Dani Collins

«Станешь моей сейчас»

© «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2022

Глава 1

Автомобильное движение в Нью-Йорке даже по воскресеньям было таким же плотным, как в будние дни. Езду затруднял еще и ледяной дождь и гололедица. Сегодняшняя погода располагала к тому, чтобы сидеть дома. Бабушка Ханны Микс говорила, что такая погода «хороша, если ты утка». Только сейчас утки были достаточно умны, чтобы не вылезать из своих гнезд.

Однако у Ханны не было выбора. Клиника настаивала, чтобы она приехала к десяти, и даже предложила выслать за ней машину, если она не сможет доехать на своей. Ханна не представляла, чем вызвана такая срочность. Она вовремя оплатила все взносы, и ее беременность протекала без осложнений.

Пока она набирала код на въезде на территорию клиники, ее рука успела заледенеть. Холодный дождь усилился, и «дворники» уже не справлялись с потоками воды. Оглядываясь, она поискала парковочное место поближе к крыльцу здания. Ей повезло. Она приткнула машину справа от лестницы, заняв почти два места. Она не стала выравнивать свой седан, так как ей нужно было пространство, чтобы пошире открыть дверцу – иначе как бы она вылезла из машины с большим животом.

Глянув на себя в зеркало, Ханна вздохнула. Она редко делала себе макияж, а до того момента, когда можно будет сменить брэкеты на ретейнер, оставалось еще несколько месяцев. И с чего это она решила, что короткая стрижка – хорошая идея? Она совсем не подходит для ее вьющихся волос. Сколько она ни распрямляла волосы, они все равно закручиваются на кончиках. И сейчас она похожа на шестилетнюю девчонку, которая сначала кухонными ножницами обрезала себе волосы, а потом напялила бабушкины очки в роговой оправе.

Ханна надела шапку, натянула перчатки, застегнула куртку и положила в сумку телефон и ключи. Стекло водительского окна уже начало запотевать. Она попробовала открыть дверцу и обнаружила – вот дела! – что она примерзла. Ну и что делать?

Ханна нащупала в сумке телефон, намереваясь позвонить в клинику и попросить о помощи, но в этот момент слева от крыльца припарковался внедорожник. С пассажирского места выскочил мужчина, раскрыл зонтик и распахнул заднюю дверцу. После того как из машины вылез еще один мужчина, первый захлопнул дверцу, и они быстрым шагом пошли к крыльцу.

Ханна несколько раз нажала на гудок и резкими движениями протерла стекло.

– Помогите! – закричала она. – Прошу прощения! Вы можете мне помочь?

Она услышала, как один из мужчин что-то спросил на языке, очень похожем на арабский. Оба были в шерстяных пальто и без головных уборов, у обоих была смуглая кожа, черные волосы и аккуратная короткая борода.

– Мне нужна помощь! – еще громче закричала она. – У меня дверь не открывается.

«И мне еще десять минут назад надо было в туалет. Катастрофа, господа».

Тот, который держал зонтик, что-то сказал, но другой решительно забрал у него зонт, в котором не было никакого смысла, так как резкий порыв ветра в одно мгновение вывернул его. Мужчина вернул его своему спутнику, подошел к машине Ханны и наклонился к очищенному от тумана пятну на стекле.

У нее сжалось сердце – то ли от удивления, то ли от тревоги, то ли от страха. А может, от проблеска желания?

Мужчина хоть и хмурился, но был красив. Под пальто виднелся темно-синий костюм, явно сшитый у хорошего портного. Что тут странного – ведь клиника обслуживает только очень богатых. Сама она попала в нее на благотворительной основе, после того как оказала огромнейшую услугу жене одного человека из руководства клиники.

– Что у вас случилось? – спросил мужчина.

– У меня дверь примерзла. Я не могу выбраться! – Она несколько раз подергала за ручку и плечом надавила на дверь.

Мужчина попытался открыть дверь снаружи, но безуспешно. Тогда он обошел машину, сильно дергая за ручки других дверей. Ни одна не открылась.

Он что-то сказал своему спутнику, боровшемуся с зонтиком, наклонился к водительскому окну Ханны и спросил:

– А у вас, случайно, не заблокированы двери?

«О господи», – подумала она. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Она нажала кнопку и услышала, как щелкнул центральный замок.

Ее так и не состоявшийся спаситель открыл дверцу и помог ей выбраться на пронизывающий холод. Все это он проделал с бесстрастным выражением на лице.

– Простите меня, пожалуйста. – Интересно, он слышал о том, что у беременных может поехать крыша? – Я совсем забыла, что заблокировала двери. Знаете ли, я боюсь, что на светофоре в машину может запрыгнуть угонщик.

Он не знал о такой опасности. Любому угонщику было достаточно одного взгляда на него, чтобы понять: к нему соваться не надо.

Мужчина продолжал смотреть на Ханну с выражением утомленного пренебрежения, а ветер тем временем играл его короткими густыми волосами. Глупый ветер: ничто не могло лишить этого человека невозмутимости.

Он перевел взгляд на огромный живот Ханны и подал ей руку.

– Я сама, – отказалась она, неуклюже закидывая на плечо ремешок сумки и прикидывая, как бы добраться до крыльца и не поскользнуться.

– Вы уверены? – с сарказмом осведомился мужчина. – Дайте мне руку. Я не хочу нести ответственность за то, что позволил женщине в вашем положении упасть на этом катке.

– Спасибо. – Ханна оперлась на его руку, ее сердце снова пропустило удар.

Она ожидала, что его ладонь будет мягкой, однако рука оказалась мозолистой и невероятно сильной. Чувствуя себя неловко, она с грацией новорожденного бегемота сделала шаг и одарила своего спутника нервной улыбкой. Ответной улыбки не дождалась. Судя по его лицу, она не вызывала у него ни малейшего интереса, и он спешил поскорее довести ее до клиники и расстаться с ней.

К ним присоединился мужчина с зонтиком. Ханна решила, что из двоих главный тот, на чью руку она опирается. Тот же, что с зонтиком, рванул вперед, чтобы закрыть дверцу ее машины. Из внедорожника выскочил третий мужчина и взбежал на крыльцо. Сработал датчик, и двери клиники разъехались.

– Вы самый настоящий герой, – сказала Ханна, взбираясь по скользким ступенькам.

Мужчина с зонтиком тщетно силился закрыть своего патрона от дождя, но тот что-то бросил на арабском и отмахнулся от него.

Они прошли через первые двери, и Ханна, с облегчением выдохнув, когда под ногами почувствовала ковры, выпустила руку своего рыцаря и устремилась вперед. Поравнявшись с регистратурой, она бросила: «Ханна Микс» – и скрылась в дамской комнате, где не раз бывала в свои прошлые визиты.

Несколько минут спустя, ощутив комфорт и успокоение, она попыталась немного поправить свой внешний вид. Дело оказалось гиблым. Из-за шапки тонкие каштановые пряди наэлектризовались и торчали во все стороны, образуя нимб вокруг ее лица с красным от холода носом.

К счастью, подумала Ханна, когда она выйдет из дамской комнаты, ее спасителя в коридоре уже не будет. А вот если бы она снова столкнулась с ним, она бы предложила ему свои услуги по проведению какого-нибудь сложного исследовательского проекта. Проведение исследований – это был ее единственный профессиональный талант, востребованный на рынке, и она его успешно применяла, занимая должность университетского библиотекаря. Интересно, спросила она себя, кто ее рыцарь? И кто те двое других, что были с ним? Похоже, телохранители. Судя по многим признакам, он богат, поэтому неудивительно, что ему нужна защита. Но зачем он пришел в репродуктивную клинику? Чтобы сделать пожертвование?

Ханна посмеялась над собственным предположением и решила больше не думать о незнакомце. Он сам наверняка уже давно забыл о ней. Что тоже неудивительно. В том, что ее легко забыть, она убедилась примерно год назад, когда случайно столкнулась с молодым человеком, который в первый год ее учебы в университете лишил ее девственности. Она окликнула его по имени, и он тупо уставился на нее, пораженный этим. Униженная, она отговорилась тем, что они якобы познакомились на факультетском мероприятии.

Игнорируя душевную боль, навеянную воспоминанием, Ханна натянула на живот толстый коричневый свитер, однако он тут же задрался вверх и открыл на всеобщее обозрение черную майку, заправленную под эластичную вставку джинсов для беременных. Просто класс.

Ханна была не из тех женщин, которые расцветают во время беременности и чей живот кажется аккуратным, размером с мускусную дыню. Нет. Ее живот был размером с мяч для йоги, а попа – с развозной грузовик; грудь уже не умещалась в чашках бюстгальтера. Ее фигура, прежде изящная, с тонкой талией, стала напоминать яйцо. Не добавляли ей привлекательности и туристические ботинки – Ханна не переобулась после того, как заехала к бабушке на кладбище. Эта обувь как нельзя лучше подходила для того, чтобы бродить между надгробиями и читать надписи, но при этом напрочь лишала женщину красивой осанки и грации.

«У тебя девочка, – сказала бы бабушка. – Девочки крадут красоту матери».