Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

«Дурак», – пробормотала Дуня, открывая дверь номера.

«А ты уверена, что это он дурак, а не ты – дурочка? – поинтересовался внутренний голос. – Он-то и транспорт до столицы раздобыл, и переночевать где нашел. За так. А вот ты… доверила ему Коко. А если и правда угонит?»

«Не угонит, – постаралась убедить себя Дуняша. – Во-первых, имя угонщика известно заранее, во-вторых, его паспортные данные в базе гостиницы, а в-третьих – камера. И сама камера хорошая, и наверняка на ней фотографии хранятся. Фотографам обычно бывает жаль и камеры, и кадров. А с таким оборудованием обычный любитель едва ли будет расхаживать по дорогам».

Все же непростой он, этот Ваня… Дуня сходила в душ, умылась, легла в кровать, выключила свет и все это время думала о своем попутчике. Очень интересный получился разговор за ужином. Даже слишком интересный. Она так ничего о нем и не узнала, кроме названия родного города и наличия мамы, о которой и так было известно. Почему автостопщик такой скрытный? Не любит говорить о себе? Не хочет? Да, не хочет.

И у него отличное умение держать себя за столом, ровная спина, вилка-нож… отодвинул стул перед женщиной… все так естественно и легко. И камера. Профессиональная.

«И наглость вопиющая», – напомнил внутренний голос.

«И наглость», – согласилась Дуняша.

Как ни странно, уснула она практически сразу. Без сновидений. Видимо, сказался непростой насыщенный день.

Зато первым делом после того, как открыла утром глаза, – подбежала к окну проверить, жива ли ее красавица. Стояла на месте. И Дуня перевела дух. Расслабиться автостопщик все же не давал.

Приведя себя в порядок и взяв камеру, она спустилась вниз. А потом вдруг завернула в ресторан. Если сразу идти к машине, то этот… идальго составит компанию за завтраком. А хотелось побыть одной, хотя бы некоторое время. Коко на месте, так что…

Ресторанчик предлагал нечто похожее на шведский стол. Йогурты, сыр, колбасную нарезку, яблоки и пакетики чая. Дуня набрала в тарелку еды, после чего села за столик. Открыла йогурт… и взгляд наткнулся на окно. Она еще вчера заметила это окно, очень необычное, словно разделенное на три части. Две из них были с простым стеклом, через которое щедро просачивался яркий утренний свет, а средняя часть – витраж. И все это было так здорово и аккуратно сделано… а если еще, допустим, повторить орнамент витража на двери или точечно по потолку, чтобы получить сочетание…

В зале почти никого не было. Женщина, которая присматривала за рестораном, куда-то ушла, постояльцы, видимо, еще не встали, только двое мужчин сидели за столом прямо у того самого окна и вели тихую беседу. Но если сделать все осторожно, то они ничего и не заметят – так заняты разговором.

Дуня вынула из сумочки телефон и обнаружила, что за ночь зарядка села. Блин. Взгляд упал на камеру. Нет, ну а что? Она же автостопщика до Москвы довезет? Причем бессовестного автостопщика, который забрал ее права! А тут всего лишь один кадр. Один! И то по делу. Потом он скинет ей фото на электронную почту. Не так уж и сложно. Дуня открыла футляр и аккуратно вынула камеру, стараясь все делать тихо, чтобы не привлекать внимания мужчин. Опустила фотоаппарат на колени и включила его. Профессиональные камеры – это не мыльницы с двумя кнопками, в них надо уметь разбираться. Но ей повезло. Однажды она уже имела дело именно с таким аппаратом. А в зале звучала негромкая музыка, так что даже если камера даст характерный щелчок – он будет заглушен. Так… быстро поймав фокус, Дуня нажала на кнопку. Потом еще раз. И еще.

Потом снова опустила фотоаппарат на колени и проверила кадры. Кажется, получилось четко. Осталось только убрать камеру обратно в футляр и приступить к завтраку.

Через четверть часа Дуняша вышла на улицу проведать Коко и автостопщика. Встретили ее… ноги, высунутые из приоткрытого окна. В красных, между прочим, носках! Видимо, он тоже предпочитал красные средства передвижения.

Дуня заглянула в окно и увидела, что владелец носков… спит! Однако. Кажется, не очень он торопился в Москву. А вот Дуня как раз торопилась очень. Поэтому постучала пальцами по стеклу:

– Так можно и завтрак проспать!

* * *

Его сны были полны чем-то приятным, мягким и воздушным. Там слышался негромкий смех, пахло кожаным салоном дорогого авто и мелькали тонкие пальцы с алым маникюром. Кажется, эти пальцы гладили его по голове. Или по лицу. Или… барабанили по стеклу?!

Иван прищурился на яркое, бьющее аккурат в левый глаз солнце. Приподнялся на локтях, поморщился на занывшую спину – устроиться на разложенных сиденьях царской кареты так и не удалось толком, пришлось открывать окно и высовывать наружу ноги. И, кажется, их покусали голодные майские комары. И около его покусанных ног стояла Дульсинея. Свежая, бодрая и… и недовольная.

– Автостопщик, доброе утро! Скоро полдень будет, а ты все спишь!

Ну да, кто-то спал в удобной и мягкой постельке. Поэтому может позволить себе прямо с утра с места в карьер начинать воспитывать других людей.

– Я не сплю. Я бигуди снимаю! – пробурчал Иван. Поднес руку с боевыми Suunto к глазам. – И вообще… Еще даже нет одиннадцати!

– Нет, если тебе не надо в Москву, то ты, конечно, можешь продолжать, только права отдай. А мне, знаешь ли, работать завтра. Поэтому решай: встаешь и завтракаешь или остаешься здесь.

Утренняя Дунина невозмутимость и снисходительная усмешка действовали не хуже ударной дозы кофеина.

– А ты принесла завтрак? – он наконец-то втянул ноги внутрь и выглянул, облокотившись, в окно. – Где кофе, Дульсинея?

– В ресторане, конечно. И скоро, между прочим, закончится.

Непоколебима, как швейцарский банк! Иван толкнул дверь машины, вынуждая царицу отступить назад. Сладко, с чувством потянулся, втайне надеясь, что напрягшийся бицепс и полоска вполне пристойного пресса будут замечены и оценены. Ну а что? Ваня девушкам обычно нравился. Бицепсом и прессом – точно.

– Полное отсутствие христианского милосердия, – к его разочарованию, никакого внимания к своему прессу Иван не увидел. – Я могу принять душ в твоем номере?

– Вообще я принесла тебе камеру. Целую и невредимую. Сторожила всю ночь от лихих людей. Разбудила, чтобы ты успел на завтрак, и да, готова предоставить ванную. И после этого ты еще будешь намекать, что Дульсинея попалась не та?

Как он мог не заметить, что она держит в руках футляр, – это вопрос занятный. Почему в первую очередь пялился на ее немного небрежную прическу, алый лак и коленки? Пропади они пропадом, ее коленки! Чулки или колготки в этот раз? Вцепился, как утопающий в соломинку, в протянутую камеру.

– Ты ж моя прелесть! – демонстративно чмокнул в теплый черный пластик. – Как я по тебе скучал! – а затем, среагировав на иронично вздернутую бровь: – Дульсинея самая лучшая! В этих краях точно. Если ты закажешь мне двойной эспрессо, пока я принимаю душ, я облобызаю край твоего платья.

Изгиб стал еще ироничней и невозмутимей.

– Давай так. Я обойдусь без лобызания платья как-нибудь, а ты сам себе закажешь эспрессо.

– А за поцелуй коленки?

Откуда в нем взялось это ослиное упрямство, Иван и сам не мог понять. Вообще-то он гордился своим умением договариваться. Но тут был какой-то совсем особый случай. Во что бы то ни стало добиться своего. Знать бы еще – чего?

– То есть ты уверен, что мне нравится поцелуй коленки? – ироничный изгиб обозначился теперь и в уголке губ.

– А тебе часто целовали колени?

– Бывало. И всегда неудачно.

Конечно, неудачно. Что человек, которого зовут Илюша, может понимать в поцелуях женских коленей? Особенно таких… офигенных.

– Вот! Поэтому советую довериться профессионалу! Выбирай: левая или правая?

– Никакая. Если не хочешь получить коленкой в лицо. У меня это зона щекотки. Так что, автостопщик, пока я не передумала – иди в душ. На ванну и завтрак даю тебе полчаса, – с этими словами девушка повернулась и пошла к гостинице.

Ну совсем непрошибаемая она сегодня!

– А кто щекотки боится, тот, как говорит моя бабушка, ревнивый, – крикнул ей уже вдогонку. Она не убавила шаг. – Эй, ключи-то от номера дай, ревнивица.

– Догонишь – отдам.

Он не поверил своим ушам. Просто не успел – потому что тут же сорвался с места, в два шага оказался рядом. Она не обернулась на его шаги. Замерли оба. Иван из-за спины подал ей руку раскрытой ладонью вверх. И почему-то шепотом и на ухо сказал:

– Ключи от сокровищницы, сеньорита!

Какое-то время она молчала. Потом аккуратно отвела его руку и обернулась. Окинула его внимательным взглядом – от головы до… Черт. Он так и помчался за ней. В носках.

Ему протянули ключи со словами: «Время пошло». А Дульсинея развернулась и пошла обратно к машине. Она почти дошла, а он все стоял и смотрел ей вслед.

И только когда она открыла дверь, Иван словно очнулся. Босиком. Как придурок, босиком. В красных спайдерменовских носках.