Не самый плохой человек

– Каникулы?

– Ну да.

– И как отдыхается? Куда ездила? В Гурзуф? Или, может, в Сочи? Что-то ты бледная.

– В Ленинград ездила.

– Ну да, там не позагораешь. И как, понравилось?

– Понравилось. А вы там были?

Он довольно хмыкнул и развалился на спинке сиденья.

– Служил в Ленобласти, в артиллеристской части. Как сейчас помню: двинул я в увольнение в Ленинград, иду – пуговицы в ряд, сапоги начищены, пилоточка выглаженная, подворотничок подшит – образцовый воин. Девушки заглядываются. Вижу, две скучают: одна – высокая и белокурая, другая – пониже и приятная. Пилотку на глаза сдвигаю, подхожу и предлагаю: «А не пойти ли нам, барышни, по Таврическому саду прогуляться? Пломбир, газ-вода, анекдоты обеспечены!». И под ручки обеих беру.

– Какой вы бравый! – съехидничала Лариса.

– А то! Идем, значит, я им анекдоты рассказываю, а они хохочут. Навстречу морячки Балтийского флота выплывают в количестве трех штук. Гордые такие вышагивают, в этих своих гюйсах и бескозырках. Опа, говорят, не иначе к берегам нашей славной Невы сапог прибило? Ты, спрашивают, мазута сухопутная, что тут делаешь? И дальше, в том же духе. Я, понятное дело, терпеть не стал и в драку полез.

– Зачем?

– А ты как хотела, комсомолка?! Они дедушку советской армии перед дамами унизили! В общем, деремся мы самозабвенно, никому не мешаем, а дамочки, которые со мной были, убежали. Зато патруль откуда-то прискакал. Морячки – врассыпную, а меня в комендатуру. Ну, думаю, Юрец, куковать тебе до самого дембеля на губе, и поедешь ты домой в новогоднюю ночь без пяти двенадцать…

– Юрец? – не поняла Лариса. – Вы же Василий!

Попутчик, поняв свою оплошность, с досадой мотнул головой и сконфуженно засмеялся.

– Василий, Юрий – какая разница?!

– Большая. И зачем надо было имя выдумывать? – допытывалась Лариса. – Может, про роддом – тоже неправда?

Саша пристально посмотрел в зеркало и сбросил скорость. Обернувшаяся Капа увидела, как правая рука попутчика медленно опустилась в карман халата. Раздумывать не было времени – Капа дернулась к нему через спинку сиденья, но он оказался проворнее: схватил Ларису за шею и показал гвоздь.

– Тихо, мамочка! – предупредил он. – На место села!

Капа медленно опустилась на сиденье, продолжая сжимать кулак.

– Едем дальше!

– Мужик, ты псих? Отпусти ее, – спокойным тоном сказал Саша, прибавив скорость.

Но попутчик демонстративно помахал гвоздем перед лицом Ларисы. Девочка хоть и была напугана, но не плакала, лишь побледнела.

– Отпусти. Никуда она не денется, – попросила Капа.

– Отпущу, когда посчитаю нужным.

– Давай я с ней местами поменяюсь?

Он засмеялся и помотал головой.

– Какая самоотверженность! Нет уж!

– Что тебе нужно? Деньги? Пятьдесят рублей устроит? – спросила Капа и вынула из сумки кошелек. – Мы сейчас остановимся где-нибудь в переулке, ты возьмешь деньги и уйдешь. Мы никому ничего…

– Везите меня на вокзал!

Капа положила кошелек в сумку и вынула перьевую ручку. Тихо выкрутив колпачок, зажала ручку в кулаке, оставив острое перо. Саша покашлял, привлекая внимание, прикрыл глаза и слегка помотал головой. Капа нехотя сунула ручку обратно в сумку.

– Что вы там перемигиваетесь?! Без глупостей!

– Девочку отпусти. Задушишь, – попросила Капа.

Он посомневался немного и убрал руку с шеи Ларисы. Девочка сделала попытку отодвинуться.

– Сиди рядом!

– Лариса, делай, как он говорит, – сказала Капа.

Он ухмыльнулся.

– Прекрасно. Учтите, товарищи родители, мне до нее дотянуться – доля секунды. Поэтому давайте без глупостей? И знаете, я передумал – на вокзал не надо. Едем в Кауринск.

Саша сжал руль. Крепко, до побелевших костяшек.

– До Кауринска почти сорок километров! У меня бензина не хватит!

– За идиота меня принимаешь, Александр? Каждый уважающий себя автолюбитель возит с собой канистру-другую. Ты же уважающий себя автолюбитель?

Саша молчал.

– Хорошо, спрошу по-другому: ведь ты же любящий отец, который не желает своей дочери плохого?

– В багажнике две канистры, – процедил Саша.

Попутчик довольно рассмеялся.

– И откуда что берется, правда?!

Лариса сняла с шеи наушники. С сожалением потрогала сломанные пластмассовые крепления и сказала:

– Знаете, Юрец, а мало вам те балтийские морячки по репе настучали!

В ее голосе не было плаксивых нот или обиды – в нем была злость. Попутчик нахмурился.

– Ты, комсомолка, как со старшими разговариваешь?! Вас этому в школе учат – хамить?!

– А можно узнать, за что вас разыскивают? За кражу ржавого гвоздя? Ведь вас же ищут?