Трансформация

– Так а ты мне обезболивающее хоть какое-нибудь вколешь? – не свожу с этого маньяка взгляд.

– Да брось. Здесь сверло чуть толще иголки. Ты ничего не почувствуешь. Расслабься!

С неохотой и диким недоверием я всё же поворачиваюсь к нему затылком:

– Ладно, посрать. Давай, – бормочу, впиваясь руками в отваливающиеся подлокотники.

Он обработал участок на моей башке и приставил станок в районе темечка.

Если быть точнее – немного левее и чуть ниже его.

– Только вертеться не вздумай, – советует Профессор.

Он примеривается секунду, а я от напряжения зажмуриваю глаза.

Чувствую, как пластмассовое дуло упирается мне в верхнюю часть затылка и давление всё нарастает, а потом:

Цок – старик нажимает на курок, и сверло выскакивает из защитного кожуха.

– Ай.

Оно пробивает мне кожу до кости.

– Всё, не пищи. Больше больно не будет.

После чего он начинает бурить.

А звук ещё хуже, чем у дантиста – свербит прям в голове.

– Чёт всё-таки как-то неприятно, – процеживаю сквозь стиснутые зубы…

Но тут череп неожиданно проламывается, и меня как закоротит: пальцы скрючиваются в конвульсии, на лице жёсткий перекос. Одно веко закрылось, второе – не до конца. Через него видно, как глаз с полопавшимися капиллярами закатился далеко назад.

– Ёб твою мать, дружочек! – слышу крик напоследок. – Извини! Сверло прям в мозг провалилось…

Стадия B

Чик, чик, чик, чик… – в помещении раздается безостановочное клацанье клавиатуры.

О, прошу, не обращайте внимания на мои глаза.

Чик, чик, чик, чик…

Да, я снова сижу в своей крошечной тёмной каморке с кровоточащим гипертрофированным мозгом набекрень. Развалившись на кресле, стучу по клавиатуре как ненормальный. На моём мертвенно бледном лице отражается сияние экранов. Я практически неподвижен – в непрестанном движении остаются только выбивающие код пальцы… ну и глаза…

Чик, чик, чик, чик…

На моё тощее тело натянута тёмная футболка, через которую отчетливо проступают ребра, а на плечах поблескивают следы от крови, что временами соскальзывает со здоровенных мозговых извилин на висках. Ну а что касается глаз… Вы просто должны понять – так намного удобней. Как вам, наверно, известно, в отличие от животных, которые сделали ставку на обоняние и слух, человек до 90% информации получает через зрительную систему. И, стало быть, ты можешь получать в два раза больше информации, если каждый твой глаз будет двигаться независимо от другого…

Чик, чик, чик, чик…

Если бы ваша зрительная кора была развита настолько же, как и моя, вы бы согласились с этим. Конечно, пришлось немного поработать над нейромышечной связью глазодвигательных мышц и над рассинхронизацией рефлекторных саккад, но оно того стоило. Теперь я могу двигать глазами, как хамелеон или как морской конек (его глаза тоже двигаются независимо друг от друга), и собирать информацию сразу с шестнадцати экранов. Да-да, недавно я прикупил ещё десять штук. А ещё прикупил нейро-мышку – приблуда, с помощью которой курсор на экране двигается силой мысли (правда, в моём случае он не двигается, а мечется, как молния, с экрана на экран). Так что этот проводок с магнитной головкой и зеленой подсветкой, прикреплённый к моему виску, – беспроводная зарядка. Я чёртовых пару дней искал специалиста, который подключил бы электроды к моим разбухшим извилинам. Все отказывались. А кое-кто даже начинал креститься и молиться богам, только увидев меня.

Чик, чик, чик, чик…

Наверно, вам тоже может показаться, что я выгляжу немного жутковато: мозги наружу, направленные в диаметрально противоположных направлениях глаза, мертвенно бледная кожа и кровь, сочащаяся из всех щелей.

Правда, я чем-то напоминаю богомола с раскроенной башкой?

Но, знаете, некоторые вещи стоит просто принимать – так выглядит следующая ступень эволюции человеческого рода. Ваше отвращение вполне естественно. Но подумайте, как бы отнеслись к вашей внешности другие представители приматов. Неужели они посчитали бы вас красавцем? Лысая, долговязая обезьяна-альбинос… Уверены?

Чик, чик, чик, чик…

Что? Вам интересно узнать, чем я занимаюсь на компе? Ничего особенного, просто дошлифовываю вирус, способный выжечь любое железо… Зачем? Позже расскажу.

Чик… чик…

О, смотрите-ка, я закончил.

Моя тощая, гниющая туша встает, отрывает головку магнитной зарядки от виска и направляется в ванную, перед этим силой мысли включив звук новостей на одном из левых экранов и прихватив с заваленного разным хламом стола ржавые металлические ножницы…

Для чего? Всё потом, а пока вернемся к основной истории и отмотаем чуток:

Ф-фффффффф…

На следующий день после укола я открываю глаза с мыслью:

«Господи, я ещё жив?..»

Всё вокруг было окутано серым густым туманом, без каких-либо внятных очертаний.

«Где это я?..»

Я ни черта не видел, а всё, что ощущал, – звон в ушах, напоминающий визг сигнализации, гулкие удары сердца, которое хотело вырваться из груди, и невыносимая головная боль, словно меня всю ночь бейсбольной битой по башке били.

«Снова здесь…»

Постепенно стены моей каморки проступают сквозь туман, и я узнаю их. Я лежу, как обычно, в одежде на матрасе, вот только ногами к двери. Подумал:

«Наверно, рухнул сразу, как ввалился…»

Вот только я ни хрена не помнил, что вчера было. В тот момент состояние у меня было, мягко говоря, тяжелое, и я даже не был уверен: проснулся ли я? Спал ли вообще? А если и спал, то сколько? В общем, я мало что понимал.

Несмотря на это, я ощущал странный бодряк вплоть до лёгкого тремора в руках. Так что было ясно – я больше не усну, и пора вставать.

Но как только я попытался шевельнуться, мое тело пронзила невыносимая боль. Казалось, у меня что-то защемило. Во все мои мышцы, особенно в те, что вдоль позвоночника, словно воткнулись тысячи иголок.

Я остаюсь лежать, опасаясь даже глубоко вздохнуть, и пытаюсь вспомнить, что же вчера такого было. И кое-как мне удаётся вспомнить вчерашний день. Я вспоминаю Якошо – барыгу, у которого таблетки взял. Как после него добрался до дому, как закинулся транком и завалился спать. А потом… помню, я бегу по лестнице, но что дальше… Ни хрена – в памяти дыра, будто её стёрли. И так странно… эти воспоминания кажутся такими блеклыми и далекими, словно им больше ста лет. Но вот другие – уже давно позабытые мной, – такие свежие, будто те события произошли только вчера.