Холмов трагических убийство

Весь оставшийся день Джефф обдумывал как бы им лучше допросить Лоуна, пока Сол просто развлекался и наслаждался жизнью в предвкушении следующего шага к раскрытию дела. Паркинсон был не только сообразителен, но и любопытен и предусмотрителен, как его сестра – ему было важно знать все обстоятельства ситуации. Поэтому он незамедлительно предложил Солу идею сперва тщательно осмотреть дом свидетеля хотя бы снаружи, на что получил его одобрение. Они обсудили план и решили – на следующий день в семь часов вечера, на закате, у дома номер девять.

Никогда раньше я и не воображал, что буду заниматься расследованием столь непонятного и мистического дела, а сейчас, кажется, нахожусь в опасной игре, где проиграет тот, кто будет медлить. Любое малейшее замедление может привести к глобальной катастрофе, а любая ошибка может стоить нам провала всего расследования! Эта гонка за справедливость – единственное, что дает мне возможность жить так, как я желаю.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Глава 2

Ничто так не могло вдохновить моего напарника, как мое одобрение его идеи. Как мне показалось, именно с того момента он начал интересоваться делом настолько же сильно, насколько и я. Думаю, тогда и началась наша история расследования этого загадочного дела, которое с каждым днем становилось лишь непонятнее и расплывчатее. Мы знали всю улицу наизусть, каждый дом был нам знаком, поэтому расположение нужного нам дома было известно,

что намного упрощало его обыск.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Наступил тот самый день, когда задуманный юными детективами план по изучению дома должен был осуществиться. Они знали, что каждый вечер Лоун куда-то уходит, закрывая за собой входную дверь, но оставляя одно из окон, направленных в сторону леса, открытым, скорее всего, чтобы комната освежилась. Оно располагалось на втором этаже, поэтому забраться туда было непросто, однако с наружней стороны стены были уступы, по которым можно было до него добраться. Еще было известно, что в доме никто другой не живет, так как, уходя, Стив выключает свет во всех комнатах. Последнее, что удалось выяснить – это то, что в доме был чердак, потому что регулярно по утрам можно было услышать какие-то шаги, доносящиеся из-под крыши. По всем этим данным можно было сказать, что дом этот ничем не отличался от самых обыкновенных, что тихо и мирно ютились на улице. Последние Сол знал как свои пять пальцев, поэтому был уверен в плане как никогда раньше, а если учитывать, что с планами в прошлом он сталкивался чуть ли не каждый день, то можно было считать его почти идеальным.

Перед самым выходом друзья опять повторили план, собрались с силами и вышли из дома. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и было похоже на то, что Лоун уже ушел. Они еле слышимыми шагами пробрались за дом, где, как и предполагали, увидели распахнутое окно, а под ним – как будто бы специально выложенный ряд выступающих вперед кирпичей. Джефф пошел первым: одной рукой он схватился за дождевую трубу, а другой за первый уступ, и начал лезть вверх. До заветного окна от земли было примерно пять метров, что несколько пугало Паркинсона, но он уверенно продолжал взбираться все выше и выше. Вот он преодолел уже первый этаж, как часть одного из кирпичей, на которую Джефф опирался ногой, треснула и обрушилась на землю. Тот должен уже был полететь вниз головой вслед за обломком, но юнец не растерялся, быстро оттолкнулся другой ногой, подпрыгнул и схватился руками за отлив окна. Через секунду ничего не угрожало его жизни – он перелез через раму и очутился в спальной комнате. Сперва Паркинсон прислушался, а затем шепотом обратился к Солу:

– Давай, залезай! Это спальная комната, в доме вроде бы никого нет.

Планк аккуратно преодолел пару метров и затем, при помощи Джеффа, тоже попал в комнату.

Она была мрачна и в ней практически ничего нельзя было разглядеть, ибо попадало в нее крайне мало света. Напротив окна стояла дверь, поэтому ее очертания были еще немного различимы. Джефф тихо открыл дверь и собрался идти в другую комнату, как вдруг Сол удивленно воскликнул:

– У него в шкафу револьвер! Мы имеем дело не с таким простым, как мы думали, человеком.

– Что? – обернулся другой. -Зачем он его там прячет? Ладно, нам надо идти дальше, нет времени уделять этому слишком много внимания и времени. В конце концов, у каждого здесь припрятано по два пистолета в доме. Давай как мы договаривались: ты идешь на первый этаж, я обыскиваю этот. Сначала проверяй то, чего бы не стал проверять, а лишь после этого – все остальное.

Планк отправился вниз, а Джефф остался изучать комнату, в которую вошел. Они сначала проверили видные места, а затем приступили к более затаенным: к полкам, различным тумбам, шкафам. Ничего существенно заинтересовавшего их они не обнаружил, поэтому решили, что уже самое время покидать дом. Планк поднялся по лестнице и подошел к Паркинсону, стоящему у самого окна. Внезапно из-за угла вышел полицейский. Солу не было знакомо его лицо, поэтому он моментально скрылся за стеной, что повелел сделать и своему напарнику. Незнакомец обернулся в сторону дома и остановился. Он несколько секунд подозрительно безостановочно смотрел на стрелку тикающих часов, а затем пошел дальше, будто ничего и не видел.

– Он ушел, нам надо бежать пока не поздно.

– Точно ушел? – переспросил Джефф.

– Точно. Давай, вперед!

Через несколько минут в дом вошел Лоун. Товарищей к этому времени уже и след простыл, а вместе с тем исчезли и все улики их пребывания в доме.

Вернувшись, друзья первым делом начали обсуждать все произошедшее.

– Что ты заметил? – спросил Сол у Паркинсона.

– Различные письма и ключи, больше ничего.

– Понятно, – сказал Планк, записывая сведения в книгу, -Я обнаружил печатную машинку, поэтому делаю предположение, что он автор или, возможно, журналист.

– Угу. – согласился Планк.

– Я так понимаю, никто из нас больше ничего необычного не увидел.

– Да, судя по всему так. – подтвердил Джефф.

– Тогда надо подготовиться к допросу. Мы уже хорошо знаем его дом, поэтому нахождение там не станет для нас проблемой. А вот что будет действительно сложно, так это произвести сам допрос. У нас нет никого, кто бы мог его провести? – задумался Сол.

– Нет, но у нас есть улики, не выгодные для Лоуна. – с намеком предложил Паркинсон.

– Ты предлагаешь поставить его в такое положение, чтобы он казался виновным?

– Именно! Но это только для того, чтобы он нам все рассказал, мы ни в коем случае не будем ему этим угрожать.

– Это хорошая идея. Но что, если он не придаст должного внимания уликам и просто выгонит нас?

– Я не думаю, что человек, если он в своем уме, станет выгонять людей, которые имеют весомые показания против него.

– Но только если он в своем уме. Предлагаю завтра в полдень. Любой день малейших замедлений может привести к полному провалу всего дела. – настойчиво произнес Сол.

–Завтра в полдень. – кивнул головой второй и ушел в свою комнату.

Ровно через час, когда уже было довольно темно, послышался чей-то стук. Паркинсон быстро подошел к двери, отворил ее, но никого не увидел. Затем он посмотрел вниз и заметил небольшую бумажку, лежащую на траве. Он подобрал ее и увидел надпись, как будто нацарапанную каким-то острым предметом. На буквах были разные неаккуратные завитки, линии их неожиданно прерывались, поворачивали и некоторые даже доходили до края листа, будто падая в бесконечную пропасть с обрыва. Джефф быстро прочел записку, но она его нисколько не испугало и не вызвала подозрений – такие явления были не редкостью. “Наверное, опять кто-то пытается нас запугать”. – подумал он, выбросил записку в первую попавшуюся урну и решил никому об этом случае не говорить.

На ней было начеркано:

“Уезжайте из города. Немедленно!”

***

Вечер сменился ночью, удивительно темной ночью. Во время нее можно было наблюдать полнолуние, в которое различные преступники, желающие быть похожими на героев эпоса, любили совершать свои черные делишки, так как считали это лиричным и несколько поэтичным, поэтому ожидать, что ничего не произойдет, было довольно опрометчиво. На удивление, эта ночь хоть и была богата на преступления, пролетела незаметно. Первый солнечный свет ознаменовал приход нового дня.

Сол проснулся рано, поэтому к восьми часам был уже полон сил. Он не сразу вспомнил о чем договаривался с Джеффом, поэтому сначала решил выйти на улицу и, может быть, если удача повернется к нему, кого-то обворовать. Он взял самодельную побрякушку, чтобы, в крайнем случае отвлечь нежелаемых наблюдателей и отправился на поиски сокровищ, как он сам любил называть свое увлечение.

Весь город опять был смятен: кто-то бежал на работу, кто-то метался между купеческими лавками, а кто-то пользовался этим и незаметно продумывал свой хитроумный план, как например, Планк. Он прибежал на площадь, спрятался за бревнами, за которыми должны были вот-вот приехать местные крупные торговцы деревом, и стал пристально смотреть на всех, тратя на одного человека примерно по пять секунд. За это время он мог понять куда направляется человек, какой у него настрой, каков шанс украсть у него что-то и иногда даже какая у него должность. Внимание Сола привлек один покупатель, который яростно спорил с купцом. Даже на расстояние в десять метров можно было услышать их гневные возгласы. Планк начал внимать их разговору, чтобы понять о чем идет речь:

– Оно должно стоить вдвое меньше! Я не вижу в нем ничего необычного – кольцо как кольцо!

– Вы не понимаете, оно сделано из настояще…

– Это обычное кольцо, вы не можете продавать его за такую большую цену!

– Но поймите, я не могу продать вам…

Вдруг в поле зрения юноши попалось то самое кольцо, о котором велась речь. Оно было точно из серебра и с искусно обработанным изумрудом, лучи в котором преломлялись и отражались в разные стороны. “Откуда он его достал?” – именно эта мысль затаилась бы у каждого, кто увидел это украшение у простого купца. Страсть к блестящему у Сола появилась еще с раннего детства, и он не мог упустить такой шанс заполучить столь редкую драгоценность, а потому выпрыгнул из-за укрытия и устремился в сторону ценности. Он подбежал к ларьку и понял, что рядом много людей, которые с легкостью обнаружат его, поэтому, долго не думая, бросил свою погремушку в противоположную сторону от палатки, где располагались другие магазины. Все как один обернулись, а Планк неуловимо схватил кольцо и побежал со всех ног меж толпы, преодолевая любые препятствия на своем пути. Не прошло и десяти секунд, как сзади него послышался жалобный крик торговца, ищущего свое кольцо, которое теперь для него ничего не стоило. Но Сол уже бежал своей дорогой навстречу новым приключениям, а точнее – к своему дому, где его ожидал верный друг.

По прибытии домой Планк принялся записывать все важные детали в книгу, пока он не забыл всю суть его похождений. Он давал сугубо важную информацию и описывал только те моменты, которые, как он считал, имели наибольшее значение и влияние на весь процесс расследования. Сол представлял и воспринимал свое детище как подсказка, своеобразный набор улик для других смельчаков, что захотят раскрыть дело о Безликой Семерке, и еще никогда не задумывался о том, что его труды станут финальной точкой для существования окутанной тайной группировки. Он никогда даже не задумывался о полном завершении дела, так как понимал, что распутать клубок нескончаемой нити исходя только из слухов практически невозможно. Планк был красноречив и использовал слова исключительно литературные, избегая всяческих неподобающих выражений, чтобы приблизиться к максимально научному и в некоторых случаях публицистическому стилю. Он повествовал о каждом событии строго по хронологии его происхождения, сохраняя всю ясность туманного положения дела.

И пусть иногда все обстоятельства склонны помешать тебе, ты никогда не должен забывать, что если ты остановишься, то все проделанное до этого вмиг станет ничтожным.

Пусть эта мысль и кажется немного посредственной, я убедился в этом на примере

одного человека, с которым мне пришлось столкнуться.