Черное закулисье. Сборник рассказов

Черное закулисье. Сборник рассказов
David Space

Вашему вниманию предлагаются восемь загадочных рассказов в жанре мистики, включающих в себя элементы драмы, фантастики и детектива. На первый взгляд может показаться, что все эти истории никак не связанны между собой, но будьте внимательны, далеко не все кажется тем, чем является на самом деле. Содержит нецензурную брань.

Дети Ануннак.

Я стою на крыше многоэтажной новостройки. Под ногами настоящая бездна. С такой высоты люди превратились в точки, а машины в спичечные головки. Сильный ветер, несущий за собой черные мясистые дождевые тучи, то и дело пытается закончить быстрее мой ритуал прощания с этим слепым и бренным миром. Вот еще один раз мне пришлось оступиться, и поймать равновесие, чтобы не сорваться вниз. Где-то за горизонтом раскатисто громыхает гром. На соседней улице хорошо слышна сирена проезжающей машины скорой помощи.

Наверняка, вы хотели бы услышать, что такого должно случиться в жизни, чтобы такие как я, захотели уйти из этого мира раньше отведенного срока? Моя история покажется вам безумной и нереальной. Самое время обратиться к психологу, скажите вы. Но будете не правы. Так как, утопая в повседневности, логике и рациональности, вы привыкли всему находить разумное, по вашему мнению, объяснение. Ведь проще всего не верить в то, что находиться за гранью вашего понимания. Может моя смерть и не откроет глаза абсолютно всем, но зато ни в чем невиноватая девушка останется жить.

Поговаривают, если родиться удачно в зажиточной семье, то вам все будет даваться только по одному слову «хочу». Нет, не все, но почти все. Эта история берет начало с моего восемнадцатого дня рождения. В нашем семейном загородном доме, что территориально стоит в богатейшей части города, по соседству со звездами эстрады и кино, чиновниками и другими высокопоставленными личностями, собралась целая куча народу. Кого только не было, начиная с родственников до третьего колена, друзей и заканчивая партнерами моего отца по бизнесу корпорации «Heard of peace», крупнейшего производителя искусственных органов и протезов. Обычно любой другой день рождения проходит намного скромнее, в кругу семьи и далеко не с таким размахом. Может это и выглядело странно, но в нашем роду так принято, на совершеннолетие устраивать целый пир. Четыре года назад таким же образом праздновали именины моего старшего брата Анатолия.

На протяжении первой половины дня я чувствовал себя редким экзотическим животным в клетке. Абсолютно каждый гость считал за должное подойти ко мне и даже не поздравить, а скорее посмотреть, что я из себя представляю. И не важно, был ли это близкий родственник или совершенно чужой для меня человек, которого я вижу сегодня впервые. Еще странным было то, что практически каждый третий позволял себе поинтересоваться, как я себя чувствую и есть ли у меня уже девушка? Да какая им вообще разница? Или они уже намыливаются выдать за меня свою дочь в выгодном марьяже?

Ко второй половине пиршества я был уже настолько вымотан, что мне не хотелось абсолютно ничего. Все эти тосты и пожелания успели надоесть до тошноты. Все гости уже примелькались, и я не помнил, с кем имел честь говорить, а кого видел впервые. А знойное палящее летнее солнце жалило с такой силой, что воздух во дворе поплыл, как в какой-то пустыне. Освободившись от формальностей, я уже собрался пройти к группе друзей и приятелей, и наконец, отвести душу и насладиться своими именинами. Как вдруг случилось непредвиденное, проходя между бассейном и плотной кучкой гостей, моя голова внезапно закружилась, в ушах появился оглушающий звонкий писк, все вокруг окутала тьма, как результат, я пошатнулся и упал прямиком в воду. Последнее, что я припоминаю, так это громкий всплеск, тяжелая влага, не позволявшая мне вздохнуть, и как писк превратился в странный бурчащий шепот. Скорее всего, это могла быть звуковая галлюцинация, но точно утверждать ничего не буду.

Очнулся я в палате частной клиники, принадлежащей отцовской компании. Свет в комнате казался слишком ярким и обжигающим. Прежде чем зрение пришло в норму, я услышал голос моей младшей сестры Иры:

– Мама! Мама! Никита очнулся! – я почувствовал нежные сестринские объятья своим лицом. Она никогда не церемонилась и всегда делала все, что ей вздумается. – Мы так перепугались, братик.

У нас с сестрой были особые отношения, еще с детства она любила играть в моей комнате, дом большой, а сидеть в одиночестве Ира никогда не хотела. У нее всегда была острая привязанность к вещам. Когда у родителей что-то ломалось или рвалось, они всегда просто шли в магазин и покупали новые вещи. Но когда у моей младшей сестры ломалась любимая игрушка, это был практически траур. Никакие новые подарки не могли ее успокоить, и именно в этот момент, я всегда приходил к ней на помощь. Не знаю почему, но мне всегда с легкостью давалась любая ручная работа. И в этом плане я для нее был что-то вроде супер героя. Ее глаза загорались, улыбка до ушей, и будто я не руку кукле приделал, а спас чью-то жизнь.

Глаза, наконец, привыкли к свету, и я рассмотрел слезы на щеках десятилетней девочки. Видимо, я здорово напугал младшую сестру. Рядом в кресле сидела моя мать с озабоченным лицом, она встала и подошла к кровати.

– Сынок, все в порядке, с тобой все будет хорошо. Дмитрий Сергеевич, – так звали главврача в клинике, – сказал, что анализы в полном порядке, и это был всего-навсего солнечный удар.

В это же время в палату открылись двери, и в комнату зашел мой отец и вышеупомянутый врач.

– Да, пару дней постельного режима, и Никита будет в полном порядке. Я прописал несколько медикаментов, что помогут ему восстановиться быстрей. А что касается …

– Это очень хорошо, – мой отец бесцеремонно перебил врача на полуслове, не дав ему договорить. Затем он подошел к койке и как-то странно посмотрел на меня. Честное слово, я никогда в жизни не видел его таким взволнованным. И это не переживание за сына и даже не злость, а скорее неподдельный восторг. Его глаза горели, он внимательно всматривался в меня, будто я дал ему повод гордиться собой. Чтобы вы понимали мой отец Василий Степанович Краков, это самый холодный человек на Земле. С самого детства моим воспитанием занималась мать, а единственное время когда я видел отца, так это совместный ужин. Это не тот человек, к которому можно обратиться за советом, он никогда не проявлял лишних эмоций. Даже тогда, когда меня на неделю отстранили в школе от занятий за плохое поведение, все чего он меня удостоил, так это презрительный высокомерный взгляд. Отец постоянно занимался бизнесом и проводил время с семьей исключительно по большим праздникам. А тут он прямо таки излучал неподдельную радость, что не могло меня не напугать.

– Пап? Все хорошо? – я присел, мне было неудобно лежать при таком количестве людей собравшихся в палате.

– Все в порядке, Никита, – на его лице появилось подобие тонкой улыбки. – Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – я был обескуражен таким поворотом событий и просто застыл, сосредоточившись на чересчур внимательном отцовском взгляде.

– Так все, мальчику нужно отдыхать, – очень деликатно вмешалась мама. – Пускай Никита, как следует, выспится, – она положила теплую ладонь мне на щеку и поцеловала в лоб. – А завтра, я заеду за тобой и заберу домой.

На следующее утро я вернулся обратно в поместье. Состояние было отличное, но мама настояла, чтобы я еще полежал в постели какое-то время. Спорить не было никакого резона, уставившись в планшет за просмотром любимого сериала, время пролетало незаметно. Но мой многочасовой сеанс прервал стук в комнату.

– Войдите!

Двери неуверенно приоткрылись, и в комнату зашел мой брат Толя.

– Не спишь? Как ты себя чувствуешь?

Брат вел себя очень сдержанно и деликатно, что в принципе, ему совершенно не свойственно. Если брать по аналогии с младшей сестрой, то он ее полная противоположность: дерзкий, напыщенный, самовлюбленный и корыстный. Еще в детстве, он не раз делал мою жизнь невыносимой, всячески издеваясь и подшучивая надо мной. Но когда ему стукнуло восемнадцать, его как подменили, он полностью переключил свое внимание на отца и начал проводить с ним большую часть личного времени. Чему я, в свою очередь, был несказанно рад.

– Нормально, а что? – я уже было заподозрил какую-то подлость, неужели спустя два года, взялся за старое?

– Ничего, – он поджал губы, будто о чем-то сожалея. – Разве старший брат не может поинтересоваться здоровьем младшего братишки?

Мне очень хотелось спросить у него, где была его забота, когда он бросил меня в лесу с подвернутой ногой, и мне пришлось хромать до дома целых два километра. Или где была его забота, когда он закрыл меня в собственной комнатке, и я пропустил групповую поездку с друзьями в кинотеатр. Но я не стал, может он и действительно повзрослел за это время, или это какое-то своеобразное отцовское влияние.

– Можешь. Врач велел еще денек побыть в лежачем положении. Так что, у меня все в полном порядке.

– Вот и славно. Ты нас всех здорово перепугал, – Анатолий говорил, как-то фальшиво, не искренне, будто пытался завоевать мое расположение. А может, он просто по-другому и не умеет. Уловив неловкое молчание, он положил руку мне на голову и потеребил волосы. – Выздоравливай братишка, мне пора на работу.

– Хорошо, удачного рабочего дня.

На что, уже в дверях, Анатолий как-то натянуто хмыкнул и сказал:

– А ты не….., – он хотел что-то спросить, но потом внезапно передумал. – А хотя, нет, ничего.

После всех этих событий странности прекратились, и все вернулось на круги своя. Лето подошло к концу, наступил новый учебный семестр. За окном в аудитории пролетали последние теплые деньки. А настроения грызть гранит науки так и не появилось. В конце концов, я не выдержал и решил развеяться. Попросился выйти, а сам сел в машину и уехал, все равно куда, лишь бы подальше отсюда. Сидя за рулем, возникало неподдельное чувство, будто просиживая штаны в университете, моя жизнь ускользает сквозь пальцы. Все равно я уже знаю свое будущее, вопрос о том, чтобы поступить в технический институт отпал сам собой. За меня все решила моя семья: «Ты будешь работать в компании отца» и точка. Да здравствует экономический факультет. Поэтому мне кажется, что это мои последние 4 года, а потом все, начнутся собрания, учеты, переговоры с инвесторами и тому прочее.

Поднялся сильный ветер, и погода резко изменилась. С востока приплыли густые черные тучи, а вместе с ними стеной пошел дождь. Говори не говори, но хорошо когда у тебя есть автомобиль, особенно в такие моменты. Так что нечего жаловаться, робота у меня хоть и будет скучная, зато буду всегда обеспечен. Впереди показался одинокий силуэт девушки, что шла по тротуару вдоль дороги. Миниатюрная такая, вся съежившаяся, и насквозь промокшая, как котенок. Смотрю на нее, и прямо слезы наворачиваются. Вот и решил, что подвезу ее до дома, а то потом совесть замучает, я же не изверг какой-то, к тому же все карты при мне. Подъезжаю к тротуару, открываю стекло на переднем сиденье и говорю:

– Девушка, садитесь, пожалуйста, в машину, я вас до дому подвезу.

А она повернула голову, посмотрела на меня большими карими глазами и пошла дальше, не проронив ни слова. Боится, значит. Что уж тут, ведь мы с ней даже не знакомы. Несколько секунд я просто смотрел на нее оценивающе: черно-белые кеды насквозь промокли, на блузке под короткой черной кожаной курточкой нет сухого места, а ее рыжие волосы слиплись и прилипли к симпатичному веснушчатому личику. Вроде девушка как девушка, а внутри у меня что-то екнуло. Я выскочил под дождь, отыскал в багажнике зонт и побежал к ней. Пока нагнал, сам промок до нижнего белья, дождь только усиливался. Прижав к груди сумочку и уставившись носом в землю, она даже не сразу меня заметила. И только тогда, когда я раскрыл над ней зонт, девушка не останавливаясь, повернулась в мою сторону. Эти карие глаза будто смотрели мне прямо в душу, и я впервые в жизни по-настоящему влюбился по уши. Такая хрупкая и милая особа засела глубоко у меня в душе. Стараясь держать дистанцию, не навязываясь, я шел фактически под ливнем до самого ее дома.

– Спасибо, – она тихонько буркнула себе под нос и тут же скрылась во тьме неосвещенного подъезда.

А я просто стоял дальше, насквозь промокший, и как дурак счастливый. В эту ночь я не сомкнул глаз, во мне что-то сломалось, ее лицо не выходило у меня из головы. И я буду не я, если не завоюю ее симпатию.

Как только солнце показалось на горизонте, я поехал к дому незнакомки. Она показалась мне пугливой диковинной птицей, излишний напор только все испортит. Поэтому я, как во всех шпионских романах, решил пощупать почву и проследить за ней. Девушка долго не появлялась, и я уже подумал, что незнакомка меня одурачила. Но вздохнул с облегчением, когда она, подобно желтому одуванчику, в ярком оранжевом платье появилась у подъезда. В руках у нее был большой черный тубус, а на голове объемные круглые наушники. С такими динамиками, она меня точно не услышит, даже если я буду ехать за ней на машине в упор. Как оказалось, она училась в техническом университете на факультете архитектуры. Я проследовал за ней до самой лекционной аудитории, и старясь не попадать к ней на глаза, сел в самом конце. Семестр только начался, поэтому студенты не успели примелькаться преподавателям, и о присутствии незваного гостя, никто не заподозрил. На перекличке я узнал ее имя – Вишникина Анна. А благодаря социальным сетям я выведал все остальное. Ее главной отдушиной было рисование, вся лента пестрит самыми разнообразными пейзажами. Больше половины работ сделаны в солнечном парке в центре города, а благодаря датам я понял, что почти каждую субботу она занимается живописью. Любимая музыка: Fleur и Coldplay. Обожает путешествовать, но семья у нее не зажиточная, поэтому фото с экзотических мест встречались крайне редко.

Дальше предстояло действовать по простому и, как мне показалось неплохому плану. Дождавшись субботы, я посетил художественный магазин и купил мольберт, полотно, краски и кисточки. После этого приехал к солнечному парку и принялся ждать Аню. Она появилась практически сразу, я даже не успел допить свой кофе. Глядя, как такая миниатюрная особа, таскает тубус, мольберт и сумку с принадлежностями, у меня то и дело возникал порыв подойти и помочь ей, но тогда это бы все испортило. Выбрав себе место для работы, девушка снова вооружилась наушниками и громкой музыкой, поэтому мне было очень просто подойти, и оставаясь незамеченным, разложиться поблизости. Умею ли я рисовать? Конечно, нет, и то, что у меня выходило, напоминало скорее сюрреализм в исполнении пятилетнего ребенка. Да и визуально я мало чем походил на образ художника: бредовая одежда, дорогие туфли и стильная стрижка. Со временем она меня заметила, и наверно, узнала, но виду старалась не подавать, изредка мне удавалось поймать ее редкий взгляд вскользь. Выдавив из тюбика всю синюю краску на полотно, и кое-как размазав хаотическим образом, я начал действовать и подошел таким образом, чтобы ее не напугать.

– Девушка, простите пожалуйста.

– Что?! – она меня не услышала и выключила музыку в наушниках.

– Я говорю, извините! – я повторил громче.

– Ненужно кричать, я вас хорошо слышу.

Ее глаза снова остановились напротив моего лица. И мне на мгновение стало не ловко, я еще никогда не чувствовал такой робости, да что же со мной такое? Складывается впечатление, что от этого зависит вся моя жизнь.

– Я столкнулся с непреодолимым художественным кризисом. Вы не могли бы, мне одолжить немного синей краски?

Она как-то подозрительно прищурилась и спросила:

– Скажите честно, вы меня преследуете?

– Нет, что вы. Как вы вообще могли такое подумать? Просто сегодня утром я ощутил, что обязан создать настоящий шедевр.