Путь в тысячу пиал

Лхамо с недоверием хмыкнула:

– Ну да, жемчуга в пещерах под горой – то обычное дело.

– Так, а… что же вы, вдвоем живете? – Цэрин попытался неловко сменить неудобную тему.

Старуха кивнула и отвернулась к окну:

– Нынче да.

Видно было, что теперь уже ей тема не по нраву. Но ему нестерпимо хотелось разобраться во всем – в себе в первую очередь, но в том, где он оказался и кто его так радушно приютил. Цэрин жаждал знать все, так что выжидающе смотрел на хозяйку.

– Са?джа, жена Пхубу, ушла от нас прошлой зимой, – ровным голосом произнесла Лхамо.

Настал его черед удивляться.

– Это из-за того, что женщин в деревне немного, как ты до этого говорила? У Пхубу нет братьев, и потому она выбрала другую семью, где больше мужчин, чтобы иметь больше мужей?

Лхамо поджала губы.

– Некоторые так поступают. Думают только о себе и том, как зажить получше да побогаче. Но Саджа бы не стала… Я имела в виду, что она ушла в Бардо. Ее душа отправилась на перерождение. А тело… Пхубу сам отнес его к водам реки Наа?г.

– О, – Цэрин нахмурился. – Мне жаль.

– Теперь такое часто происходит. – Лхамо села на лавку у окна, взяла в руки клубок шерстяных нитей и начала выплетать новый оберег. – Тэнгри за что-то разгневались на нас и посылают нашим матерям Бездушных.

– Кого?

Хотя Цэрин, похоже, забыл только то, что касалось его личного прошлого, с остальным проблем обычно не возникало. В голове услужливо всплывали и слова молитв, и местные обычаи. Но что за Бездушные такие он не мог вспомнить, как ни силился.

– Нет, все же тэнгри знатно полакомились твоими воспоминаниями… – Она тяжко вздохнула. – Еще пару лет назад жены, готовясь стать матерями, с трепетом лелеяли надежду на то, что родится сын. Это таким глупым кажется теперь. Все изменилось, Цэрин, все теперь не так, как прежде. Нынче мы молимся благим тэнгри, чтобы те ниспослали младенцу душу. Неважно, какого пола родится дитя – главное, чтобы душа в теле имелась.

Цэрин слышал, какое отчаяние звучало в словах старухи. Нет, она не лгала, не придумывала страшную байку. Она говорила свою правду.

– Вот и у моего Пхубу родился… Той зимой. Саджа не вынесла горя. Да и он сам пока не смог забыть… Не говори с ним об этом. Его раны еще слишком глубоки.

Пхубу вернулся только к вечеру. В первый день Цэрин запомнил лишь его серую овечью шапку, теперь же рассмотрел полностью. Мужчина лет сорока, плотный, но не высокий.

«Может потому и большую шапку носит, чтобы казаться повыше?»

За ужином они сговорились, что с утра отправятся на выпас вместе. Не помня себя, не понимая, куда и зачем ему идти дальше, Цэрин подрядился помогать со стадом яков, чтобы отплатить за доброту, кров и пищу.

* * *

Солнце нового дня лениво выползало из-за горизонта, когда они вышли на пастбище. Оно золотило горбы грузных животных, их черную шерсть, короткую по телу и свисающую с брюх густой бахромой, когда те склонялись к земле и жевали траву, порой издавая нелепые похрюкивающие звуки.

Цэрину выделили кое-что из одежды Пхубу. Сапоги, правда, оказались великоваты, а штаны коротковаты, но Цэрин был рад и этому. А вот пастушьей шапки ему не досталось – не заслужил еще. Зато выдали гребень, и он смог распутать свои длинные снежно-белые волосы, заплести их в косу, и теперь выглядел вполне прилично. А еще ему предложили маску из выделанной кожи.

«Какая же скучная и не тягостная работа», – размышлял Цэрин, глядя, как Пхубу расположился на прихваченной циновке и неспешно наливал в пиалу чай из старого железного чайника с коротким носиком.

Солнце припекало, лицо под маской вспотело и зачесалось. Так что, недолго думая, Цэрин спустил маску и перекинул ее болтаться за спину. После скитаний по пещерам и горам возможная сухость кожи его совершенно не пугала.

Рядом вдруг всхрапнул один из яков, заставив вздрогнуть от неожиданности.

«Злобный темный демон!» – взвизгнул женский голос в сознании Цэрина.

Он окинул взглядом животное и мысленно возразил невидимому духу:

«Вовсе нет. Демонов ты, очевидно, не видела!» – Он поморщился и тряхнул косой, отгоняя образ заросшей шерстью смрадной рожи пленника из пещеры. – «А як… Зверюга, конечно, огромная, но совсем не демон».

В подтверждение мыслей Цэрин подошел ближе, протянул руку и потрепал яка по мохнатой морде. Тот не стерпел посягательства: высоко вскинул голову, вздыбил мочалку хвоста и яростно сверкнул глазами.

– О, спокойнее, приятель… – только и успел произнести Цэрин.

Як мотнул массивной головой, метясь вспороть рогом его живот, и обязательно бы это сделал, если б Цэрин каким-то чудом не увернулся, не отскочил на несколько шагов. Однако на этом удача отвернулась от него – а вот камень под ногу, наоборот, подвернулся. Грузное животное издало агрессивный хрипящий крик и ринулось на падающего Цэрина. Из-под толстых округлых копыт взлетели ошметки земли… А Цэрин, не успев среагировать, опрокинулся навзничь, больно ударился спиной и затылком. Да так, что глаза заволокло яркой вспышкой боли, совсем как тогда, в пещере.

Шум. Топот. Хрипение.

Цэрин зажмурился и интуитивно откатился, пытаясь уйти из-под копыт разъяренного животного…

– А ты не так прост, дорогой гость, – раздался совсем рядом голос Пхубу.

– Что?

– Говорю, ты не из этих, случайно, не из сынов дракона?

– Каких еще сынов? – Цэрин приподнялся на локте, держась за ноющий затылок. На удивление, тот огромный як, что пытался его затоптать, теперь мирно обкусывал мох с валуна. Когда только успел успокоиться и отойти?

Цэрину показалось, что прошло всего несколько мгновений после того, как он опрометчиво приласкал злобную скотину. Но видимо он сильно ударился головой – опять – и потерял счет времени, ведь Пхубу стоял рядом и деловито, с видом истинного пастуха, чесал лоб под шапкой, на которую сверху надвинул свою маску. А животные мирно паслись чуть поодаль.

– Спасибо! – Цэрин осторожно встал и чуть поклонился Пхубу, выражая благодарность за спасение и внутренне называя себя трусливым идиотом, который только и смог, что крепко зажмуриться до белых точек перед глазами.

«Не тягостная работа?» – вспомнил он свои недавние мысли и скептически хмыкнул.

– Мне-то за что, – пожал плечами Пхубу и добавил, явно придя к каким-то своим заключениям: – А ты явно не из наших, не из деревенских.

Цэрин пожал плечами:

– Кто ж знает? Я-то не помню. Но, вероятно, не посмел бы забыть, будь моим папашей дракон. – Он хохотнул. – Но да, с яками я тоже, похоже, дел не имел… Или забыл…

– Да уж, и животные на тебя странно среагировали. Они и на волков-то так не кидаются. Только на ракшасов бросаются разве что…

– Ракшасов? – Очередное незнакомое слово не отзывалось в памяти.

– Попрошу мать помолиться за твою голову, – улыбнулся Пхубу. – Чаю хочешь? Пойдем.

Они расположились на циновке, поодаль от стада, и Пхубу завел неторопливый рассказ:

– Они к нам с гор пришли. В аккурат, когда священная гора Ундзэн дрожала и извергала пламя. Не иначе как из самого пекла и вылезли, твари проклятые. – Он покачал головой и взялся за чайник. – Отец мой ребенком в горной деревне жил. Так не осталось от их домов ни камня. Все смело?. Что не пламенем, то ракшасами. Злобные, голодные, когтями да зубами они задирали скот и людей.