Хайаса. Земля Богов

– Нет, но тех, кто не пришел добровольно, не поддался посулам, люди Баала насильно согнали сюда, и их участь ужаснее нашей. На самом деле Баалу нужны лишь рабы, он стал насильно угонять людей на стройку, нисколько не жалея их. Так мы, пришедшие добровольно на призыв Баала, потеряли больше половины нашего рода.

– А что же вы не ушли?

– Баал страшен в гневе. Хоть мы и он – потомки Хама и Хуша, но для него это ничего не значит. Он может спокойно уничтожить нас всех. И потом… отец еще надеется найти и вернуть своих людей.

– Да, невесело конечно. А что, никто не может против него, ну, этого Бела?

– Говорят, только его молочный брат.

– И что, этот Бел ничего не может с ним сделать?

– Не знаю. Просто я слышала, что он единственный, чей род не участвует в строительстве. Хотя и находятся у Врат Богов. Говорят, он откровенно насмехается над Баалом из-за его затеи.

– Интересно. И что, всемогущий Бел ничего не может сделать? Почему?

– Ну потому, что они молочные братья.

– И что? Я так понял, Бел и твой отец тоже близкие родственники.

– Не знаю. Мой отец не решается открыто выступить против.

– Может, у брата Бела много воинов?

– Нет, по сравнению с войском Баала, у которого десять тысяч, у него почти никого. С младшими братьями, если соберутся, всего триста мужчин.

– Хм, интересный расклад. А что еще знаешь о нём?

– Я мало что знаю. Только когда отец со старейшинами обсуждали, слышала кое-что. Знаю только, что он, как и ты, из рода от семени Хабета. Ты лучше у отца узнай, он больше расскажет.

– А с чего ты взяла, что я от Хабета?

– А ты так же разговариваешь, и только вы можете позволить себе не называть его Баалом[11 - В семитских языках «хозяин, господин».].

– Знаешь, Хавна, я думаю, что скоро вы сможете вернуться в ваш Пунт, и ты сможешь омочить свои красивые ножки в реке Фисон, – Хавна застенчиво улыбнулась.

– А ты правда считаешь, что я красивая?

– Правда.

– А твоя первая любовь тоже была красивая?

– Да, иначе я, наверно, не влюбился бы.

– А что тебе нравилось в ней?

– Вот вы, бабы, везде одинаковые, на что она тебе сдалась? – улыбнулся я.

– Ну расскажи, мне интересно

– Ну, кроме того, что она была красива, мне нравилось, как она вела себя, как одевалась…

– А тебе нравится, как я одеваюсь?

– Ну, если честно, я бы не назвал бы это одеванием, а скорей раздеванием, – пошутил я.

– Что, тебе не нравится? – настроение Хавны явно упало.

– Нравится, нравится, – поспешил я успокоить ее, – просто у нас не принято так одеваться, открыто, – заметив в глазах Хавны вопрос, я пояснил, – ну, ходить с открытой грудью.

– Тебе не нравится моя грудь?

– Наоборот, очень нравится. Просто мне кажется, что чуть более прикрытая женщина более желанна.

– Я же говорила, что ты от семени Хабета. У них женщины тоже так ходят.

– Я думаю, когда в женщине есть загадка, ну типа, «а что там под одеждой?», то к ней тянет больше. Но это мое мнение. Да и раздевать мы больше любим, – улыбнулся я и притянул ее к себе.

Мы долго лежали рядом, целовались, она положила голову мне на грудь, прижалась ко мне всем телом, как цыпленок. Так мы лежали минут десять, молчали, каждый думал о своем. Вспомнилась фраза какого-то мудреца, что найти тему для разговора можно с близким человеком, а вот просто молчать вдвоем об одном и том же могут только родственные души. Блин, что за мысли сопливые в голову лезут, сам себе удивился.

– Знаешь, Давид, мне так хорошо и спокойно рядом с тобой. Мне кажется, ты меня никогда не обидишь и всегда защитишь.

– Ну, не знаю насчет «никогда» и «всегда», но в ближайшие время, пока мы здесь, это я могу тебе обещать, – не хочу, чтоб она строила иллюзии на мой счет. Мы, попавшие сюда, лишние в этом мире, и неизвестно, что и как все обернется. Так зачем зря девчонке давать надежды.

Она подняла голову, посмотрела мне в глаза и, видно, прочитала мои мысли. Но не отпрянула от меня, а наоборот, впилась в меня поцелуем. И нас прорвало, как плотину. Пришли мы в себя, только когда начало светать. Быстро оделись, и я проводил Хавну до ее шатра. Хотелось спать, но у нас гости, да и за пацанами тоже пригляд нужен, дисциплина… мать ее. Но Хавна затащила меня в шатер.

– Пока все спят, давай полежим у меня.

– Ну, поспать чуток нам не помешает, – согласился я.

Но поспать как-то опять не получилось… Под конец, совсем обессиленный, я все-таки заснул.

Проснулся я в полдень от поцелуя. Открыв глаза, обнял ее и притянул к себе.

– Подожди, подожди, сначала поешь.

– О, ты уже покушать сварганила, умничка! Так-та-ак, что тут у нас? – отпустив ее и потирая руки, взглянул на приготовленный Хавной завтрак. – Да, сметана, мед и орехи, – улыбнулся я. – Решила мои силы восстановить. Не бойся, меня еще на много хватит. Но все равно спасибо.

И тут только я заметил, во что она одета, и чуть не подавился. На ней была тельняшка без рукавов, довольно длинная, доходившая ей почти до колен. На талии она перетянула тельник своим поясом. А кроме пояса, из старой одежды остались лишь ожерелья, браслеты на руках и ногах – словом, ее бижутерия. Все это смотрелось очень необычно. Под облегающей тельняшкой обрисовывался каждый изгиб ее стройного тела. Смотрелась она сногсшибательно. А может, ну его на фиг этот завтрак, промелькнула шальная мысль, но Хавна сразу пресекла мои неприличные поползновения, настояв на завтраке.

– Хавна, может, пока я ем, ты расскажешь, что это значит? – спросил я, показывая на ее прикид.

– А тебе не понравилось? – вот лиса, ведь видит, что понравилось.

– Понравиться-то понравилось, но что за идея и откуда тельняшка?

– Когда ты заснул, я к твоему аггафари сходила.

– Это к Никите, что ли, ну-ну, и что дальше?