Кхаа Тэ

– Я знаю, дорогой друг. Я знаю. Но как я говорил уже сотню раз: у меня нет выбора. Тебе не обмануть судьбу, взвалив мое бремя на свои плечи. Да, сейчас ты в силах что-то сделать. Но позже? Без магии тебе не справится с грядущей бедой.

Травник прекратил споры. Ноэл был прав. Барк был обычным целителем, который творил чудодейственные эликсиры и мази, но не мог использовать чары. Он был человеком обделенным магической искрой. Не окажись он мальчишкой в Цитадели, может быть он стал бы аптекарем, или ювелиром, а может и портным. Все кто попадал в Аскалион, были связаны с волшебством, но не каждому было дано обрести власть над магическими способностями.

Несмотря на то, что Барк и не впитал с молоком матери чародейское искусство, он надеялся, что сможет помочь другу, который ежедневно подвергал себя опасности и за пределами Цитадели и внутри нее.

Ноэл широко улыбнулся приятелю и, подойдя к нему вплотную, похлопал по плечу.

– Что за удрученный вид? Все будет хорошо! Карро справится с заданием.

Барк попытался изобразить ответную улыбку, но безуспешно. Беспокойство не покидало его. А травнику, никогда не удавалось контролировать эмоции в присутствие людей, о которых он тревожился.

– Он проинструктирован, – вяло промолвил целитель. – Меня волнует не ворон, а то, что подумают Магистры, когда обнаружат пропажу твоего спутника.

Ноэл беззаботно махнул рукой.

– Пустяки. Он же не узник. Куда хочет туда и летит. У птиц тоже есть свои дела. Верховным магам об этом известно не меньше моего.

– Играешь с судьбой, Ноэл? А она не любит, когда кто-то меняет ее правила и плетет собственный узор.

Мужчина пожал плечами.

– Полотно, что соткано Ниамэ, нельзя изменить, но я могу быть пряжей, которая не даст ему износиться.

Барк покачал головой и накинул капюшон.

– Играешь с судьбой, Ноэл, – повторил он, и его взгляд с беспокойством скользнул по Вертикальным горам, над которыми собрались тяжелые темные тучи.

– Хватит обо мне, – решил сменить тему мужчина, – лучше поведай о том, где ты так успел промокнуть. Решил в речке искупаться перед отъездом и забыл снять одежду?

Барк, недовольно буркнув что-то под нос, покосился на приятеля.

– Я в Мендарве попал в грозу. Весьма странную. Бурю стихий. У меня до сих пор мурашки по коже от молний, разрывающих землю и ветра, вырывающего с корнем деревья.

Ноэл нахмурился и невзначай дотронулся до шрама.

– Буря стихий, – задумчиво молвил он. – Она пришла со стороны Круана?

Травника отрицательно замотал головой.

– Нет. Она началась и закончилась в Мендарве. Это очень необычно, Ноэл.

– Песнь дриады в стране людей? Не думал, что дочери Дрита обитают там. Это небезопасно.

Барк молчал. Интуиция подсказывала ему, что в природном катаклизме есть и его вина. Платок, подаренный златовласке, был красив, но был не больше, чем просто вещью в руках сельской девчонки. А в руках дриады… В руках дриады он был своеобразным ключом. Но не могла шаль попасть к дочери Вечного леса! Только если девочка отдала его добровольно дриаде.

– Надо будет разузнать у Карро, что случилось, – произнес травник.

Ноэл удивленно приподнял бровь.

– Вряд ли наш пернатый приятель успел завести знакомство с обитательницей Дрита.

– Неважно. Ты должен будешь у него спросить об этом.

Мужчина кивнул. Если Барк думает, что птице удастся, что-нибудь выведать, то он расспросит ее.

– Нам следует отправиться в Цитадель, – сказал травник, с тревогой глядя на приближающиеся тучи, – иначе мы и здесь промокнем. На сегодня мне достаточно и одной водной процедуры. Я предпочел бы горячую ванну, нежели ледяной водопад с небес.

Ноэл улыбнулся и кивнул. Барк отошел от края террасы и направился к узкому проходу, ведущему через руины, на противоположенный край холма.

Черноволосый мужчина помедлил. Изначально, он внимательно осмотрел горный хребет, затем грозовые воздушные массы, после перевел взгляд на фреску, с которой на него созерцал золотой дракон.

«Твоя тень покинула Нирбисс, твои крылья не желают больше подстегивать ветра! Где ты Кхаа Лаур? Паришь средь белоснежных облаков? Или твои кости давно гниют в земле? Беда спешит к твоим владеньям. Очнись от сна Великий Создатель, вернись к нам! Ибо без твоей защиты, скверна вновь изуродует землю, тьма окутает солнце, сотворенное тобой».

Ноэл опустил глаза и осторожно дотронулся до изображения животного. Затем он накинул капюшон и исчез во мраке туннеля, словно призрак.

Когда его шаги смолкли, отблески молний сверкнули над Вертикальными горами, и раздался отдаленный раскат грома. А там, где стена еще хранила тепло ладони мужчины, появилась еле заметная трещина, которая мгновенно поросла ржавым мхом.

Комната была огромной. Она могла смело состязаться с королевскими покоями. Тяжелые бархатные шторы, цвета вечерних сумерек, закрывали высокие окна. На стенах пестрели красочные гобелены, изображающие дивные пейзажи. Пол устилал пушистый толстый ковер из овечьей шерсти, тоже темный, с легким синим отливом. Посреди помещения находилась огромная кровать под парчовым балдахином, позади нее за тканевыми ширмами стоял стол, загроможденный всевозможными стеклянными колбами и пузырьками, заполненными порошками и разноцветной жидкостью.

Псилон задумчиво восседал в дубовом кресле. Одной рукой он наматывал на палец прядь черных волос, а другой отбивал дробь по поверхности стола. Стекло легонько подрагивало, тихо звеня, словно дрожа от страха.

Наконец в голове у волшебника прояснилось и он, тяжело вздохнув, спрятал прядь в небольшую шкатулку, предусмотрительно заперев ее на ключ. Ключ же, он опустил в карман широкой мантии.

«Весьма полезная вещица», подумал он о сувенире, который ему удалось заполучить от Таборы. Демоны, хоть и лживые твари, но крайне преданные слуги.

Псилон, конечно предпочел бы, чтобы демонесса оказалось мертвой, но раз, чертовке удалось исцелиться от смертоносных ударов, что ей нанес чародей, то пусть послужит ему. Маг соврал, сказав, что попал в Табору магией случайно. Нет, он намерено пустил в нее кислотные снаряды, жаждая избавить от отродья тьмы младшего брата. Морган его никогда бы не простил, узнай он, что смерть благоверной была задумана Псилоном. Но чародея сейчас этот аспект не беспокоил. Брат до сих пор думает, что он погиб.

На лице мага проскользнула злорадная улыбка.

Погиб от клинков Таборы… О, она никогда не заслужит прощения. Никогда, она не осмелится приблизиться к их семейству. План Псилона сработал, правда не так, как он того желал.

Волшебник поднялся из-за стола и, подойдя к окну, небрежно отодвинул гардину в сторону.

Окно выходило на реку. И Верховный жрец мог созерцать не только ажурные мосты с фонарями, да прогулочные лодки аристократов. Перед его взором простиралась та часть Форга, что возвышалась на противоположенном восточном берегу. Кварталы храмовников, моряков, лекарей и оружейников. Там же находилось и столичное кладбище, тюрьма и площадь, где проходили казни. Сейчас город практически спал. Только запоздалые купцы покидали Форг, да темные личности и пьянчуги шныряли по подворотням.

– Нужно будет что-то придумать, дабы ограничить присутствие Гильдии воров здесь, вблизи от дворца, – потерев висок, прошептал недовольно Псилон.

Бандиты не причиняли особых хлопот Форгу, и редко когда обворовывали местных, но их присутствие в катакомбах под городом, беспокоило мага. Верховный жрец уже давно заключил договор с Бритусом Одноглазым, предводителем разбойников и убийц. Проходимцы и воры боялись беловолосого капеллана. Но тем не менее, эти канализационные крысы не вызывали доверия у Псилона. Он им не верил, но частенько пользовался их услугами. Даже Странники не могли пронюхать то, что могли учуять длинные носы лиходеев.

Чародей посмотрел на ночное небо, которое успело покрыться на горизонте легкой светлой дымкой. Скоро рассвет. К счастью, благодаря усилиям волшебника, Буре Стихий не удалось добраться до Форга. Лишь кратковременный дождь омыл белокаменные улицы, да легкий ветерок сдул пыль с крыш.

Ничто не должно нарушать покой горожан, и осквернять улицы столицы. Псилон презрительно скривился, словно почувствовал на языке вкус муравьев.

– Природная магия, – прошипел он с отвращением. – Волшебство, призывающее силы мироздания, но бесполезное, когда желаешь приручить его.

Не многим существам в Нирбиссе было суждено владеть этими чарами. Впрочем, и счастливчики не могли управлять ими – Магия Стихий была в крови. Дриады, Дендройды, Мальковские феи, пара-тройка друидов, обладали знаниями песни Земли и Неба. Им было под силу вызвать ураган, собрать тучи, породить оползень, и даже сотворить лес на пустоши. Но данные способности не всегда отвечали желаниям Призывающего. Иногда, Поющий вместо того, чтобы прорастить за несколько часов пшеницу, мог разрушить гору. Или же пробуждение дождя было способно обернуться пылевой бурей.

– Бесполезная и глупая сила Хаоса, – пробормотал Псилон, который слегка завидовал всем этим избранным Природой. Намного легче голосить во всю мощь, беря энергию у деревьев, рек и почвы, нежели заучивать сотни заклинаний, и тратить на них такое количество сил, что порой можно помереть от истощения.