Трансформация

Поэтому я сейчас немного в шоке.

Передо мной довольно просторное, но тёмное и очень неуютное помещение с одной единственной лампой в центре под потолком. Ещё свет источают встроенные в лабораторные столы, холодные, режущие глаза, светодиодные светильники, но и они только добавляют жути этому стрёмному месту…

Полуобвалившиеся, порытые плесенью стены, поблескивающий от конденсата мокрый, грязный пол, какие-то обшарпанные шкафы, как будто их только что притащили с помойки, и повсюду стоят пузырьки, склянки и пробирки, покрытые тонной пыли…

Вот только некоторые терминалы, серверы и аппараты вдоль стен, надо сказать, – что надо.

Я уже и сам убедился, что бабло у старика есть, и не мало.

И как вы уже, наверно, поняли, – так мы с ним и познакомились. Дедок не раз делал заказы через мои каналы…

– Чё там застрял? – старик подаёт голос уже с другого конца лабы.

Он садится за ярко освещённый стол ко мне спиной.

А я закрываю гулко рокочущую дверь и щёлкаю по клавише, активируя магнитный замок.

– Да ничё, – говорю и делаю несколько шагов к нему. – Интересно у тебя тут, Профессор.

Он невнятно что-то мычит в ответ.

Кстати, да, «Профессор» – это так его все в нашем клоповнике называют.

«Познакомься, это П-профессор» – так держатель жилплощади на первых этажах, и в том числе некоторых подвальных помещений, представил мне его, когда старику потребовался тот, кто может оказать «специальные услуги». Как мне известно, он практически не покидал пределов высотки. А если и покидал, то представлялся вымышленными именами. Но до этого здесь не было никому дела. Если у тебя есть бабки, можешь звать себя как хочешь…

Я прохожу под мерцающей лампой, вокруг которой кружит пара подвальных мух. Весь потолок, затенённый металлическим плафоном, черный от копоти. Любопытно, это он тут что-то сжёг, или это сделал кто-то до него?

Но тут я снова замечаю, что кто-то шуршит и скребётся – как тогда, когда я стоял ещё за дверью.

Чуть наклоняюсь и замечаю под одним из лабораторных столов кучу клеток, а в них – крысы, крысы, крысы…

Ненавижу этих белых тварей.

От них меня реально тянет блевать.

А этот голос в голове, который появился, когда я вошёл в помещение, не переставая, продолжает верещать: «Уверен, что тебе это надо?! Лучше вали отсюда! Давай, сейчас!..»

Но стоит отдать себе должное, – даже тогда меня так просто было не сломить…

– Чё делаешь? – выглядываю из-за плеча Профессора, потирая побледневшее лицо.

Дед вдруг вздрагивает и чуть не роняет из рук чашечку Петри с каким-то красным киселем и здоровую стеклянную пипетку:

– Да ёб твою мать! – вскрикивает он. – Ты чё так подкрадываешься?! Пробы проверяю! Не видишь, что ли?! – повышает он и до того нервный голос.

Я же сам чуть отшатываюсь от его бурной реакции и говорю:

– Спокойней, старик. Извини…

Но как только поднимаю взгляд, замечаю на полметра выше уровня моих глаз на полке в здоровенной колбе огромный мозг какого-то существа, с прилагающейся к нему периферической нервной системой.

– А это что ещё за хрень?

Тяну к банке руки.

– Слышь, клешни убрал! – снова взрывается Профессор.

Я замираю, но затем опускаю на него свой увесистый взгляд.

На секунду дед теряется, поняв, что вякнул что-то не то:

– Это очень ценный экземпляр, – оправдывается и бегает глазами. – Вдруг разобьёшь.

Тогда я опускаю руки, но подвожу рожу поближе, продолжая разглядывать мозги. Извилин на них почти нет, а нервы (эти тонкие ниточки зависшие в склянке) кажутся непропорционально короткими по сравнению с величиной мозга…

В ту секунду я смотрел на собственное будущее, но ещё не был в состоянии сложить «2+2».

Хотя, наверно, это даже к лучшему…

– Так чей это мозг? – спрашиваю.

– Крысы, – резко отвечает. – Не отвлекай меня!

– Крысы? – удивляюсь я и снова кошусь на старую лысую башку старика. – С хера ли он такой огромный?

Профессор сначала внимательно посмотрел на колбу, потом на меня.

Он помялся, но ответил:

– Это была… очень большая крыса.

После этих слов он с бряканьем откладывает чашечку Петри и пипетку:

– Ладно, ты всё равно меня сбил! Пошли!

Встаёт и, прихватив с собой за спинку старое, облезлое, скрипучее кресло, на котором только что сидел, Профессор направляется к другому столу у стены слева от меня, перед этим убрав меня рукой с дороги.

Я двигаю за ним.

– Точно готов к этому? – спрашивает, не поворачиваясь ко мне и с трудом переставляя шаркающие ноги. – Хорошенько обдумал всё, о чем мы говорили?

Профессор говорит о нашем разговоре, когда он предложил мне эту процедуру. Впервые за пару лет нашего знакомства старик пригласил меня к себе в комнату. И если терминалы и серверы намекают, что денег у него навалом, то комната выглядит не намного лучше, чем моя. Он посадил меня в своё кресло, а сам сел на край старого табурета и постоянно ёрзал на нем.

Тогда он тоже был на нервах, но не так, как в этот день.

Старик попытался завести разговор издалека и начал с пространных разговоров, но я предложил ему сразу перейти к делу.

Профессор предложил за небольшую плату поучаствовать в эксперименте: